Ямата-но Орочи
Шрифт:
Экикё: Хантен!
Мягким движением подхватываю колючие ветви молний. Пурпурная энергия змеями вьется по белой чешуе покровов на пальцах. Широким взмахом удается утянуть молнии в сторону. Разряды электричества словно шелковые ленты огибают меня полукругом, чтобы быть подхваченными второй рукой за спиной. Ветвистый поток энергии, вырывающийся из ладоней Мадары, в моих руках переплелся в единый спутанный жгут, который сияющим лучом ударил по своему создателю. И уже Учиха пришлось срочно обрывать свою технику и отклоняться в сторону.
Луч сплетенных воедино молний промчался мимо и стремительным росчерком света пропал в темном небе. В нос ударили резкий запах
Стихия Скорости позволила легко уйти от удара в спину. Прыжок унес меня в сторону. Деревянная ладонь бессильно пронзила воздух в том месте, где я только что находился. Силуэт паразитирующего на марионетке Зецу пронесся сквозь ночь и словно не заметил едва мерцающие под его ногами линии печати. Вместо того, чтобы угодить в паутину фуиндзюцу, которое я успел оставить после себя, Зецу словно и не заметил формации. Строки из символов печати рвались под его ногами и исчезали, хотя должны были хотя бы замедлить. Значит, его отражающая техника защищает не только от прямых атак?
Тогда если так...
Еще в прыжке успеваю развернуться, чтобы мягко приземлиться на ноги. Стопы с глухим стуком коснулись шершавой коры на корнях Шинджу. И с оглушающим громом сомкнулись мои ладони. Звуковые колебания Хататагами зримыми волнами покатились во все стороны, взметнув мои волосы. Под раскатами грома с корней вокруг содрало кору и измочалило древесину. Звук ударил по земле, камни брызнули в стороны, словно разорванные изнутри. Внизу скалы начали осыпаться песком. И только фигуру Зецу ударные волны моей техники словно и не задели. Он лишь едва замедлился на паре шагов, когда ноги увязли в превратившемся в песок камне.
Удары по площади тоже не работают. Ну, хотя бы не отражаются в меня.
Потрепанный моей атакой корень начал проседать подо мной. Превратившиеся в песок камни уже не могли удержать на себе такой вес. Все гигантское тело Шинджу слегка накренилось. Тени вокруг тревожно задрожали. И, скрываясь среди них, ко мне подобралась черная клякса Гудодама. Рывок — едва успеваю выскользнуть из захвата черных щупалец. Черная материя Гудодама расплескалась в воздухе, как атакующий спрут, и ухватила лишь воздух. Но у Мадары таких сфер было несколько.
С хлопком свожу ладони. Вместо одной из двенадцати привычных печатей пальцы сплетаются и формируют две фигуры. Чакра льется по телу двумя потоками. За спиной с громовым рокотом расцветает два кольца из молний. Черные, напитанные природной энергией, они льются по кругу и формируют бусины шаровых сгустков. Белоснежные молнии озаряют ночь неестественным светом. Из каждого кольца в пространство передо мной выстрелили мощные разряды, сбивая и отклоняя в сторону снаряды Гудодама.
Грохот взрывов сотряс воздух. Черные шары врезались в землю и корни, ночь озарили всполохи пламени. Для меня взрывы медленно расцветали огненными бутонами, поднимая в воздух облака камней и щепок. Рывок! Стихия Скорости позволяет игнорировать сопротивление воздуха и словно толкает вперед. Я буквально просачиваюсь между росчерками собственных молний, взрывами и зависшими в воздухе оставшимися Гудодама. Мгновения полета, чтобы добраться до парящего в десятке метров над землей Мадары. Есть шанс вытянуть из него чакру Хвостатых с помощью моей техники
Шичи Тенкохо! Он подсмотрел эту технику у меня и даже смог повторить едва ли не сразу же после своего возрождения. И сейчас, столкнувшись со Стихией Скорости, решил использовать Метод Семи Вдохов Небес против меня. Ну, это не удивительно. Когда мне встречались такие противники раньше, я действовал схожим образом. В руке Мадары успевает вырасти длинный черный шест. Ухватиться за его чакру я не успеваю. Тогда поступим иначе. Стихия Скорости все еще влечет вперед, но полет замедляется. Тело наливается привычной тяжестью. И я всем увеличенным техникой Корью весом врезаюсь в Мадару.
Мой кулак врезается в черный шест. Жар обдал руку изнутри, кости прострелила легкая боль. Куройбо вывернуло из рук Мадары, оружие из черной материи словно пошло рябью и начало рассыпаться прахом. Природная энергия оказалась для него ядом. Несмотря на подведшее его оружие, Мадара еще успел заблокировать мой удар. С хрустом переломилось предплечье Учиха под моим кулаком. Руку Мадары просто оторвало ударом, а я не успеваю остановиться и проваливаюсь вперед. Ладонью пробивает ребра — острые осколки скребут по покрытой чешуей коже. На его лице ни капли боли, только удивление. Успеваю заметить изменение в токе его чакры, но вот отдернуть руку и вырвать ее из груди Учиха — уже нет. Уцелевшая ладонь Мадары легла на мое предплечье. Сила джинчурики Десятихвостого — не шутка. Кости трещат под его ладонью. Если бы не Шикоцумьяку, то Мадара мог бы и руку мне сломать. Пурпурный свет блеснул в его рту.
До того, как техника сформировалась до конца, свободной рукой ударяю в висок. Хруст. К сожалению, треснул не череп, а только рог. Его кусок отлетает вверх, голова Мадары мотнулась в сторону. Луч пурпурной энергии полоснул меня по животу. Техника Рантона буквально разрезала мое тело. Я внезапно почувствовал, как оно стало легче чуть ли не в половину — мои ноги начали падать вниз. Неприятно. Но это шанс. В Риннегане Мадары на миг отражается багряное пламя моего Кецурьюгана.
Акакагачи!
Ночные сумерки для нас обоих заволокла бездонная тьма. Под ногами Мадары расплескалось безграничное озеро. Мелкие волны кольцами побежали по его глади от ног Учиха, под кромкой воды бледными тенями виднелись огромные морды. Словно раздутые утопленники подо льдом, в недрах души джинчурики были заточены Хвостатые. Моя рука в груди Мадары ухватилась за его чакру. Вокруг второй маревом заклубился воздух.
Бьякко!
Гром ударил по ушам и по всему телу. Проявившийся между нами призрачный тигр отбросил Мадару назад. Мелкие куски плоти джинчурики и его кости брызнули из разорванной груди, прежде чем новые ткани стремительно затянули дыру. Но от Учиха к моей руке тянулась тонкая нить из чакры. Голодная тьма в моей душе жадно тянулась к заточенной в джинчурики силе. Я рванул руку на себя прежде, чем Мадара успел сам оборвать связь. Чакра бесформенным комком вырвалась из его груди, еще в полете разделяясь на части и обретая форму. Четыреххвостая обезьяна, пятихвостый олень с зубастой мордой, шестихвостый слизень и осьминог с человеческим торсом и бычьей головой — чакра четырех биджу, которые были полностью поглощены Мадарой. Я не глядя отбросил их в сторону. Чакра биджу умчалась вверх, быстро пропав в небесах. А от моих не успевших далеко упасть ног к телу вырвались белые жгуты змеиных тел. Они быстро соединили две половинки тела. Мгновение — и на мне уже ни следа от ран.