Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии
Шрифт:
Художественно-исторический интерес представляют и другие издания, посвященные жизни Я. Л. Тейтеля, хранящиеся в фондах РГБ. Яркое по своей текстовой наполненности и, прежде всего, информированности о топографии русской эмиграции в Европе русскоязычное издание «Я. Л. Тейтель. Юбилейный сборник: 1851–1931», вышедшее в Париже в 1931 году и посвященное восьмидесятилетию Тейтеля. В РГБ хранятся два экземпляра «Юбилейного сборника». На обложке одной книги различима печать «Фонд Русской зарубежной книги «Посев» им. А. П. Тимофеева». Свободное русское издательство «Посев» – орган Народно-Трудового Союза – общественно-политической организации, у истоков которой стояло второе поколение русской эмиграции в Европе. Возникнув в 1945 году, в лагере для перемещенных лиц (displaced persons), у селения Менхегоф близ Касселя (Западная Германия), «Посев» вплоть до начала 1990-х годов специализировался на культурологической, политической и философской литературе против советской идеологии, поддерживая политических заключенных в СССР. Эмигранты первой волны оказывали выходцам из лагерей для перемещенных лиц поддержку по организации изданий и библиотек: возможно, что книга Тейтеля именно так оказалась в анналах эмигрантского «Посева». В 1971 г. А. П. Тимофеев создал во Франкфурте-на-Майне при «Посеве» отдел антикварной литературы, который существовал вплоть до 1994 года. В РГБ книга попала уже в период перестройки.
Еще один экземпляр книги «Я. Л. Тейтель. Юбилейный сборник: 1851– 1931» из собрания фондов РГБ содержит на втором титуле экслибрис с латинскими инициалами А. D. – Anno Domini. На экслибрисе изображена горящая свеча, как символ просвещения, и внизу написано первое слово «Anno…». Автором экслибриса являлся киевский художник, режиссер и хореограф Н. М. Фореггер фон Грейфентурн, создавший в 1911 г. экслибрис для библиотеки И. Дейча, известного киевского врача-физиотерапевта,
И, наконец, издание «Jacob Teitel. Aus meiner Lebensarbeit. Erinnerungen eines j"udischen Richters im alten Russland» – немецкий перевод парижского издания 1925 г., вышедший в 1929 году в издательстве I. Kaufmann в Берлине. В РГБ хранится экземпляр с надписью Павлу Милюкову 131 , который был подарен русскому политику в Берлине в квартире Тейтеля. По всей видимости, к этому времени экземпляры русскоязычного издания 1925 г. у Тейтеля уже закончились, и Милюкову досталась книга воспоминаний на немецком языке. Подарок сопровождается свойственным автору природным ироничным посвящением: «С большим удовольствием дарю эту книгу глубокоуважаемому Павлу Николаевичу. Искренне сомневаюсь, будет ли он читать ее и если да, то доставит ли чтение ему удовольствие. С сердечным приветом Я. Л. Тейтель Berlin Kaiserallee». Сравнение этого адреса с адресами, указанными в ряде других дарственных экземпляров – например, книги Тейтеля в фондах библиотеки Еврейской общины Берлина, а также с комплексом архивных документов ГАРФ позволяет сделать вывод о домашнем адресе Тейтеля в Берлине в 1928–1932 гг.: Kaiserallee 207 132 Очевидно, что в РГБ книга попала из архива Милюкова.
131
Милюков Павел Николаевич (1859–1943) – историк, публицист, общественный и политический деятель, член Центрального комитета российской партии конституционных демократов (Партии народной свободы), в эмиграции – с 1918 года, редактор парижской газеты «Последние новости» (1921–1940), председатель парижского Союза русских писателей и журналистов.
132
Ср.: ГАРФ. Ф. 10 073. Оп. 3. Д. 32. Л. 1.
Как видим, не только автор, но и его детище, книга воспоминаний, имела удивительную судьбу: она кочевала по городам и странам, частным и государственным библиотекам, антикварным развалам, полкам идеологических структур и общественных организаций, против таковых силой слова сражающихся. Она неизменно оказывалась в руках людей неординарных, ярких, увлекающихся и, подобно эстафете, передавалась новым поколениям.
Немецкий перевод книги мемуаров Тейтеля, опубликованный в 1929 г. в Берлине, однако, не является точным переводом русскоязычного издания 1925 г. Перевод на немецкий сделал друг Якова Львовича, блестящий переводчик и литературовед Элиас Гурвич, сократив при этом текст ряда глав. Казалось бы, между двумя изданиями – русским и немецким – прошло всего лишь четыре года – срок совсем небольшой, но для общественно-политической ситуации того времени и для жизни русско-еврейской эмиграции именно эти четыре года маркируют перемены в ситуации в Германии. Жизнь русского Берлина после 1925 г. начинает замирать, колония разъезжается во Францию и в другие страны Европы, США и далее везде. Эмигранты продолжают активно публиковать свои воспоминания, но детали событий уголовных историй в Самаре или аграрных дел в Саратове новому поколению эмиграции уже малоинтересны. На повестку дня выходит актуальный вопрос долгосрочного проживания в чужой стране и в иной культурной традиции. Тейтель в это время активно занят поиском средств для спасения русско-еврейских беженцев на чужбине. Времени на работу над новыми мемуарами у него не было. Один из друзей Тейтеля вспоминал ответ Якова Львовича на его вопрос: «Какая теперь Ваша программа деятельности?», заданный Тейтелю в конце 30-х годов. Ответ был с присущей Тейтелю самоиронией: «Что ж… Еще лет пять поработать, года два на приведение в порядок мемуаров, а потом – надо же когда-нибудь и пользоваться жизнью». И залился своим добрым смехом» 133 Но вместо новой книги, материала для которой у Якова Львовича в его гигантском архиве было достаточно, он активно вёл переписку со многими известными людьми, рассылая в разные страны ежедневно множество писем, диктуя их секретарям, отдавая на переводы или дрожащей рукой исписывая груды листов. Немецкоязычное издание он дополнил лишь одной главой. Тейтелю всегда было важнее живое дело, чем текст, люди, чем буквы, их заботы, чем личная история, а покою он предпочитал детские праздники и игры. Он торопился жить и торопил всех вокруг…
133
BAR AGP. Box 103. Folder (письмо А. С. Альперина к А. А. Гольденвейзеру от 26 декабря 1945 года).
Впрочем, о нескольких отличиях немецкоязычного издания от русского стоит сказать особо. Интерес книголюба вызовет титул издания. Он был создан киевлянкой Ниной Анной Бродской (1892–1979), ученицей немецкого художника-графика Германа Штрука и русского художника Константина Юона. Оказавшись после революции в Берлине, молодая художница сотрудничала с рядом издательств и, как поэт, публиковалась в эмигрантских поэтических сборниках 134 .
Титул книги представляет композицию в стиле конструктивизма из различных видов шрифтов, фрагментов куполов русской церкви, символики правосудия и шестиконечной звезды Давида. Новый мир встает над миром прошлого – тревожность и глобальность присутствуют в нем одновременно. Линейность художественной стилистики титула отражает простоту и бесхитростность авторского повествования. На титульном листе книге имеется указание, что предисловие к книге написано Симоном Дубновым и Максимом Горьким. Горький, однако, хотя и жил в 1920-х в Германии (считалось, что «двор» Горького в Герингсдорфе был своего рода неофициальным представительством советской власти» 135 ), специально предисловие не писал. В 1927 году он написал очерк, посвященный Николаю Гарину-Михайловскому, где вспомнил и Тейтеля – щедрого хозяина дома, в котором произошло знакомство двух писателей. Спустя десять лет после революции классик пролетарской литературы посвятил единственному некрещеному еврею на судебной службе в Российской империи несколько замечательных страниц, которые и стали предисловием к книге воспоминаний Тейтеля. Второе предисловие было написано 10 декабря 1928 года специально для немецкоязычного издания близким другом Тейтеля по эмигрантской жизни в Берлине Симоном Дубновым. В титуле предисловия указано, что оно адресовано западноевропейскому читателю. Соединив два знаковых имени эпохи на обложке, автор выигрывал сразу две читательские аудитории – немецко-еврейскую и русско-еврейскую. Таким образом, книга была адресована не тем, кто пытаясь разобраться в исторических ошибках прошлого, сходит с исторической сцены, а тем, кто только на нее вступает – молодому двуязычному сообществу мигрантов и немецкому сообществу, их энергии, их поиску смыслов жизни. Она была адресована, прежде всего, будущему русско-еврейской эмиграции в Германии. Она рассказывала о той России, которой более нет, о жизни в провинциальной России, традициях еврейских сообществ и о том, как много может сделать один человек, посвятив свою жизнь идеалам добра, действенной помощи и справедливости. По сути это была книги Жизни, написанная не ученым, а практиком. Лишенная назидательных наставлений, она следовала той линии, которую всю жизнь вел сам автор: своим примером зажигать сердца людей. Она учила понимать других и верить в то, что только в преемственности традиций и солидарности дающих с нуждающимися и есть историческая общность еврейского народа в России и на чужбине, а отношения людей разных нацинальностей только и возможны на основе принципов взаимоуважения, за которым будущее народов и государств.
134
Бродская Нина Анна (1892–1979) – поэтесса, художница, ученица берлинского литографа Германа Штрука. См. о ней: Молодый Вл. наnina_anna_brodskaya.
135
Даманская А. Ф. На экране моей памяти; Таубе-Аничкова С. И. Вечера поэтов в годы бедствий. СПб.: Мiръ, 2006. С. 185. Также см.: Ходасевич В. Ф. Собр. соч. Т. 4. С. 151–183, 348–378.
Русскоязычные воспоминания Якова Львовича Тейтеля, публикуемые на страницах данного издания, заканчиваются словами: «С такими широкими планами я оставил Россию и в июне 1914 года приехал в Берлин». Эти планы были связаны с грандиозным проектом по созданию Еврейского университета и его рабочего органа – Комитета помощи еврейским абитуриентам в разных городах России и комитетов помощи в Европе. Тейтель резюмировал: «Всё, что возможно было сделать в России <…>, было сделано» 136 Последняя глава немецкоязычного издания посвящена периоду с 1914-го по 1919-й годы: события Гражданской войны, революция и погромы в России, поездка автора по нескольким странам – весь калейдоскоп событий спрессован в названии одной главы: «Берлин – Лондон – Париж – Начало войны – Заключение». Повествовательный темп ее уже намного быстрее, чем у русскоязычных мемуаров: иные времена – иные скорости передвижения и событий. В Берлине Тейтель знакомится с проектом Общества помощи немецким евреям по созданию Политехникума в Палестине – будущего Техниона в Хайфе, созданного на средства международного еврейства, среди которых был знаменитый чайный король В. Высоцкий из Москвы 137 и друг Тейтеля, выходец из Екатеринославля (ныне Днепр) известный меценат Мозес Карпас. В 1913 году у немецких евреев на рабочих столах уже лежал эскиз будущего университета, а у инициаторов помощи русским евреям – только начался сбор первого миллиона рублей. Но идеи Тейтеля по доступности высшего образования для евреев из России горячо поддержали представители еврейской общественности: друзья Тейтеля и общественные деятели Бернхард Кан и Пауль Натан, философ Герман Коэн (Hermann Coen) и другие представители Общества помощи немецким евреям. В Париже Тейтель докладывает о положении русских евреев директору Еврейского колонизационного общества Эмилю Мейерсону (Emile Meyerson) и знакомится с рядом профессоров Сорбонны. В Лондоне в доме общественного деятеля Меера Шпильмана (Sir Meyer Spielmann) доклад Тейтеля о положении евреев в России собирает цвет еврейской общественности. И неважно, что сам докладчик переживает полный ужас от того, что с трудом говорит на плохом немецком, который, скорее, похож на идиш, главное, что его понимают, изложенное им волнует, журналисты ведущих изданий нарасхват просят у него интервью 138 Положением еврейского судьи в России и жизнью евреев интересуются у Тейтеля лично Руф Айзекс (впоследствии лорд Рединг, вице-король Индии) и барон Эдмон де Ротшильд. Комментарий Тейтеля о встрече с Ротшильдом и ныне впечатляет своей актуальностью: «В то время, как многие наши поднявшиеся вверх по лестнице банкиры и, вообще, новые богатые по причине «якобы конференции» долго заставляют томиться в ожидании людей, чей визит не сулит им особых преимуществ, лорд Ротшильд и в этом смысле был человеком Культуры» 139 .
136
Тейтель Я. Л. Из моей жизни. С. 241.
137
Имеется в виду В. Я. Высоцкий – крупнейший чаеторговец, основатель товарищества «В. Высоцкий и Ко». О Высоцких см.: Барышников М. Н. Деловой мир России: Ист.-биогр. справочник. СПб., 1998. С. 107–109.
138
A Russo-Jewish Judge. Interview with Jacob Teitel // The Jewish Chronicle. 31 Juli 1914. P. 16.
139
Teitel JAus meiner Lebensarbeit. Erinnerungen eines j"udischen Richters im alten Russland. I. Kaufmann. Berlin. 1929. S. 199.
В Лондоне, где для жертв еврейских погромов, беженцев из России, в начале ХХ века уже были созданы дома сирот и дома престарелых, Тейтель знакомится с практикой деятельности социальных учреждений, которые через несколько лет он будет создавать для русских евреев в Берлине. Всем замечательным начинаниям по созданию Международного комитета в поддержку еврейских студентов не суждено было сбыться: началась Первая мировая война. Из Парижа Тейтели уехали в Эдинбург, чтобы оттуда на пароходе вернуться в Россию. Но поднимаясь на палубу, Яков Львович сломал руку, и в Лондоне пришлось задержаться 140 Но, как когда-то в его доме в Самаре на стене была записка с девизом: «О старости и тому подобных неприятных вещах просят не говорить в этом доме» 141 , так и спустя годы, Тейтель не умел болеть и сидеть сложа руки. В Лондоне он пишет доклад о положении евреев на оккупированных немцами территориях в Галиции и России, вместе с сионистом с Нахумом Соколовым Тейтель создает Комитет помощи еврейским жертвам войны. К ним присоединяется Владимир Жаботинский и молодой Хаим Вайцман – будущий первый президент Израиля. Штаб-квартира этого русско-еврейского сообщества становится одним из первых официальных центров по приему еврейских беженцев из России в Европе. Круг близких друзей в Лондоне такой же яркий, как и в России. В него входили еврейские студенты, нуждающиеся беженцы, талантливые художники и… сам главный раввин Великобритании Иосиф Герман Гертц (Joseph Hermann Hertz).
140
ГАРФ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 3 395. Л. 15 (письмо Я. Л. Тейтеля к А. Ф. Кони от 3 (16) сентября 1915 года).
141
Гарин-Михайловский Н. ГПолн. собр. соч. Т. 8. СПб.: Т-во Знание, 1910. С. 144.
Трагедию Первой мировой войны Тейтель переживал очень тяжело: человеческая ненависть, которая в годы войны захлестнула страны, достигнув своего национального апогея, напоминала ему ужас погромов в Саратове и Киеве, которые он пережил, и могилы жертв погромов в Кишиневе и Одессе, которые он видел. Он стал свидетелем того, как панические слухи во время войны переходят в форму агрессивного национализма и как быстро горе превращает людей в псевдопатриотов, готовых призывать молодежь на гибель и соседей на убийства друг друга. Как и Бернард Шоу, а с ним и ряд интеллектуалов Англии, он видел в войне человеческую трагедию, причиной и следствием которых было падение морали в обществе. И вернуться на родину, в Россию, он стремился только, «чтобы облегчить страдания еврейского населения в условиях войны» 142 .
142
Teitel J. Aus meiner Lebensarbeit. Erinnerungen eines j"udischen Richters im alten Russland. I. Kaufmann. Berlin, 1929. S. 205.
Тейтель не мог представить, что ему предстоит пережить революционные волнения в Москве и в Санкт-Петербурге, а потом и в Киеве: беззакония советской власти, конфликты с представителями чуть ли не полутора десятков режимов на юге бывшей империи, ужасы погромов и грабежи различных армий 143 Ему почти 70 лет: он руководит юридическим отделом Комиссии по изучению еврейских погромов на Украине, документирует то, что никогда не должно повториться и продолжает дело помощи жертвам теперь уже Гражданской войны. Эмиграция казалась временным решением. Как и многие уехавшие, Тейтель не мог предположить, что это путь в одну сторону.
143
См.: Тейтель Я. Л. Из моей жизни. С. 7.
Последние страницы немецкоязычного издания мемуаров Тейтеля посвящены его берлинскому периоду жизни и деятельности на посту председателя Союза русских евреев в Германии. И как не вспомнить здесь слова Симона Дубнова в предисловии к немецкоязычному изданию мемуаров Якова Львовича: «Будущие поколения еще долго будут рассказывать о скорбном пути русско-еврейской эмиграции и о том, как старейшина ее метался по Европе, стучался в сердца людей и, современный Диоген, говорил: человека ищу. Найдутся ли искомые люди?» 144 .
144
Дубнов С. Союз русских евреев и Я. Л. Тейтель // Руль (Берлин). 1931. 11 января. № 3078. С. 10.