Янтарные небеса
Шрифт:
– Добрый вечер, – настороженно проговорил негр.
– Куда ведет эта тропа? – не отвечая на приветствие, коротко бросил Джейк и натянул поводья, сдерживая гарцующую лошадь. Животное явно нервничало. Во-первых, потому, что лошадь чувствовала приближение собак, во-вторых, оттого, что копыта ее увязали в болотной тине. Кроме того, волнение седоков, такое же осязаемое, как туман, отнюдь не действовало на нее успокаивающе.
Лоснящееся лицо негра расплылось в щербатой ухмылке.
– Да Бог с вами, масса, куда ей вести? –
Чертыхнувшись, Джейк обернулся через плечо. Собаки снова взяли их след. Похоже, это болото – их единственное спасение.
Вода, блестевшая между островками травы и полузатонувших стволов деревьев, казалась черной, как река Стикс, и такой же манящей и привлекательной. И не было ей ни конца ни края. Однако у берега была поставлена на якорь маленькая плоскодонная пирога.
Заметив ее, Джейк тут же соскочил с лошади и потянул Джессику за собой. Она плюхнулась на колени прямо в грязь: онемевшие ноги отказывались ей служить. Не обращая на нее внимания, Джейк принялся снимать седло.
– Сколько хочешь за лодку? – бросил он негру. Ухмылка сошла с его лица, в глазах мелькнуло беспокойство.
– Нет, сэр, я не могу продать свою пирогу. Куда ж я без нее? Как буду кормить семью? Я не могу…
Стащив со спины седло, седельные сумки и одеяло, Джейк хлопнул испуганное животное по крупу. Лошадь галопом помчалась прочь. Увязая в болотной жиже, Джейк понес вещи к лодке.
Джессика попыталась подняться. Ей это удалось с трудом, ноги дрожали и отказывались служить. Оглянувшись, она прислушалась. Собаки были уже совсем рядом.
– Джейк… – испуганно прошептала она.
– Масса, пожалуйста, не отнимайте у меня мою пирогу! Куда мне без нее? Я…
Джейк зашвырнул седло в лодку. Джессика бросилась к ней. Холодная густая жижа просачивалась у нее между пальцами ног, подол длинной рубашки волочился по грязи, но ей было все равно. Сунув руку в карман, Джейк вытащил монету и швырнул ее негру.
– Сегодня вечером ты никого не видел, – приказным тоном проговорил он и забрался в лодку, волоча за собой шест. – Понял?
Налету поймав монету, негр покрутил ее перед носом и, увидев, что это целых пять долларов, вытаращил от удивления глаза.
– Да, сэр, – едва выдохнул он. – Я никого не видел. И никакой пироги у меня не было. Спасибо, сэр. Я все понимаю, правда-правда!
Джессика протянула Джейку руку, боясь, что он выполнит свою угрозу и бросит ее. Но он грубо схватил ее под мышки и, втащив в лодку, швырнул на дно лицом вниз.
– Лежи тихо, – прорычал он, – и не шевелись!
Взяв шест, Джейк оттолкнулся им от берега, и едва успел это сделать, как из кустов выскочили, остервенело лая, собаки. Втащив шест в лодку, Джейк рухнул всем телом прямо на Джессику.
– Ни звука, – прошептал он ей на ухо.
Закусив губу от боли, Джессика кивнула. Дышать она не могла совершенно, но жаловаться
Утлая лодчонка медленно поплыла по течению, и скоро ночная мгла поглотила ее. Собаки, учуяв запах лошади, бросились по ее следу, как Джейк и предполагал. В этот момент на берег выскочили Уилл и Рейф. Глаза их азартно блестели. Похоже, погоня доставляла им истинное наслаждение. Коротко расспросив рыбака и получив на все свои вопросы отрицательный ответ, они поскакали вслед за собаками.
Джессика почувствовала, как напряженное, словно натянутая струна, тело Джейка начало понемногу расслабляться.
Однако он по-прежнему не шевелился. Грудь у Джессики болела, одна рука, которую она неловко подложила под себя, тоже, а колени вообще превратились в два огромных синяка. Пряжка ремня Джейка больно вонзилась ей в бедро, и Джессике казалось, что если она сейчас не вдохнет полной грудью, то задохнется. Теплое, но ужасно тяжелое тело Джейка пригвоздило ее ко дну лодки. Его размеренное дыхание обжигало ей ухо. Он что, собирается лежать так всю ночь?
– Ты не мог бы с меня слезть? – тихонько прошептала Джессика, когда терпеть эту пытку уже не было никаких сил.
– А зачем? – ухмыльнулся он. Голос его вдруг изменился. Низкий, протяжный и чуть насмешливый, он напомнил Джессике о роскошном особняке, о запахе тлеющего орешника, которым был пропитан воздух тогда, на барбекю, на праздновании дня рождения Дэниела, о сонной улыбке и блестящих изумрудно-зеленых глазах…
– Ты такая мягкая…
– Но мне больно! – возмутилась Джессика и заерзала, пытаясь выбраться из-под него. Попытки эти, однако, ни к чему не привели. Джейк оказался слишком тяжелым.
Теперь, когда опасность миновала, Джейк стал способен испытывать другие чувства, помимо страха и волнения. Мягкая круглая попка, к которой прижималась нижняя часть его тела, вызвала у него прилив желания, особенно когда Джессика заерзала, пытаясь высвободиться. Когда мужчина испытывает самое большое удовольствие? Во-первых, когда удается избежать грозящей ему опасности, и во-вторых, когда он занимается любовью с хорошенькой женщиной. Правда, любовью Джейк сейчас не занимался, однако положение, в котором лежала Джессика, живо напомнило ему кое о чем. Джейк усмехнулся.
Но внезапно он вспомнил, кто, собственно, эта особа, сумевшая возбудить в нем такие приятные ощущения. Именно по ее милости он торчит в этом Богом забытом болоте, а брат, тяжело раненный, лежит где-то за тридевять земель. Возбуждение Джейка тут же испарилось. Опершись руками о дно лодки, он приподнялся, отодвинулся от Джессики и, прислонившись спиной к седлу, с отвращением взглянул на нее.
Джессика села и, судорожно вдохнув в себя влажный воздух, закашлялась. Дождь лил не переставая. Тонкая рубашка Джессики намокла и прилипла к телу. Вода ручьем стекала по волосам на шею и грудь.