Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили
Шрифт:
– Призрачное перенаселение, – припомнила я. – Но, как бы, ничто не предвещает. Лично я разницы не вижу. Что без призраков, что с призраками – прозрачность воздуха в норме. И дома у нас никто посторонний не завёлся. И в обществе переполоха не предвидится.
– Новостей не читаешь, отсюда и результат, – вздохнула подруга. – Что, неужели опять серк-ри посеяла?
– Посеяла, – созналась я.
– Сио Лантий, – попросила Кагата. – Дай свой.
Она нетерпеливо вырвала серк-ри у него из рук и вбила в поисковике запрос: «Мереж, происшествия», – и установила в фильтре отметку «за
Тут вам и паранормальные явления, из-за которых стали повально проваливаться научные эксперименты, и жалобы на нехватку кислорода среди жителей горной местности, которая до сих пор считалась лучшей для реабилитации больных с поражениями лёгких. Реки в периоды, в общем-то, умеренных осадков берут и ни с того ни с сего выходят из берегов, затапливая целые поселения. А южнее невесть откуда налетают ураганы, неся с собой грозы и град.
Про странную смену сезонов в новостях тоже было сказано. Да уж, не самый приятный опыт, когда из тепла вас кидает в заморозки, а из мороза – в резкое потепление. Мало чей организм без последствий такое выдержит.
– Ну что, убедилась теперь? – спросила Кагата, когда я, перегнувшись через её плечо, прочла сводки.
– Уф, – вздохнула я. – Делать нечего. Сио Лантий, иди и ищи, как там наш злостный профессор сказал? Чего бы тебе это ни стоило.
Мы с Кагатой, чисто чтобы его подразнить и простимулировать, раскрыли перед ним свои прекрасные сверкающие крылья, и солнца словно стало больше, и ливень, будто пленённый этим чудом, утихомирился. Мир засиял ярче прежнего.
– Ладно, понял, прямо сейчас и пойду, – понурился напарник и сутуло спустился с крыльца. – А вы чего за мной увязались? – изумился он, когда, пройдя по дорожке, обернулся и обнаружил нас, неслышно крадущихся за ним.
– А мы – группа поддержки, – заулыбалась Кагата.
– Вроде того, – согласилась я. – Ты у нас в одиночку страдать не будешь, даже не мечтай.
И двинулись мы втроём, куда глаза глядят, потому что ни у кого из нас не было ни малейшего понятия, где (а главное, что) искать.
Помочь другу, пусть всего лишь морально, святое дело, конечно.
Но выступала ли я за то, чтобы он обрёл новые крылья? Нет, ни за что, никогда.
Сио Лантий, пожалуйста, скитайся вечно, собирай на свою голову профессорский гнев, только продолжай быть собой – неполноценным, ущербным, бракованным, очень тебя прошу. Я ведь и сама не хотела слиться с энергией дракона (хоть это оказалось довольно приятно), так вышло не по моей воле, не по моей вине. И теперь один ты остался, на тебя вся надежда, дружище.
Наши глаза дружно глядели в сторону леса. И если поначалу мы ещё перекидывались друг с другом сухими, лаконичными фразами, то, углубившись в лес, утратили всякую словоохотливость.
Мы шли и молчали, и молчание было мучительнее слов. Я не хотела прощаться с Мережем. Не могла представить себе, что скоро больше не увижу ни этих величественных деревьев, ни моря, ни неба, ни своего дома. Даже Инычужей. Что этот восхитительный мир просто исчезнет и мало-помалу утонет в беспросветных омутах моей памяти.
Мне было страшно и больно.
Кагате было всё равно.
– И как долго ты собрался идти? У нас что, поход? – раздражённо осведомилась она. – Для похода, как бы, палатка нужна, куча припасов, до отвала набитые рюкзаки. И практичная обувь. А я себе уже мозоли натёрла.
– Тебя никто не звал, – беззлобно отозвался Сио Лантий. – Ты не обязана меня сопровождать. А я как-нибудь справлюсь.
– Как насчёт того, чтобы включить мозги? – копируя его тон, предложила я. – Вернёмся, составим план…
«Ну уж нет», – попытался сказать мой напарник. Но его попытку пресекла весенняя звонкая гроза, которая ни с того ни с сего разразилась над нашим курортным городком.
«Бам-бам-бам!» – непримиримо прогремел гром.
«Возвращайтесь, придурки», – отчётливо расслышала я.
Но вместо того чтобы сдать назад, мы, как истинные придурки, после первой же ослепительной молнии рванули вперёд.
– Кагата! – надрывалась я. – Сио Лантий! Вы там совсем с дуба рухнули?!
Но они уже унеслись на порядочную дистанцию, и мне пришлось их догонять, так как нет ничего хуже, чем заблудиться в лесу в грозу – да ещё без союзников.
Гром грохотал не хуже, чем басы на концерте какой-нибудь рок-группы, и у меня создавалось впечатление, что я нахожусь прямо рядом с колонкой. Зажимая пальцами уши, я мчалась вслед за подругой и напарником и мокла под дождём. Дождь полил с новой силой и был максимально далёк от того беззаботного слепого дождика, который ознаменовал приход профессора в нашу лачугу.
Вымокнув до нитки, я на секунду задалась вопросом, почему при появлении Деуса Нима Инычужи не прикинулись какими-нибудь табуретками или, на худой конец, просто не забаррикадировались в комнате. Наверное, весь расчёт был на профессорскую скоропалительность и на то, что он не обратит на них внимания. По сути, так и вышло.
Деус Ним в последнее время напоминал стрелу, которая смотрит прямо в цель и не пользуется периферийным зрением. Кажется, Сио Лантий перенял от него эту прискорбную манеру и теперь тоже смотрел в цель, игнорируя сопутствующие факторы. Такие, например, как ругань Кагаты или та же гроза.
Парень пёр сквозь лес напролом. У него, похоже, и мысли не возникало, чтобы поискать укрытие под какой-нибудь приземистой ёлкой.
Подружка моя чертыхалась и грозилась огреть приятеля дубиной. Мне тоже начало казаться, что агрессивное применение физической силы в данном случае далеко не худший вариант. Вероятно, из-за слов профессора про «ты нас всех подводишь», Сио Лантий выжил из ума, вышел из себя и мчал в таком удручающем помрачении всё глубже в чащу.
А в чаще всякое, знаете ли, водится.
Например, змея, глотательница глаз. Или монстр, в чьём рационе преобладают человечьи мозги. Да и мало ли кто ещё. Но у напарника сорвало крышу и отказали тормоза. Ему не было дела до всяких хищных созданий, до ливня и нас, промокших. Ему не было дела даже до промокшего себя.
Слабо верилось, что этот деструктивный процесс запустили в нём обронённые сгоряча слова Деуса Нима. Сио Лантий не из тех, кто подвержен влиянию эмоций и может из-за пустяка закатить истерику.