Якудза из другого мира. Том XI

Калинин Алексей

— Это была славная битва, Изаму-кун, — прошептал Гоэмон. — Я понял, что вы из другого времени… Скажи, меня у вас ещё помнят?

— Помнят, Исикава-сан, — ответил я. — Посвященная тебе плита хранится в храме Дайнин в Киото, а здоровенную ванну назвали гоэмонбуро… И в театре кабуки частенько показывают…

— Меня помнят… — прошептал он и огляделся по сторонам. — Значит, жизнь прожита не зря… Эх, жалко умирать сейчас, когда всё только начинается… Но надо, надо… Вот, передай сэнсэю Норобу, — он извлек из-за пазухи окровавленный сверток,

в котором угадывалось что-то продолговатое. — Я искупил свою вину перед ним… Ох, какой же красивый закат… Изаму-кун, весенний вид стоит тысячи золотых, или так говорят, но слишком мало, слишком мало… Глаза Гоэмона оценивают его в десять тысяч!

После этих слов он с улыбкой закрыл глаза. Его тело обмякло на моих руках. В ту же секунду пылающий факел Эммы упал неподалёку. Упал, как здоровенный мешок с говном. И точно также, как мешок, перестал подавать признаки жизни.

Рядом со мной из воздуха материализовались Аматэрасу и Нурарихён. Они спокойно посмотрели на меня, на лежащего на руках Гоэмона. Белый котенок куда-то тихо испарился несколько секунд назад. Похоже, что Оива посчитала свою миссию выполненной.

Через пару мгновений рядом оказались Норобу, Такаюки и Киоси. Тануки хрипло дышал, но обломка копья в его груди уже не было. Другие товарищи выглядели получше, хотя Норобу и баюкал руку возле груди.

— Он будет жить, — сказала Аматэрасу, перехватив мой взгляд, брошенный на Киоси. — Будет жить ещё долго, так что не волнуйся за него.

— Да, Ижаму-кун, не воднуйшя жа меня, — подмигнул Киоси подбитым глазом. — Мне уже луцше…

— Много зубов-то осталось? — хмыкнул я в ответ.

— Доштаточно…

— Вам пора, пришельцы из другого времени, — сказал Нурарихён. — Скоро тут появятся самураи и ёкаи, так что нам хватит забот и без вас. А вы… вы должны уйти. Вы и так уже тут дел натворили.

— Но мы же за правое дело, — ответил я.

— Не всегда правое дело может быть добрым, — покачала головой Аматэрасу. — И вас будут почитать за героев сначала, но… В Японии дел ещё много и без вас, так что со временем сёгун Токугава снова захочет быть главой и вас просто отравят или устранят как-то по-другому…

— Мы согласны, госпожа Аматэрасу, — поклонился Норобу. — Я надеюсь на вашу помощь в отправке нас домой.

— Я помогу, — кивнула та в ответ.

— И я помогу по мере своих сил, — вставил своё слово Нурарихён.

— А я… Шеф, Норобу… Пожвольте мне ожтатьжя ждежь, — неожиданно сказал Киоси.

— Но как? — я почувствовал, что мои брови сами собой поползли наверх. — Как так? Почему?

— Потому что сквозь время можно пройти только парами, — проговорил Норобу. — Так написано в свитках мудрых… Поэтому мы и оказались с тобой в одном времени, а наш друг с Аки Тиба в другом.

— А иначе никак? Может…

— Никак… Только Инь и Янь вращаются в круге жизни. Только пара может пройти сквозь пространство и время.

— К тому же у меня тут жена… — вздохнул Киоси. — Дети…

— И ты ничего не сказал? — захлопал я глазами, чувствуя себя последним дураком.

— А чего говорить? Ежли бы помер, то вам меньше жабот. А так… — Киоси махнул рукой.

— Чего это у тебя в руках? — спросил Норобу, кивая на сверток, который передал Гоэмон.

— Последний подарок от великого ниндзя, — хмыкнул я в ответ.

— Ну что же, теперь я простил Гоэмона, — кивнул Норобу. — И не зря я ему сказал про хвост Ямато-но Ороти… Он и в самом деле великий ниндзя. Не без косяков, но кто из нас святой?

Норобу развернул тряпку и на свет показалась знакомая вещица. Желто-коричневый жезл, на одном конце которого виднелась оскаленная пасть тигра.

— Так это он? — кивнул я на жезл. — Тот самый Свиток Тигра?

— Да, и теперь он должен сработать в другую сторону. Киоси, поможешь? Ты же помнишь заклинание?

— Да, женжей, я помню, — кивнул Киоси.

— Тогда это… давай прощаться, — сказал Норобу и поклонился Киоси. — Ты доставлял нам много неприятностей и проблем, но… Я любил тебя как сына. Прощай и всегда вспоминай меня, мелкий звездюк…

— Прощай, женжей, я никогда тебя не жабуду, — проговорил в ответ Киоси.

— Киоси Аяда, ты был мне как брат, — я взял его руку в свои ладони. — Непоседливый и забавный младший братишка. У меня много слов, но они не отразят в должной мере все чувства и эмоции. Я буду скучать по тебе, младший брат…

— Я тоже буду жкучать, жтарший брат, — ответил Киоси. — Не вжпоминай плохое — помни только хорошее.

— Вам пора. Уже первые самураи забрались на дракона, — сказала Аматэрасу, поглядывающая по сторонам. — И это… Мне понравились ваши действия с оммёдо. Так элегантно и эффективно… Пожалуй, я уговорю своих оммёдзи перейти с листочков на мудры. Да, так будет проще…

— А я? — подал голос Такаюки. — А как же я?

— А что ты? Ты будь достойным мужчиной! — встряхнул его за плечи Норобу. — Знаешь что… Я назначаю тебя своим преемником, оябуном нового клана якудза! Вот… — Норобу отдал ему кусаригаму. — Будь достоин этого оружия и всегда помогай бедным людям, как это делал Гоэмон. Пусть ты не самурай, но ты в первую очередь человек! А это звучит гордо!

— Я не посрамлю тебя, учитель, — сказал Такаюки. — Уже второй раз за это время я теряю господина.

Я видел, как его губы чуть подрагивали, но он держался и не позволял предательской влаге покинуть глаза. Он отошел чуть в сторону и глубоко вздохнул.

— Ты сам себе господин. И не позволяй никому думать иначе! — я поклонился Такаюки, а он ответил таким же глубоким поклоном.

— Ой, сколько пафоса, — хмыкнул Нурарихён. — Как будто только люди могут быть справедливыми и гордыми.

— Прости, властитель ёкаев! — поклонился ему Норобу. — Мы безмерно благодарны тебе за помощь. И тебе, блистательная богиня Аматэрасу, за вдохновение и доблесть, что ты дарила воинам, идущим на смерть. Вы это… присмотрите за этими двумя?