Янтарь на снегу
Шрифт:
Видно было, как вайдил Фьерн помрачнел от этого вопроса, но тем не менее вполне дружелюбно ответил:
– Понимаю, что сейчас речь пойдет об одной из наших воспитанниц. – При этих словах старичок шаркающей походкой прошел к окну, затем развернулся и, как мне показалось, укоризненно посмотрел на Легарта. – Королевская грамота, конечно… М-да. Но почему сейчас, лорд Браггитас? За столько лет вы даже не вспомнили о ее существовании. Что же подвигло вас опомниться?
От этих слов старого жреца Легарт дернулся, как от удара. Не зря нашего вайдила уважал даже местный барон.
– Видите ли, обстоятельства изменились. – Кузен даже в кресло сел. – Но это
– Да, я понимаю, – задумчиво произнес жрец. – Мы несли за девочку ответственность, и это было не в тягость. Поэтому, что бы вы ни решили по поводу Гинты, мы не станем ее принуждать покинуть обитель, если она сама не захочет.
При этих словах вайдил многозначительно посмотрел на потолок, прямо на то место, где сидела я. А мне, пусть даже и при осознании неминуемого наказания, стало приятно, что хоть кому-то в этом мире моя судьба не безразлична. Людя глянула на меня так, будто у меня на лбу выросли рога, как у йодаса.
– Так ты из этих, – кивнула она, указывая на пол, где мы лежали. – Голубая кровь…
– Ага, – скривилась я. – А здесь от настырных женихов спряталась.
– Кто тебя знает! – фыркнула Людя.
– Я не желаю девочке зла и ни в коем случае не хочу ее обижать, – тем временем начал оправдываться Легарт.
Ага! Как бы не так! Только голос его был напряжен, и сам кузен казался недовольным отпущенной ему ролью посла-переговорщика. Он выпрямился в кресле, приосанился и приготовился требовать, а не просить.
– Так получилось, – нагло улыбнулся Легарт, сделав паузу, – что именно Гинтаре выпала честь представлять нашу семью при королевском дворе во время смотра и отбора невест.
Что?! Какого смотра? Каких невест?
Людя со смесью зависти и восхищения уставилась на меня, а я от потрясения опять перестала дышать. Отчего-то смотр невест по смыслу для меня был созвучен со «смотром коров», из которых одни шли на дойку, а других отправляли на убой.
– Вы хотите сказать, – вайдил, к слову, тоже удивился, поэтому говорил с сильным сомнением в голосе, – что девочка удостоилась чести быть представленной ко двору?
– Нет, – многозначительно ответил Легарт. – Она оказалась в числе невест! Прочтите послание, оно, надеюсь, многое прояснит…
Вайдил Фьерн сломал печать и стал читать написанное. По мере чтения лицо его вытягивалось все больше и больше, а мне это нравилось все меньше и меньше. По всему выходило, что мне теперь не отвертеться от встречи со своими родственниками, да еще и ко двору надо явиться… в качестве невесты.
– Но как так получилось? – Старый жрец выглядел ошарашенным. – Как Гинта оказалась в числе претенденток на сердце короля?
– Ее имя назвал королевский оракул вместе с еще семью именами молодых девушек, – спокойно пояснил ситуацию Легарт. – Вы знаете, как относятся при дворе к такого рода предсказаниям. Поэтому, несмотря ни на что, Гинтаре обязана отправиться со мной в столицу прямо сейчас.
Ага, размечтался!
– Но, подождите, как вы все объясните самой Гинте? – возмутился жрец. – Для нее это будет серьезным испытанием!
– У нас нет времени на объяснения, уважаемый вайдил. – Легарт поднялся из кресла, а я поползла к выходу. – Могу я сейчас увидеть кузину?
Нет, конечно! Мало того что меня не было в моей келье, так еще и видеть никого из родственников я не желала.
Вытирая подолом доски, я на четвереньках поползла к выходу. А потом коленом наступила на платье и уткнулась лицом в пол как раз тогда, когда жрец воскликнул:
– Погодите, лорд Браггитас…
Это последнее, что я услышала, перед тем как кубарем скатиться вниз, минуя стремянку. Приземлилась прямо на мягкое место, что не смягчило ни падения, ни грохота, сопутствующего ему из-за скудости мышечно-жировой ткани на теле. Страдать над своими ушибами отправилась в келью: бегом и без оглядки. Только когда оказалась в тесной комнатушке, вспомнила, что на чердаке осталась Людя.
Жива ей в помощь, но я туда больше не вернусь.
Разговор кузена со жрецом мне не понравился. Совсем. Возникло нехорошее предчувствие, и в сфере гармонии моей души стали появляться трещины. Из-за этого безумная идея побега стала казаться не такой уж и сумасбродной!
Нет, я, конечно, понимала, что это очень опасно, но кое-что я все же умела делать, кое-какие способности у меня были.
Не пропаду!
Права была вайдела Беата, когда говорила, что мужчины – это зло. А дознаватели – зло, умноженное стократно, – так весь народ думает.
И вообще, не зря у нас дознавателей не любят. Тут причина не только в участившихся набегах местной нечисти на деревенские огороды.
В позапрошлом году один такой затесался в наши края – тоже кадука с болота согнать. Правда, пока он до тех болот добирался, заприметил одну из молоденьких послушниц у Святого колодца. Приглянулась ему наша девица, он ее и свез в город по-тихому. Как, не знаю, в подробности меня не посвящали, в общем, горевала вайдела Беата – думали, не переживет старая жрица того, что послушницу не уберегла. Вайдил даже в город ездил и к барону местному обращался, но нигде толку не добился. Везде ему был один ответ – дева сама согласилась уехать с молодым кадетом службы дознания. А по закону, как королевскому, так и людскому, если дева сама дала согласие пойти с мужчиной, значит, добровольно вручила себя ему в полновластное владение, после чего мог он делать с нею все, что захочет. Мне такой подход не сильно нравился, видимо, как и вайделе Беате. После этой истории жрица стала пуще прежнего блюсти нашу мораль – за святой водой к колодцу отпускала только в сопровождении старших вайдилут Ингельды или Лорильды, во время похода за территорию обители не разрешала даже глаза поднимать, а если кто-то к нам наведывался, разгоняла всех послушниц по кельям, несмотря на сезон сбора урожая. Если раньше мы от ее стараний просто стонали, то теперь завыли ранеными зверями: угрожало все это не столько поднятием морали, сколько тем, что девы разбегутся из обители в разные стороны.
Правда, желания разбегаться поубавилось после того как беглянка вернулась, да не одна, а с приплодом. Как выяснилось, удалой дознаватель на ней так и не женился, а когда она понесла, и вовсе выгнал на улицу, а сам повенчался с дочкой градоначальника, которая, при всех внешних телесных и внутренних душевных прекрасностях нашей девы, оказалась куда богаче и родовитее. Мыкалась бывшая послушница по приютам для нищих, где и родился у нее ребенок, после чего нашел ее бывший возлюбленный и денег дал, правда, немного, чтобы не наглела, так сам и сказал. В общем, на дорогу до обители ей их хватило. Теперь живет бывшая послушница под видом вдовы где-то в селении, которое находится на севере королевства, лекаркой промышляет – вайдил Фьерн позаботился – и вспоминает свою историю, как страшный сон. А у того дознавателя и его жены дети так и не родились. Слух ходил, будто бы искал он деву с ребенком, даже в наших краях побывал, грозился вайдилу всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Только и наш жрец не первый год по земле ходит, припомнил недособлазнителю, как он девицу обманом из обители увез не совсем по ее согласию, и намекнул, что за такие выходки может попасть даже следователям службы дознания. А после того как деревенские жители, подумавшие, что дознаватель опять явился устраивать гон нечисти, выбежали с вилами да с топорами, горе-ухажер в наших краях не скоро объявится.