Янтарин
Шрифт:
Драконы не умеют чувствовать артефакты богов, иначе сняли бы венец Лиам ещё у капища, когда, обессиленная, она не могла даже толком говорить. Точно так же зелёная гадина долбила палац, уверенная, что владелец янтарной капельки отсиживается за его стенами. И в конце концов он туда таки заявился.
— Стой, ты куда?
— Милли, солнышко, прости, но мне нужно как следует взмылить одного конопатого типа за дверью.
— Фелиша…
— Ну чего?
— Твой отец… он… понимаешь… я знаю, ты постоянно злишься, что он не находит на тебя время… это не оттого, что он не любит тебя.
— Ты мне
— Теперь ты стала фениксом и должна понять.
— Милли…
— Нет, постой. Она всегда уходила.
Фелиша замерла. Сердце гулко бухнулось о рёбра.
…она?..
— Твоя мать. Ты помнишь только обрывки, в которых она летала на Янтарине и совсем ничего из придворной жизни. И ты уже должна знать от своего дракона, как сильно она любила свободу. Слишком любила, больше всего остального. И пусть она всегда возвращалась, она чересчур часто уходила и надолго пропадала. Не сжимай кулачки, я не говорю плохого. Просто ты очень на неё похожа, ты тоже будешь уходить и однажды так же можешь не успеть вернуться. А твой отец не хочет заново переживать потери… Извини, не злись на меня, я говорю лишь то, что чувствую. Ты же знаешь.
— Не знаю!
Вышибла пинком дверь и выскочила на свежий воздух.
— То есть КАК не нашёл кулон?! Таша ускакала с драконом вместо него, а ты НЕ НАШЁЛ кулон?!!
— Фелль, не надо…
— Архэлл, ты хороший и я очень ценю твоё мнение, но не вмешивайся, а? Это сугубо наши внутриродственные разборки. Завянь и уползи в туман на время.
Феликс в это время упорно отмалчивался, возясь с цветастыми шерстяными нитями, удобно устроившись на заросшей парковой лужайке недалеко от здоровенного старого карагача, каким-то чудом уцелевшего после налёта дракона.
— Так ты мне не ответил, — прорычала Фелиша, нависая над братом.
— Вообще-то ответил, но ты за разбрызгиванием слюны и желчи не расслышала, должно быть, — не отрываясь от процесса плетения нитей буркнул Феликс. Фелиша мимо воли залюбовалась — пальцы брата, проворные и быстрые, были способны на такие чудеса, о которых она и мечтать не смела. Что такого в умении кидаться ножом? Всего лишь пара недель упорных тренировок. А вот сплести элементарную косичку она так и не научилась. Цветастая плетёнка росла на глазах, обрастая мелкими перламутровыми бусинами. Наверняка для Милли плетёт, паршивец, мачеха любит такие фенечки… И она их любит, только в жизни не признается. — Я НЕ НАШЁЛ кулон. Облазил весь палац с парком, обнюхал каждый камешек и, представь себе, всё-таки ни-че-го-не-на-шёл, бестолочь.
— Что? Это кого ты бестолочью обозвал, болван?
Феликс вскочил. Фелиша сдула со лба отросшую чёлку, хрустнула пальцами.
— Ребят…
— Захлопнись!
— Завянь!
— Да я не об этом… слышите?..
Все трое замерли.
— Вон там, за кустами шиповника.
— Архэлл, стой, балда, погоди!
Нерреренец рванул сквозь кусты, оставив в руках Фелиши и Феликса безрукавку. Близнецы мрачно переглянулись и дёрнули следом.
— Ух ты…
— Угу, — синхронно вздохнули оба, подозрительно
— Кто догадался в королевском парке устроить королевский склеп?
Феникс сидел на каменной стеле и упоённо долбал новую повязку. Единственное яркое пятно в серых мрачных надгробьях.
— Были изощрённые юмористы… А тебя правда в дрожь не бросает?
— А чего? Мрачновато, конечно, но вообще-то… хотя, пожалуй, ночью бы мимо не гулял, так, на всякий случай.
— А вот она, — Феликс ткнул пальцем в сестру, — здесь даже ночевала пару раз. Не по собственной воле, конечно — в воспитательных целях, но заснуть от её воплей тогда всё спальное крыло не могло.
…И выпустить из заточения тоже не получилось — пока рано утром не заявился зевающий Веллерен и не отпер тяжеленную каменную дверь, сдвинуть которую могли либо шестеро здоровенных мужиков, либо один тощий поганый кровосос. Он вообще любил это место. Видимо, в связи с происхождением. Во всяком случае, забредал в эту часть парка, чтобы просто подышать свежим воздухом, он один…
— Идём отсюда, — Фелиша взяла парней за руки и повела прочь.
— Ты чего, Фелль?
Она мотнула головой, но промолчала. Не говорить же в самом деле, что горло неожиданно перехватило, когда вспомнила смеющиеся желтоватые глаза Пиявки.
— Она нашла камень.
Феликс поднял глаза на сестру. Хлопнул рядом с собой, приглашая сесть. Фелиша забралась под одеяло к брату и свернулась комочком.
— Янтарь?
— Да. Таша его нашла, она же ясновидящая.
— Тогда почему улетела? — Он обнял её как в прежние времена, согревая трясущиеся плечи. — Могла же просто отдать кулон.
— Кто их, прозревателей, разберёт? Но она бы не пошла в пасть к дракону, если бы не знала, что так и должно быть. Помнишь, как она говорила: всё…
— …что предначертано, исполнится так или иначе, и незачем гневить судьбу и пытаться что-то изменить.
— Лучше подтолкнуть события, а не получать пинки и зуботычины.
— Это уже твои слова.
— Но очень точные. Таша удрала не просто так.
Феликс откинулся на подушку, щедро отобранную сестрой, не мигая уставился в завешенный паутиной потолок комнаты. Его близняшка должна была поселиться по соседству, но, верная старым привычкам, пришла ночью к брату.
— Почему она так сделала? Пусть Таша и пифия, но ведь должна же она была понимать, что летит не на пряники с маком, а к чёрту в пасть.
Фелиша резко села, уставившись в лицо брата.
— Филя, ты гений. Однажды я ей сказала, что отправлюсь за ней хоть к чёрту на рога.
Феликс тоже сел, напряжённо сощурившись.
— Ты думаешь, она хотела, чтобы ты отправилась следом за ней?
Фелиша улыбнулась.
— Чтобы мы отправились.
— Феликс, ты сестру не видел, её в комнате нет, — Архэлл ворвался без стука в распахнутой сорочке и с горящими диким огнём глазами.
— Доброй ночи, во-первых, — Феликс нажал на лохматую голову сестры, запаковывая её обратно под одеяло. Нечего посторонним, пусть и близким друзьям, видеть, как они обсуждают дела насущные. Ещё поймёт неправильно, коситься будет. — А, во-вторых, тебе-то чего у неё понадобилось посередь ночи?