Янтарное имя
Шрифт:
Я до сих пор толком не знаю, что это за минерал. То ли какая-то магическая модификация того же горного хрусталя, то ли еще что-то…. Во всяком случае, несмотря на его редкость, за все время, пока я этим занималась, я собрала по разным мирам более двухсот таких камешков. Между прочим, десятка полтора чисты до сих пор….
О, эти камни наполнили мою жизнь новым смыслом! Я выискивала в мироздании тех, чьи песни, как когда-то мои, заставляли смеяться и плакать людей и стихии. Шли годы, их становилось все больше, и я даже почти успокоилась – светлые тени вырастали за моим плечом и окутывали меня новой значимостью…. в конце концов,
Власть…. По крайней мере, никто не скажет, что я была злой владычицей. Знаешь, однажды один из них стал моим любовником – давно это было и далеко отсюда. Талантливый, чудесный мальчик, с годами он стал бы по-настоящему велик и знаменит – в ту же пору я была чуть ли не единственной, кто видел его дар и верил в него. Но смерть унесла его на взлете – он был младшим офицером императорской гвардии и погиб в бою за неделю до того, как ему исполнилось двадцать три…. Имя? К чему оно тебе, монах – это было очень далеко, ничего оно тебе не скажет. Нет, я не любила его – разве что как мать или старшая сестра, но когда его не стало и остался лишь единственный кристалл, того же цвета, что его парадная форма….
Лет тридцать после этого я окружала его память прекраснейшими легендами, фактически создав ему имя уже после смерти. Тогда, с его кристаллом, мне удавалось буквально один к одному вкладывать в людей свои чувства, потому что я и сама на какое-то время поверила, что пережила и оплакиваю не просто любовника, но – любимого…. Я была тенью у подножия его славы, но никто даже не подозревал, что эта слава – целиком мое творение…. И разве не пристало творцу гордиться своим творением?
Обычно я называю его просто – Первым, потому что потом были и Второй, и Третий – и вот о них-то сейчас и пойдет речь.
Второй…. он был лаилем, как и я, и так же, как я, был горд и недоступен. Однажды вечером он постучал в ворота моего замка – к тому времени я уже обзавелась собственным замком в одной из Сутей, назвав его Лесной Венец. Надо же было где-то хранить мои драгоценные кристаллы!
Естественно, я приказала впустить бродячего менестреля….
Как сейчас вижу его тогдашнего, этот горящий взгляд из-под падающей на лоб медной пряди. Он запел – и очередной кристалл чуть не выпал из моих ладоней, ибо я буквально кожей ощущала, как он наполняется! Это были такие песни – услышать и умереть…. Что я могла предложить ему в награду за них? Разве что себя – что и сделала, но он лишь горделиво тряхнул своими огненными волосами: «Мне этого не надо. Может быть, когда нибудь захочу – вот тогда и вернусь!» И покинул Лесной Венец на рассвете, даже не попрощавшись.
Какое-то время я ждала его, потом перестала – не так уж он был мне и нужен, песни же его остались со мной…. О, то, что я творила с помощью его кристалла, не поддается никаким описаниям – в моих руках он стал почти оружием, я сводила людей с ума его песнями, как когда-то он – меня самое. И снова те, кто это слышал, отчаянно завидовали моей причастности – да, ушел, но ведь обещал же вернуться! Снова, уже во второй раз, слышала я шепотки за своей спиной: «Какая она счастливая – она была с Ним!»
А потом…. потом появился Третий. И вышло так, что предстала я перед ним не гордой властительницей в магическом ореоле – нет, обычной красивой девчонкой, одной из многих. Дело в том, что мы познакомились на балу в Башне Теней – может быть, ты слыхал о ней, монах…. Нет? Ну тогда это в трех словах не объяснить. Есть такой Город, он считается центром вообще всего мироздания, а в нем – эта самая Башня Теней, хозяин которой ежегодно дает балы в день основания данного Города. У меня была добрая подруга из смертных, которая незадолго до этого нашла себе в мужья какого-то благородного лорда, а у этого лорда в друзьях оказался некий менестрель, которого молодые супруги и притащили за компанию в Башню….
Мы все время держались вчетвером, и ему было бы вполне логично объявить меня своей дамой на этот вечер – но он и не подумал этого сделать. Казалось, он пытается успеть наговорить комплиментов всем мало-мальски красивым женщинам в зале – а мне в тот момент было еще все равно. К тому же идеалом красоты для меня тогда был Второй, а Третий не слишком-то на него походил, хотя бы потому, что был доступен и весел.
Но потом в одной из комнат накрыли стол, и наша четверка уселась за него вместе с еще парой десятков гостей, и Третий взял гитару…. и я, сидя на ручке его кресла, потому что больше сидеть было негде, истратила на него очередной кристалл. Тогда я именно так его и восприняла – «очередной». Не Третий.
И вдруг….
«Слушай, а почему ты так странно держишь свой кулон? Это зачем-нибудь надо?»
Понимаешь, монах – он был первый и единственный, кто заметил! Остальные даже не понимали, как и когда я это сделала, если вообще знали, что у них украли голос и часть души….
Я ответила как можно небрежнее: «Ну…. это такая прикладная магия. Он умеет запоминать голоса – а я очень хочу запомнить твой голос. Будет память о бале….»
И тогда…. тогда он взял меня за плечи обеими руками и легко коснулся губами лба. До этого меня целовали много-много раз, и я знала, как делают это, когда любят, а его поцелуй был совсем бесплотным, словно прикосновение ангельского крыла….
«Спасибо тебе, маленькая Лань. Это высшая награда для меня – знать, что кому-то ТАК нужен мой голос и мои слова».
Вот и все. Конечно, мы еще поболтали в тот вечер, он даже угостил меня конфетами – но это так, мелочи жизни. Из рассказов подруги я уже знала, что там, в их мире, у него есть любимая девушка, которой он верен, и что за эти песни его сильно недолюбливают власти….
Через месяц, в Лесном Венце, я оживила его кристалл – и чем дольше звучал его голос, тем больше мне хотелось биться головой о стену.
Не было! Ничего не было между ним и мной! Ничего, что дало бы мне право нести ЭТО людям от своего имени! Я даже не любви хотела – не одарил же меня ею Второй, нет, только причастности, общих воспоминаний, чего-нибудь…. я даже не была уверена, помнит ли он меня. Понимаешь, монах, встретиться в Башне – все равно что вне времени и пространства. У него была своя жизнь, а у меня не было никаких оснований в нее соваться.
Два десятка его песен, подобных рассвету….
А ведь я уже почти успела забыть о том, как когда-то пела сама….