Яков Нотарас
Шрифт:
"Теперь я расскажу о благочестивейшей смерти Луки, коему титул "великого князя" чести ради был дарован по отеческому праву императорским указом. Он (Нотарас), взятый живым вместе с женой и детьми, был приведен к победоносному царю (султану). И хотя, в течение нескольких дней, царь, как казалось, относился к нему благожелательно и любезно. Затем он послал к нему с тем, чтобы попросить прислать к себе младшего мальчика (filius - сын; adulescentulus - юнец, юноша, парень), его сына, благородной красоты и превосходного нрава*. Благоразумнейший муж понял, что его младшего сына требуют для постыдного позора. Поэтому, он отказался подчиниться вызову и заявил, что он скорее умрет, нежели подвергнет своего маленького сына такому бесчестию**. Разгневавшись, царь приказал, чтобы мальчик был вырван из объятий своих родителей, и приведен к нему. Луку же с двумя его другими сыновьями, и зятем он приговорил к смерти. Когда же тот увидел, что перед ними предстал палач, он счёл, что храброму и суровому мужу надлежит умереть со спокойной душой и славно; и, опасаясь, как бы сын его и зять из-за юного возраста и мягкости души, когда он умрет, то они отдадутся жизни (земной), склонятся
*" adolescentulus egregiae indolis form ae honestae " с лат . досл . "юноша замечательного характера и благородной в нешности " , также formae означает красоту, " egregi ae " досл. вопиющей, чрезвычайной * можно текст также трактовать также как : "превосходный юноша с прирожденной красотой и благородством".
** В обоих случаях "flagitium" и "flagitio" с латыни означают стыд, по зор, и гнусность , но не совсем извращение или порок, как в некоторых переводах.
*** Речь, которую возможно Лука и не произносил, однако об этом пишут многие записи. Скорее он мог успеть сказать что-нибудь сыновьям и зятю, так как об этом много сведений, но не настолько длинное и философское.
ЛАОНИК ХАЛКОКОНДИЛ
Византийский историк из Афин, во время осады не присутствовал, а лишь посещал город после осады. Как и Дука он составлял хроники с 1454 г. на основе рассказов очевидцев.
"Дошло до царя, что у Нотары есть сын, двенадцатилетний мальчик. Послав к Нотаре одного из своих евнухов, он потребовал мальчика к себе. Нотара, услышав слова евнуха, пришел в ужас, не стерпел и сказал: "Евнух, это перенести невозможно. Царь отнимает наших сыновей, хотя в настоящее время ни в чем не может нас упрекнуть. Ведь выкупив нас, старую вину он простил нам. Если таким образом поступает он с нами, зачем не велит он предать нас самих позорнейшей казни?" Так ответил Нотара и добавил, что, будучи невиновен, он никогда добровольно не отдаст сына. Хотя евнух настаивал и убеждал не говорить так и не обращаться так смело с царем, потому что это принесет немедленную гибель, он не убедил Нотару. Вернувшись к царю, евнух передал ответ эллинов. Царь тотчас приказал зарезать Нотару вместе с сыновьями и со всеми, кто был при нем. И вот когда к Нотаре пришли люди, посланные, чтобы его убить, он просил сначала на его глазах убить детей. Его же убить после них. Сыновья, страшась смерти, просили отца отдать все деньги, которые у них были в Италии, и этим сохранить им жизнь. Он же не согласился и приказал храбро идти на смерть. Их убили первыми. Потом он дал убить себя. Немедленно после убийства Нотары и близких ему людей царь приказал зарезать и тех эллинов, которые жили в Византии на свободе. И они были зарезаны. Так бесславно они погибли.
( Лаоник Халкокондил: История "Византийский временник", Том 7 . 1953 пер. Е. Б. Веселаго )
В отличие от Дуки, Лаоник Халкокондил считал, что младшему сыну Нотараса было 12 лет. Опять же в отличие от первого историка странно то, что Халкокондил не давит на "склонности" султана в этом случае; либо историк нарочно не упомянул этого, либо по рассеянности не детализировал происшествие и предпочел написать о казни мегадуки в стиле мифического эпоса, сравнивая трагедию падения города с падением Трои.
Сразу же после предыдущего текста, Лаоник Халкокондил описывает совершенно мифическую
"Царь пошел на это убийство, так как его подстрекал один из живших в Византии эллинов, с дочерью которого царь жил; он был безумно влюблен в эту женщину. Целиком поглощенный своей любовью, он и к родственникам ее был милостив. Слушая ее, как они говорят, он забрал жизни эллинов. И это случилось со многими эллинами Византия".
( Кстати м ой перевод с румынского издания 1958 г. который больше приближен к греческому оригиналу. Лаоник Халкокондил, История, н. 403)
Точно также глупо объясняет причину казни Нотараса Исидор Киевский:
"Когда же стали настойчиво расспрашивать о царице, то сказали султану, что великий дука, и великий доместик, и анактос, и сын протостраторов Андрей, и племянник его Асан Фома Палеолог, и епарх городской Николай посадили царицу в корабль. И султан тут же приказал их, допросив, убить".
(Нестор Искандер, Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году, С.261 и С.265 . пер О. В. Творогова )
То есть по рассказу Нестора султан казнил мегадуку за спасение несуществующей императрицы! И вообще не за потенциально политическую опасность и измену! Его утверждение, довольно наивно, и сделано полностью на мифической основе. Хотя Исидор и был пленником и очевидцем осады, однако на протяжении своего рассказа он упоминает о несуществующей царице Византийской Империи: "Царица в тот же час, попрощавшись с цесарем, постриглась в монахини"... и ведь вся загвоздка в том, что на тот момент времени император Константин был вдовец, так как его вторая и последняя супруга Катерина Гатилузио умерла еще в 1441 году. Ни один другой историк того времени не пишет о царице Византии на тот период, также как и никто кроме Халкокондила не объяснял казнь византийских чиновников страстью султана к непонятной женщине существование которой не задокументировано ни в каком другом источнике. Насчет этого в истории обязательно важно отличать правдивое предположение от несуществующих выдумок.
Проблема в том, что мифы вокруг Мехмеда связанные с женщинами появлялись сразу же после любого случая, и затем эти сказки то и дело сплетались с реальными событиями. Опровергать же их никто не брался. Например, у самих же турок была широко распространена легенда, что после завоевания Константинополя султан Мехмед взял в жены принцессу Франков (то есть христианскую девушку) которую назвали Акиде "конфета", и она родила ему Баязида, Джема, и еще некоего Нуреддина. Сведения полностью искаженные. Во-первых: двоих перечисленных сыновей Мехмеду родили разные жены, а во-вторых третьего сына с таким именем у султана не было, третий был Мустафа, и опять же от другой жены. Об этом не пишется в хрониках, но это доказывают надписи на их могилах. Потому записи в хрониках о любовных сюжетах с женщинами можно считать полностью выдуманными.
ИОАНН МОСХ
Незначительный греческий мыслитель. Побывал пленником осады в 1453 г. и лишь в 1460-е смог сбежать из Османской Империи в Италию, где сочинил речь в память о Луке Нотарасе, которую вероятнее всего заказали выжившие родственники Нотараса.
"Так город был захвачен и в нем были нескончаемые убой и порабощение. Тем не менее, Божий промысел спас этого человека от смерти, чтобы его добродетель и его любовь к Богу (которую он развивал с детства) могли больше прославиться. Варвар (Султан турок) искал его внимательно, имея уважение к его авторитету. Он знал, что тот выжил, и отдал приказ, чтобы тот предстал перед ним немедленно. После того, как он увидел его, то потерял всю свою варварскую жестокость: он говорил мягкие слова, обещал ему много милостей, и дал самые твердые обещания, которые удивили даже варваров (турок). Но это обстоятельство не могло длиться так долго, так как его варварская природа не была способна постоянно переносить всякие перемены... Он (султан) отдал приказ, чтобы он (Нотарас) и другие прославленные мужи его общества были казнены. Палач, который там пребывал, уже был готов выполнить веление варварского тирана, вытащил меч, готовый обречь Нотараса и его сыновей на смерть. Но он (Нотарас) увидел, что один из его сыновей боялся умереть, тогда он обратился с просьбой к палачу: "Какая благородная душа! Какое твердое решение достойное бесчисленной похвалы и чудес! Приостанови свою руку на мгновение, - попросил он, и повернулся к своему колеблющемуся и испуганному сыну, - Разве ты не уважаешь отца своего, мой дорогой сын?
– он продолжал, - Где твоя любовь и твой благородный облик? Где твои многочисленные обещания, которые ты так часто давал, утверждая, что ты готов охотно умереть за меня? Где долг твоему отцу?.. Где же родина твоя, сынок? Где твоя гордость за твою семью?.. Разве ты не видишь, что все потеряно? Так имей же твердый и доблестный ум, как это подобает тебе. Покажи свое презрение к смерти. Господь всех приближается! Он воздаст тебе за удержание обещания совершенного тобою ради меня - твоего отца", так он говорил и так закрепил ум молодого человека. Он (Лука) сказал палачу: "Сначала казни их, а затем вернись ко мне" Что за божественная и великолепная душа! Какое благородство! Какая любовь к своим сыновьям! И какая отеческая забота! Он предпочел увидеть своих сыновей умершими, кого он вовсе не желал оставить позади в живых, в случае если их вера ослабеет. Он боялся, что его опеки над ними может быть не хватать, даже в самом конце их жизни. Так, палач предал их смерти, в то время как он смотрел. Потом он сказал: "Слава Тебе, Христу - царю нашему!" Он поднял руки и сказал со слезами на глазах: "Прими мою душу и даруй мне великую милость Твою: сделай меня наследником царства Твоего, и позволь мне получить бессмертную жизнь". Затем он дал знак палачу и получил благословенный конец".