Ядовитый воздух свободы
Шрифт:
Констанция не притворялась. Эрик не обнаружил видимых повреждений. Нет вмятин на черепе или ссадин на висках. Ничего, что могло бы доказать вину Марии. Ничего, к чему смогло бы придраться следствие. Ничего, за что бы мог зацепиться он сам, чтобы найти малейший шанс обвинить эту девчонку во всем. Единственное, что ему пришло в голову, — разрыв аневризмы. Или остановка сердца. Из-за стресса. Кто уж теперь разберет.
— Это ты виноват, — прошептала Мария, касаясь губами его уха. — Она перенервничала из тебя. Она хотела уехать, оставить мужа — из-за тебя. Если ты решил кого-то обвинить — обвини самого себя.
Ее шепот еще долго стоял
Страшнее было то, что осколки его угасающего сознания ухватились за слова Марии, слова, которые впечатались в его кожу, в его естество.
Это его вина.
Он пережал. Не справился с собой, загнал ее в угол. И разрушил то, ради чего жил.
Из оцепенения его вывел условный стук в дверь. Эрик вскочил. Открыл дверь. На пороге стоял его помощник, купленный с потрохами раб.
— Ты долго, Метье.
— Идите домой, месье Туттон. Я разберусь.
Некоторое время спустя
Куда делась Констанция Берне, не знал никто. Арнольд Нахман вернулся из командировки спустя несколько долгих дней, нашел письмо, обнаружил пропажу ряда документов (Эрик решил, что так будет достовернее) и объявил на совете, что Берне исчезла, видимо, сбежала. «Шестерка» напряглась, а Эрик, который все чаще заменял отца на подобных встречах, рассматривал соперника, пытаясь понять, что в нем такого, что Констанция выбрала именно этого человека. И не видел ничего. Мария вернулась в свою палату. Но весь проект был поставлен на паузу.
А потом они постепенно начали все сворачивать. Куда Метье дел тело, Эрик не знал. Сам он несколько месяцев провел в лечебнице, отходя от шока и учась жить в мире без нее. Получалось плохо. Но по меньшей мере он пытался. Эрик погрузился в работу, как делал каждый Туттон всегда. Без Констанции управление проектом принял на себя Баррон, но через некоторое время военные отказались от идеи, сообщив, что промежуточные результаты не соответствуют ожиданиям, и «Сигму» постепенно стали сворачивать. Экономический кризис, в который рухнул Треверберг и все его города-спутники, заставил правительство закрыть лабораторию. По несчастливой случайности это случилось в 1971 году. Тогда же, когда умер Ричард Туттон и Эрик официально стал одним из «Шестерки».
Глава двадцать вторая
Аксель Грин
Треверберг, пресс-центр Управления полиции
— Изольда Круз, газета «Спутник Треверберга». Расскажите о расследовании, детектив. Как вам удалось раскрыть это дело?
Аксель Грин глотнул воды и посмотрел на журналистку, которая подняла руку прежде, чем задать вопрос. Модератор пресс-конференции выглядел так, будто она шла не тридцать минут, а десять часов. Он каждый раз отправлял проклятия небесам, когда Аксель Грин соглашался пообщаться с журналистами. Каждое резонансное дело требовало грамотного общения с прессой. А это дело стало резонансным. Как и два предыдущих. Как и все будущие. Это же Грин. Аксель, чувствуя легкую усталость, скользил по залу незаинтересованным взглядом.
Из Спутника-7 он вернулся вчера. Всю прошлую неделю и часть этой, наплевав на выходные, Аксель, Арабелла Стич, Лионель Тодд и Николас занимались подготовкой документов для передачи в суд. Они вычитывали бумаги, находили доказательства тому, что Мария описала в своем первом романе. Сама мадам Тейн шла на контакт и отвечала на все вопросы. У нее было лишь одно условие: в тюрьме ей нужен компьютер, чтобы она могла писать. Все заработанные на продажах книг деньги должны быть сохранены для Норель.
С 1963 по 1971 год «Сигма» работала в Спутнике-7. В лаборатории и раньше пропадали люди, не все эксперименты были столь безобидными, но и информацию удалось найти не всю. Им выдали только данные проекта «Алекситимия» и то только те сведения, которые не позволили бы полиции уничтожить структуру власти в городке. У Грина не было материалов для предъявления обвинений Эрику Туттону или Арнольду Нахману. Зато расследование вскрыло целую схему отмывания государственных денег, в которой были замешаны Самвел Дженкинс, Венсан Жанак и Анри-Мишель Нахман. Грин передал это дело в отдел по расследованию экономических преступлений и забыл о нем, нисколько не жалея о том, что его деятельность уже во второй раз прокатилась по семье Дженкинса.
Восстановив в голове полную картину происходящего, Грин поговорил с Арнольдом Нахманом и Эриком Туттоном. Сначала он приехал к Арнольду и рассказал о том, что Констанция скорее всего погибла случайно, но она действительно собиралась уйти, потому что считала: их отношения опасны для него. Аксель рассказал про детство Констанции, про то, что ее настоящее имя — Милена Туттон, про то, что она была воспитанницей Ричарда Туттона, он привез девочку из Германии. О матери информации не нашлось.
Констанция лгала всем. Ее жизнь удалось восстановить с момента появления Констанции Орлин, девушки, которая вскружила голову одному из представителей уцелевшей французской знати.
Грин привлек команду Треверберга, и они направили запросы по все уголки Европы. Милена превратилась в Констанцию Орлин слишком поспешно. Но в те времена сделать это было легче, чем сейчас. А острый ум и образованность, блестящие знания по биологии, анатомии, химии и прочим наукам помогли девушке достоверно играть свою роль. К сожалению, те мужчины, которых она выбирала в качестве своих благодетелей, к моменту, когда Аксель устанавливал их имена, были уже мертвы. Все-таки прошло почти полвека, а еще в те времена многие из них уже были немолоды. Впрочем, след Констанции нельзя назвать каким-то особенным. Она просто скакала по мужчинам, выживая и используя то, что дала ей природа.
Внешность она действительно изменила настолько, насколько это было возможно в такое глухое время. Удалось установить, что операцию сделали в Треверберге. Треверберг традиционно опережал мировое развитие науки и медицины на несколько лет, а то и десятилетий, но Грин предполагал, что изменения внешности не были столь значительны, как если бы Констанция легла под нож сейчас. К тому же она росла. Убежала подростком, а вернулась взрослой женщиной.
Если верить Эрику, Ричард Туттон не узнал в Констанции Берне свою Милену. Дочь он не искал и не мог предположить, что она вернется в Спутник-7 после того, как исчезла с украденными драгоценностями, не оставив записки. Все, что испытывал Ричард к беглянке, — презрение.