Ягор Дайч
Шрифт:
Сверкнув на солнце, на дорогу в пыль упала серебряная монета, так как никто и не пытался ее поймать. Подпоручик, а именно он и кинул ее мне, от вновь вспыхнувшего бешенства лицом мгновенно покраснел. Думал прибьет. Но нет, ничего не сказал, резко дернул повод и отправился восвояси, взяв с места в карьер. От него не отставал Анисим, тоже в этот раз промолчавший, хоть рука к сабле и дернулась, вслед за благородием рванул, как и казаки их сопровождающие.
— Прощавай, паря, не держите зла, — сидя на коне, попрощался с нами со всеми Корниенко Захар.
Он с десятком казаков и остальными трофейными лошадками с волокушами, гружеными мертвыми телами и добытыми трофеями,
Провожал их взглядом, пока они не скрылись за поворотом, и только тогда повернулся к родным. Сказать, впрочем, ничего не успел…
— Живой, родной мой! Живой, — утонул я в объятиях бабушки и сестер.
Когда бабушка успокоилась слегка, я глазами указал Маше на серебряную монету, целым рублем прошлогоднего выпуска меня подпоручик наградил. Та, радостно вспыхнув лицом, тут же его в кулачке зажала, пусть потом с сестрами на торгу на себя его целиком потратят. Прошли в дом, где меня сначала в баню умываться отправили, ну а потом остаток дня и вечер в разговорах прошел.
Ни о чем серьезном не говорили, это все на завтра отложили. Просто рассказал подробно, как казаков водил и что там и как происходило. Стоило же только стемнеть, как я сразу спать завалился. Каким бы там двужильным меня не считали, вымотался я изрядно, так что вырубился сразу и до самого утра.
С утра тоже разговора не получилось, так как стоило только солнцу подняться, как в наши ворота снаружи постучали.
— Утра доброго, хозяин, — бесшабашно улыбнулся совсем молодой казак, лет двадцати на вид. — Господин урядник Корниенко Захар Авдеевич велел вам вернуть. В целости и сохранности возвращаю, — махнул он рукой на нашу реквизированную вчера телегу. — Прощевайте.
— А-а… — это и все что вырвалось у деда, который сам калитку открыл, так как с утра пораньше во дворе уже возился.
Больше ничего сказать он не успел, казак вскочил на до этого привязанную сзади к телеге лошадь, и только оседающая на дороге пыль указывала на то, что он действительно только что тут был.
— И что нам с ней делать? — услышал я заданный бабушкой деду вопрос.
Урядник не только телегу вернул, но и запряженную в нее одну из вчерашних трофейных лошадок нам подогнал. Так что вопрос в тему, ведь у нас и так, помимо коровы, молодого бычка, свиней, кур и гусей, в хозяйстве две лошади было. Тягловой мерин Яман, которого мы для хозяйских нужд используем: огород вспахать или в ту же телегу запрягаем, когда на торг едем. И такая же неказистая, как нам сейчас подарили, низкорослая лошадка Тиса, она у нас охотничья. Когда на заготовку мяса или каких других даров природы в тайгу идем, то ее с собой берем. Пусть она неказистая, но по выносливости и неприхотливости многим другим лошадям фору даст.
Так что третьей лошади нам просто не нужно, вроде как, но не отказываться же. Хорошо конюшня просторная, еще пару лошадок могла бы вместить, с размещением проблем не возникло. А вот с кормами, вроде и должно хватить, всегда с запасом заготавливаем, но лучше сена с соломой еще докупить. Хотя «монголки» и неприхотливые, способные вообще на подножном корму жить, но мы не настолько жестокие, так что на всякий случай потом у корейцев фуража еще прикупим.
Не успели мы толком с утренними делами по хозяйству управиться, как снова в запертую калитку стукнули, снаружи раздалось лошадиное ржание.
— Да что ж ты будешь делать? — взмахнула руками бабушка. — Кого там еще принесло?
Принесло Петра и Дашку.
В сопровождении Тугала, как самого старшего, Лавката, Арата, Барласа и Хагана с Солгором брат с сестрой
Шустро Петька управился, видимо вообще эти дни не отдыхал, иначе не объяснишь их столь скорый приезд. Ну и дауры, видимо нам на подмогу приехали, не усидели дома.
Бабушка было обрадовалась возвращению внуков, но тут она разглядела гордо восседающую на лошади Дашку. В короткой, по бедра рубахе, поверх которой жилетка надета, и, ох ужас, без юбки — в штанах, заправленных в красивые сапожки с низким голенищем. На голове платок, но не как обычно повязанный, а как у пиратов. Наискосок через плечо за спиной капсульный мушкет висит, мной ей подаренный. Опоясана красивым кожаным поясом, с висевшими на нем ножом в ножнах, а также подсумками с капсюлями и с бумажными патронами. Ну и, само собой, сумка с аптечкой при ней, во время наших тренировок заставлял ее таскать, так и привыкла. Всегда с собой в поездку теперь берет, медицинская сестра на выезде.
Валькирия!
— От безсоромна девка! — взмахнула бабушка руками, хлопнув себя ими по бедрам. — Ты во что вырядилась, а? Ты что, енда[1] какая, нас с дедом позоришь.
— Ну, бабушка! — Мигом соскочив с лошади, только пыль поднялась, с такой скоростью Дашка в дом рванула, покраснев лицом. Теперь до вечера не покажется, будет в каком-нибудь закутке плакать.
Сама виновата, сколько раз ей говорил, что бабушка ей не разрешит в таком виде на людях ходить.
Мы с братьями, когда тренироваться в тайгу уходили и ее с собой брали пострелять, так она в кустах во что-то подобное переодевалась. Но этих одежек я на ней еще не видел, наверное, Алтана подогнала, подруга сестры и дочка старшего брата Оюун, которая почему-то в мой прошлый к ним приезд на глаза мне так и не показалась.
В первую очередь на нее думаю, потому что: во-первых, Дашка со своей старшей подруги пример во многом берет, во-вторых, насмотрелась, как многие, та же Алтана и другие женщины у дауров в штанах, особенно управляясь по хозяйству, ходят. Да и корейцы, живущие по соседству с нами, их некоторые женщины, работая в полях, тоже в штанах щеголяют.
Вот и ей прям неймется.
Но то неруси, моим сестренкам бабушка так одеться никогда не разрешит. Хотя, кроме Дарьи, остальные и не стремятся штаны на себя напяливать.
Вот так, из-за Дашки встреча с гостями оказалась слегка скомкана. Приехавшие парни, да и я с братьями давили улыбки, чтобы бабушка не заметила, а то и нам достанется.
Тугал, именно он стучал в калитку, еще раз поздоровался теперь уже с подошедшим на шум дедом, и мы шустро увели всех прибывших в дальнюю часть двора к конюшне, подальше от продолжавшей ругаться бабушки.
— Как у вас тут дела, Егор?
— Разрешилось все, — понял я, о чем спрашивает Тугал.
Пришлось в темпе рассказывать обступившим меня парням, что в эти дни происходило.
— Петь? — рассказав все новости, я на своего младшего брата вопросительно посмотрел.
— Сделал, — расплылся тот в довольной улыбке.
— Отлично, — настроение у меня резко вверх скакнуло, и я, улыбаясь, кивнул на тюки, спросил: — Что вы тут такого привезли?
— Так заказ твой, — тут же отозвался Тугал. — Оюун нас тканью нагрузила, велела тебе ее доставить. А таже муку, барбус вам на пробу привезли, авчихи молочной чуть, последняя уже, ну и уже созревшую, калпаны ягод и сок из ее колючек. Ну и так, еще несколько гостинцев вам и вашим родным наши передали. Там орехи, ягоды, мед, деду твоему табак, ну и еще кое-что, потом посмотришь. Куда это сгружать все?