Яга
Шрифт:
– Кто ты?
– Я? Я… Яга, – у него, похоже защемило буквы где-то между голосовых связок, но так даже лучше.
– Яга? Бабка Ёжка? – и она так трогательно засмеялась, будто лучше шутки не слышала, – ну да ты ж летал. Ты изобретатель, скажи честно?
– Я очень даже изобретательный, – чуть залихватски похвалился Генка, потупив глазами в пол.
– Ты смешной, – она уже очень мило хихикала и даже ладошку не стала вынимать из его пальцев.
Похоже, теперь он ее мог рассмотреть. Неуклюже приятная внешность: кучерявая рыжая, с вздернутой губой пышной и слегка курносая. За улыбкой светлые зубы. А поверх всего усыпаны веснушки, будто все небо. Если бы днем в солнечную погоду звезды можно было видеть, то выглядело бы это, как маленький кусочек ее вселенского веснушчатого лица, думалось Генке. Как она перехихикивает все его шутки, что еще смешней потом.
Они пошли и набрели на маленькую кафешку. Со входа их встречал швейцар, что уже само по себе странно.
– Вы будете сдавать одежду?
– Нет, сейчас же лето! – ответил Гена.
– Да что вы? Действительно, может, ваши сумки положите, а столик мы вам подберем?
В сумках лежали колобки. Даже странно хлеб сдавать в гардероб.
– Они нам с собой нужны.
– Прошу вас за столик, – любезно попросил их лысый мужчина во фраке к столу, сам же сел за рояль и так мигом заигрался, что не обращал на гостей ни малейшего внимания.
Подошел к ним неотзывчивый официант с меню, а его просто попросили чайку зеленого.
– А тебя как звать-то? – спросил Генка, вызвав неожиданный перекат легкого смешка.
– Мария?
– Просто Мария?
– А как еще может быть?
– Ну, Мария Антуанетта, например. Мария Хуан Пэдро, почему бы нет.
Мария представила себя в образе Хуана, уловила стать Антуанетты и добавила:
– Марией Агидель могу быть..
– Так и быть. Мария Агидель. А я стало быть Геннадий.
– Геннадий Яга? – хихикнула.
– Ягин.
– Ааа! – добавила она.
– Ягин..а? – пошутил он, мол она недостающую букву добавила, став Ягиной.
– Понятно, почему Яга! Потому что Ягин.
– Ну да, а так было не понятно, конечно…
Им принесли чай. Фортепиано звучало очень строгим и медленным джазом. Она схватилась за телефон.
– Я сейчас напишу папе, чтобы он меня забрал…
– Ну ты же еще не убегаешь?
– Да он все равно не сразу приедет, еще почаёвничаем.
Гена смотрел на нее и не мог насмотреться. Забыл про брошенную метлу в фургоне, про то, что еще сегодня с ума уже несколько раз сходил, но походу в этот раз сильнее всех прежних. Они общались, говорили приятные слова, вообще немного даже издевались друг над другом, просто от делать нечего. Оба учились тут – она в ВГТУ, он в ВГПУ. Или наоборот. Какая разница. Все буквы спутались. Чай был зеленым вкусным.
– А ты на сколько лет меня младше?
Выяснилось, что они родились в одном месяце одного года в одном городе, но никогда почему-то раньше не виделись. Будто действительно телепортом своим прямо из бабулиной избушки он в параллельный мир перенесся.
Вдруг в дверь вошел большой мужчина с бородой и усами. Подошел к их столику и похлопал ее по плечу:
– Машенька…
Как ни странно, она испугалась. А следом разошлась в улыбке:
– А это ты, пап?
– Да, Машенька, поехали уже. Ты вообще, как тут оказалась?
– Ой, папочка, это длинная история.
– Добрый вечер, молодой человек! Не путайтесь под ногами у этой барышни, вам понятно?
– Пап, ну ты что…
– Я все сказал. Жду тебя в машине.
Он пошел в сторону выхода.
– Ты знаешь, он вообще не такой! Это он, видимо, переволновался. Возьми мою визитку. Там есть телефон.
Она близко при том подошла к нему, и они чуть было снова не обнялись сразу. Геннадий взял визитку, положил бережно в карман, а следом прижал ее покрепче и так задорно сказал:
– Ну до встречи, Мария А..
– Ги-де-ль.
– Да хоть Ги де Мопассан.
Они посмеялись на прощание. И она пошла на выход.
Гена решил допить чаек в ощущении приятного завершения этого сумасшедшего вечера. Кажется, лето удается на славу. И учеба будет не единственным развлечением…
Он посмотрел в телевизор, а там по “Культуре” начинались «Загадки истории: Золотая спираль».
Тут Генка и залип в содержание того, чего не знал про свой рисунок: «Древние кельты полагали, что эти круги дают вход в мир духов, поэтому этими знаками они украсили свои храмы и склепы. Этот же рисунок повторяет золотое сечение Леонардо да Винчи, который он называл самой гармонией. Такой же рисунок мы видим на карте солнечной системы Коперника».
Однако от интересной передачи его отвлек голос отца Маши.
– Молодой человек, а вы случаем не знаете, тут девушка должна была быть. Такая рыженькая. Она мне позвонила, чтобы я ее забрал, а у нее теперь телефон выключен. Не видели вы ее?
Генка смотрел на него будто столкнулся с прогрессирующим склерозом.
– Она же к вам на улицу пошла.
– А вы откуда знаете, что именно ко мне? – спросил с подозрением отец.
– Ну как вы до этого заходили, мне вообще пригрозили, ее на улицу позвали, она и пошла…
– Это не мог быть я… Куда она пошла? Давно?
– Пять-десять минут назад, точно не скажу.
– Вот вам моя визитка! Наберите, если узнаете что-то еще. Я пойду еще к охране, они пусть по камерам смотрят.
Он выглядел крайне растерянно. И пошел к официанту.
Фортепиано стояло уже безмолвным с закрытой крышкой. Гена сидел в полнейшем недоумении. Неужели это тоже проделки тех медведей?
5 Кто прав, тот виноват?
Гена должен был срочно что-то придумать. Ее похитили. Как так! Вот оно счастье, из-за которого, возможно, весь этот замут с полетами случился, чтобы он спас ее и произвел максимальное впечатление – ну если рассматривать этот момент с позиции того, что случайности не случайны. И все? Вот так вот увели какие-то. И куда? Что там с ней будут делать? Кому она потребовалась?