ЯМАЙ
Шрифт:
Плечо пульсировало тупой болью, голова гудела, руки не слушались. Я приоткрыл глаза. Не знаю, сколько времени я был без сознания, но пыль уже практически осела, и я отчетливо увидел почти полностью разрушенный вагон метро.
«Все смешалось в доме Облонских», – почему-то вспомнилась мне цитата Льва Николаевича.
Литературная ассоциация продолжилась в голове анекдотом:
– Поутру Лев Толстой выходил на покос. Махал косой и думал:
– До чего ж хорошо! Только тяжкий
Крестьяне, стоявшие поодаль, говорили так:
– Почто барин капусту косит?
– Кто ж их, образованных, разберет?
Я улыбнулся и прогнал наваждение. Мне стало очевидно, что я, похоже, крепко приложился головой, раз после всего произошедшего мне хочется шутить, а не плакать.
Понемногу я начал приходить в себя. Не вставая, попробовал пошевелить пальцами ног, рук. Вроде бы ничего не сломал. Я осторожно приподнялся. Синяки и ссадины ныли тупой болью, пульсировала шишка на затылке, хотя в целом казалось, что я не сильно пострадал.
Рядом со мной лежал тот самый дедушка, который еще минуту назад безмятежно читал книгу.
Я нащупал пульс – есть, живой! – и похлопал его по щекам.
Он что-то пробурчал, заворочался и присел, обхватив голову руками.
Похоже, он тоже был в порядке.
Я огляделся. Вагон стоял практически вертикально, будто зарывшись в землю.
Чтобы выбраться, нам пришлось карабкаться вверх по скамейкам. Забравшись на самый верх, я вылез в тоннель метро. Со стороны картина выглядела ужасающе.
Судя по всему, перед поездом по какой-то причине произошел обвал. Тоннель метро впереди был полностью завален землей и обломками бетонного каркаса.
Видимо, в этом месте под тоннелем была какая-то пустота, поэтому вместо того, чтобы расплющиться о завал, поезд пошел по пути наименьшего сопротивления и, движимый огромной силой инерции, будто гигантский механический червь, вгрызся в землю и пробил себе путь в пустоту под тоннелем.
Только малая часть нашего вагона виднелась в тоннеле метро. Его большая часть была скрыта под землей.
К нам стали подходить люди из последних, почти не пострадавших от взрыва вагонов, и мы все вместе начали помогать раненым. К счастью, обошлось без жертв.
Все принялись живо обсуждать, что же произошло, неужели все-таки и на Россию обрушился военный конфликт или все же это последствия землетрясения, которых отродясь в Москве не было, но которому сейчас бы уже не удивился и самый последний скептик.
Постепенно действие адреналина сошло на нет. Разговоры стихли, люди начали молча расходиться. Я тоже почувствовал усталость и направился к одному из уцелевших вагонов, где с удовольствием растянулся на сидениях во весь рост и подложил руки под голову.
Легкий запах чего-то знакомого слегка защекотал нос. Рука и одежда тонко благоухали едва уловимым приятным ароматом. Последние секунды катастрофы острой вспышкой воспоминаний пронзили мозг. Одним прыжком я поднялся на ноги побежал к провалу, потому что вспомнил, как девушка соскользнула вниз…
Опасаясь обвала, я осторожно подошел к краю и заглянул вниз, в темноту. Отсюда было видно лишь часть вагона, из которого я совсем недавно выбрался и больше ничего. Я присмотрелся внимательнее. Мне показалось, что где-то далеко внизу был виден слабый свет. Я вернулся к группе выживших, которые что-то живо обсуждали.
– Думаю, что самым логичным будет разместить здесь раненых, а небольшой группе людей отправиться за помощью в обратную сторону тоннеля до ближайшей станции метро, – подытожил один из парней в светоотражающем жилете.
Все согласно закивали.
Раненых решили оставить в тоннеле под присмотром нескольких добровольцев, а основная группа людей двинулась в обратном направлении.
Я подошел к путевым рабочим, вместе с которыми мы ехали в вагоне метро.
– Я хочу спуститься вниз, возможно, там есть выжившие, кому нужна наша помощь, – обратился к ним я. У вас есть веревки, фонарики или еще что-то, что могло бы облегчить мне спуск?
Они с легким недоумением посмотрели на меня:
– Не надо туда лезть, это опасно, – проговорил один из них.
– Поверь мне, за свои тридцать лет работы в тоннелях метро я много чего повидал и усвоил одно простое правило. Если видишь что-то непонятное, то лучше не лезь.
– Знаешь, под землей иногда такие вещи творятся, – добавил второй, – что если кому расскажешь, то сразу в психушку упекут. Так что послушай нашего доброго совета, никуда не лезь и дождись спасателей.
Я согласно кивнул и тем не менее продолжил:
– Я с вами полностью согласен, но в этой ситуации я должен рискнуть. Возможно, у тех, кто внизу, нет времени ждать спасателей, и помощь им нужна прямо сейчас.
Они пристально посмотрели на меня.
– Я видел, – вдруг сказал один из них, – как девушка соскользнула вниз и понимаю, зачем ты идешь туда, но будь осторожен. Не каждый океан хранит столько тайн, сколько подземелья метро. Мы приведем помощь – ты, главное, дождись.
Он молча протянул мне свой налобный фонарик и каску.
– Я хотел бы пойти с тобой, – продолжил он, – но дома меня ждут жена и дети. Извини, не могу позволить себе рисковать. Удачи тебе.
Мы кивнули друг другу на прощание, пожали руки, и парни направились вслед за остальными к ближайшей станции метро.
Я надел каску, зафиксировал на ней фонарь и полез в уже знакомый мне вагон метро, в котором меня до этого изрядно потрепало.
Глава 4
– Анализ существования Человечества запущен.