Янтарная Цитадель

Уоррингтон Фреда

Танфия тупо обвела взглядом мирные, плодородные холмы, за которыми, в двух тысячах миль отсюда, лежала Излучинка. Потом девушка обернулась к видимым сквозь слезы и листву берез золотым шпилям Парионы. «Ну вот, – подумалось ей, – я и добралась».

Поутру Руфрид с Танфией вернулись в Янтарную цитадель. Столпотворение там нимало не рассеялось за ночь; народ набралось столько, что излучинцы не смогли пройти даже через галерею, не говоря о том, чтобы проникнуть в приемную.

– Вот дурость какая! – ругалась Танфия. – Не-ет, я не сдамся!

Они

ужа заработали локтями в полную силу, не обращая внимания на возмущенные возгласы, в стороне показалась знакомая фигура, пробирающаяся к ним через толпу.

– Элдарет! – крикнул Руфрид.

Странник добрался до них и с облегчением стиснул их в объятиях.

– Вот вы где! А я вас все утро ищу! Уже всякую надежду потерял.

– Здесь мы, здесь, – выпалила Танфия, забыв от волнения о вежливости. – Элдарет, нам надо видеть Гелананфию.

– Не получится, – ответил странник, отводя обоих излучинцев в сторонку. – К ней рвется несколько сотен чиновников, воевод, жриц, обиженных советников и цеховых старост, и каждого надо принять. Но о тебе, Танфия, она не забыла. Поэтому я здесь. У меня для тебя дурные вести.

Девушка испуганно вздернула голову.

– Еще?

– Вчера был убит царь Гарнелис. Гелананфия в отчаянии, она делает, чтобы может, чтобы восстановить порядок. Горе в том, что мы схватили убийцу на месте преступления. Танфия, я почти уверен, что это и есть твоя сестра.

Плечи девушки поникли.

– Значит, это правда.

– Ты уже слышала?

– Я потому так и рвалась к Гелананфии! Я уверена, это какая-то ошибка! Изомира такого бы не натворила! Где она?

Элдарет прокашлялся.

– Ее заключили под стражу в одной из камер северной чети внутренней стены.

– Камер? – Танфия задохнулась. – Что с ней сделают?

– Прости, Танфия, – серьезно проговорил Элдарет. – Гелананфия едва не помешалась от скорби. Она любила деда, понимаешь, что бы он не творил. Все ее надежды покоились на том, что она переубедит его. Предупреждаю – она будет непреклонна. За цареубийство полагается смертная казнь.

– Смертная? – прошептала девушка.

– Судьбу Гарнелиса должен был решать совет Солнечного чертога; скорей всего, его отправили бы на покой, а Гелананфию поставили наместницей до его смерти. Не дело Изомиры было решать судьбу самодержца, понимаешь?

– Я хочу ее видеть!

– Конечно. Я вас отведу.

Элдарет провел ее и Руфрида в старую часть дворца, и через крытый мостик на внутреннюю стену. Только теперь Танфия сообразила, что каждый круг стен вмещал множество комнат, где жила замковая прислуга, являясь сам по себе замком. Путь их вел через затворенные и запертые врата, охраняемые двумя тюремщиками в черном. За воротами начинался коридор со стенами из простого желтого известняка, вдоль которых тянулись ряды окованных железом дубовых дверей. С нарастающим беспокойством заглядывая в каждое зарешеченное окошко, Танфия увидела, что все камеры пусты.

Наконец провожавшая их тюремщица

остановилась.

– Пленница здесь, господин Элдарет, – сообщила она, перебирая связку ключей.

Прежде чем войти, Элдарет вежливо постучал. Пропустив излучинцев, сам он остался в дверях, давая им видимость уединения. Танфию трясло. Одним взглядом она окинула камеру – маленькую и голую, но чистенькую, с узеньким стрельчатым окошком, жесткой койкой, дверцей в отдельное отхожее место.

Изомира сидела за столиком под окном и что-то писала. Заслышав лязг засова, она подняла голову; мгновение глаза ее оставались тусклы и пусты, потом в них промелькнуло узнавание, и она недоверчиво воззрилась на гостей.

Танфия едва могла поверить глазам. Нестерпимо было видеть сестру в заточении, но куда страшнее оказалась произошедшая в Изомире перемена.

Пленница была одета в присобранное на плечах свободное платье ржавого цвета. Волосы ее, свежевымытые, нечесаной золотисто-русой копной валились на плечи. Она была несказанно прекрасна, и очень, очень стара – уже не славная деревенская девочка, но почтенная дама с испуганным взглядом.

– Танфия? – Она неуклюже поднялась навстречу сестре.

– Имми…

– Танфия? Боги благие, это ты?

– Да, моя родная, – прошептала Танфия.

Она несмело шагнула вперед, потом ринулась вперед, обнимая и целуя сестру. Они не в силах были разойтись хоть на миг. Танфия безутешно рыдала, и странное дело – теперь Изомира успокаивала ее. Хотя слезы лились из ее глаз, стоило ей утереть их, как лицо ее опять стало непроницаемо-спокойно.

– Но что ты тут делаешь? – спросила Имми, не отпуская ее пальцев.

– Мы пришли вчера, вместе с мятежниками. Пришли за тобой.

– От самого дома?

– Да. Я, и Руфрид, и Линден. Только Лина с нами нет. Прости, Имми…

Танфия выпалила страшную весть, пока не перехватило горло. Изомира потеряла сознание. Танфия усадила ее в кресло, пока Руфрид пытался отпоить ее водой из деревянного кубка. В конце концов Изомира немного пришла в себя, по-прежнему цепляясь за руку Танфии.

– Ничего, Тан. Я знала. Просто… тяжело было услышать это от тебя.

– Откуда ты узнала? Тебе кто-то сказал?

– Нет, – отозвалась Изомира с призрачной улыбкой. – Я почувствовала его смерть. Потому я и заколола Гарнелиса… кажется. Трудно говорить – столько всего в голове мнется… не стерпеть было.

– Так ты правда…

– Оно даже легче, что мне не встретить больше Линдена. Так тяжело было бы ему о многом рассказать.

– Он бы все понял.

– Понял, почему я вышла замуж за Гарнелиса?

Танфия с Руфридом ошарашенно переглянулись. На лице юноши было явственно написано «она с ума сошла», и Танфия готова была с ним согласиться.

– Ты была женой… царя?

– Знаю, нелепо звучит… даже не знаю, чем это докажешь. И не знаю, считается ли такой обряд; но там были владыка Поэль, и этот Лафеом, и жрица, так что, наверное, считается.