Шрифт:
Annotation
1 глава как показ планируемого. Однажды невесту из горного рода Хорногов повстречал мужчина, что был очарован ее красотой, но девушка отказала чужому, испытывая эмоции лишь к своему жениху. Мужчина принял ее решение, одарив ее набором украшений, что сам надел на нее благословив. Шли годы, в роду возникла традиция каждой невесте надевать подаренный набор украшений на свою свадьбу, благодаря чему пары были счастливы и проживали все жизнь не чая души друг в друге, не уставая от своих чувств. Но из-за мировой войны, в которую были втянуты горные дети, украшения затерялись и разбрелись в чужих руках по всему свету. С тех пор род постигли несчастья: смерти, частые случаи сумасшествия, жестокость и бесплодность время от времени перескакивающая от одной женщины в роду до другой. Таалина Хорговская - единственная представительница рода, что
Бражник Эльвира
Глава 1
Бражник Эльвира
Янтарная сказка
Глава 1
Черная белка прыгнула с ветки и тут же пропала из поля зрения. Промелькнуло огромное дерево, обезображенное временем или удивительно красивое, загадочное, динамики в машине неприятно жужжали от высоких моментов южных песен. Наша машина не медленно, не быстро ехала по практически прямой дороге, лишь по краям которой валялись листки, веточки, а иногда и трупы птиц или мелких животных. Эта дорога, единственная проходит по лесным и горным территориям, так же она не разделяется, от нее ведут только тропы - никакого асфальта. Сидя на удобнейших задних сидениях машины, скорей похожих на диван, я вдыхала запах хвои и земли, что просачивался в салон сквозь щель в окне. Зэрих, мой водитель, сначала стрелял взглядом, но, увидев, что закрывать окно полностью я не собираюсь, все-таки перестал обращать на меня внимание. Хоть сейчас и осень, тут, в отличие от дома, довольно-таки тепло.
– Это только смерть, просто смерть, только смерть, да-а-а, - непрерывно звучало из динамиков. Певица пела на южном языке и, к сожалению, я ее понимала в отличие от водителя. Не имея голоса, женщина просто орала эти слова и той вторила какофония громких музыкальных инструментов.
– Выключи, голова уже гудит.
Водитель хмуро посмотрел в зеркало, встречаясь со мной недовольным взглядом, и спокойно выдохнул, не стремясь выключать музыкальный центр.
– Серьезно, хочешь сказать, что тебе нравится это... Зэрих? Оскорблю себя, если признаю это уродство музыкой, - сказала я, сосредоточено рассматривала придорожную чахлую ель, выкрученную чудесным образом из-за прижимающей ее соседки, но дерево быстро осталось позади, и я взглянула на водителя.
Дикий визг раздался громко и неприятно вместе с ударами тарелок. На заднем фоне в то время прозвучали какие-то стоны, то ли боли то ли наслаждения, но что-то сомневаюсь во втором варианте.
– Все. Хватит с меня!
– уже раздраженно заключила я, и ринулась вперед выключить эти людские муки.
Но, не дав мне выключить самой, это сделал водитель, заставляя меня прогнуться назад и сесть на место. Еще раз поймала его взгляд в зеркале, и ехидную улыбку.
– Что, хочешь что-то сказать?
Он, прищурив глаза, посмотрел на дорогу. Зэрих обидел меня, а я его. Впрочем, мне все равно, что он пожелал сделать из меня дуру, а его не трогает, что я кольнула его из-за изъяна мужчины - Зэрих немой. Год назад, когда дед еще был жив и принял его на работу личным водителем, выяснилось, что этот здоровый мужчина, который переехал в наш горный край с восточных земель, абсолютно не может говорить и дело не в физических отклонениях, а в его голове. Видимо с ним что-то случилось или просто пошло не так. У Зэриха что-то вроде боязни чистого листа, только в его случае не на бумаге. Никогда не слышала, чтобы он издавал какие-либо звуки, даже когда он наступил на осколки разбитой вазы он лишь сердито сопел. Но все-таки если подумать и взять во внимание его высокий рост, крепкое тело с хорошо развитыми мышцами, можно сделать вывод, что мужчина служил в одной из Белых Башен, как по мне ужасных мест, где в военных вбивается сила, стремление бороться и побеждать. Я придерживаюсь теории, что именно в Белой Башне он потерял голос: просматривая новостные файлы в сети, я читала про эти военные институты действительно ужасные факты.
Нам осталось, судя по всему, ехать еще сутки, а потом, как только мы приедем на место и я заберу то, что мне нужно, мы опять сядем в машину, чтобы снова наслаждаться обществом друг друга. На самом деле, были бы у меня еще варианты, я бы уволила его еще месяц назад, но тогда бы возникла существенная проблема. Где взять еще одного профессионала, учитывая, что в ближайшем к моему дому городке, Зэрих единственный, кто умеет водить? В городе есть еще два человека обладающие этой наукой, но сядь они за руль дедушкиного, а теперь и моего черного внедорожника, машина бы водила их, а не они машину.
Сильный ветер потрепал верхушки облысевших на половину деревьев над дорогой, и мне подумалось, что если бы он был живым существом, он бы заметил меня закутанную в теплый плед сидящую в салоне машины. Ветер видел бы саму машину, мчащуюся по дороге и оставляющую за собой тишину, он бы видел лес с высоты своего полета, а, поднявшись еще выше, увидел бы шапки тех гор, откуда мы и приехали, а так же закат. С каждой минутой темнеет все больше, но Зэрих поспал днем, поэтому ночью останавливаться не будем.
Я бы сидела сейчас за столом смешивала бы акварель, слушала музыку, доносящуюся из колонки и ту, что шепчут горы. На столе бы стоял виноградный сок или дымился зеленый чай, но вместо этого, мне приходится вызывать Зэриха, давать ему координаты, которые получила я сама и ехать, ехать, чтобы выполнить свою работу - найти очередное сокровище своей семьи, но на этот раз последнее. Дед говорил, что в наборе украшений принадлежащих моей семье есть нечто намного ценнее нефрита, оникса, турмалина или других драгоценных камней - набор украшений создан из платины, стали и - космоса. Дед рассказывал мне об этом, на тот момент мне было восемь лет, я недоверчиво подняла брови и усмехнулась:
– Деда, космос это не камень!
– А что же это такое?
– спросил он тогда, сидя в своем кресле у камина и в излюбленной манере потирая руки.
– Ты не перебивай меня, наш предок назвал камень космосом, хорошенько его рассмотрев.
– Ну-ка, - дед, приподнявшись в кресле, достал из кармана маленькую цепочку: неприметную, крошечную совсем, и положил мне на ладошку.
Я тогда выдохнула и заворожено уставилась на украшение, из-за чего дед хмыкнул. Будто силясь удержать, заморозить, в черные камни впивалась сталь, а на ней тонкими каплями, заметно отличаясь, подобно воде блестело серебро, черные камни же размерам с ноготки, если присмотреться, вмещали в себя несколько галактик, что блестели, даже двигались - вращались. От того, что видели глаза, хотело плакать сердце. Позже я узнала, что лежащая у меня на ладони вещь, это одна из трех подвесок с браслета, который дед все-таки собрал за всю свою жизнь вместе с родителями. Всего набор вмещал в себя колье, браслеты на ноги, диадему, браслеты для рук с тремя подвесками, которые крепились к кольцам и две серьги.
Наш дом стоял впритык к горе. В тайной комнате вытесанной в камне, как и несколько других, на стене висели все украшения кроме одного - место диадемы пустовало.
И именно за ней я еду, чтобы закончить поиски, которые вели несколько поколений нашего рода, и вернуть украшение на место, туда, где оно должно быть.
***
В долговременные поездки мы с Зэрихом выезжали до этого лишь два раза, и это вторая поездка, когда я брала еду, потому что по негласному мнению водителя, раз я женщина, то я нас кормить и должна, ладно бы он хоть спасибо взглядом "сказал". В первую поездку, не зная, что он ничего не взял, пришлось делить с ним свою порцию и поднимать бровь на его взгляд с упреком.