Янтарный единорог
Шрифт:
– Без сомнения, она могла бы покататься на тебе, тем более что представился такой хороший случай и ты был один в конюшне, но потом она не стала бы отрицать своего участия. Наоборот, посмеялась бы и выставила тебя дураком. Да и на праздники мелкой нечисти она не ходит. Такое могло прийти в голову только совсем молоденькой ведьме.
– Но она же превращалась в сову!
Эльф усмехнулся.
– Ты думаешь, мало альвийских ведьм превращается в сову? Праздник лесной нечисти будет продолжаться еще одну ночь до полнолуния, я думаю, она еще вернется ночью, другого коня ей не найти. Так
Днем Эльф опять ушел на встречу с Рыжей. Поскольку времени на подготовку оставалось всего ничего, то они проводили вместе все больше времени. Дорн умчался за какими-то подручными средствами, а Хог остался дожидаться ночи.
Он, в благодарность за ночную помощь, вычистил Гривастого, а потом отвел его и Серебринку к лесному озеру, где кони накупались в свое удовольствие. Северянин тоже окунулся.
После купания, когда полуденная жара сменилась послеобеденным тяжким зноем, Хог решил, что пора возвращаться, и неторопливо направился к Альвхейму.
Он брел по лесу, лошади следовали за ним, будто собаки. Внезапно послышалось мягкое журчание. Гривастый раздул ноздри. Под корнями могучей ивы затаился родник.
Хог, обрадовавшийся возможности утолить жажду, двинулся вперед, но Гривастый ухватил его зубами за воротник.
– Я понимаю, что тебе тоже не терпится напиться, но если я пущу вас первыми, то вы так замутите воду…
Раздавшийся смех заставил северянина замереть.
– Впервые вижу, чтобы кто-то разговаривал со своим конем.
Тут Хог заметил то, что проглядел в первый раз.
Зеленое платье женщины было расшито золотыми нитями, которые походили на солнечные блики сквозь листву, оно полностью скрывало фигуру. Незнакомка сделала шаг вперед, ее одежды заколыхались, а звук был такой, будто по корням ивы стучали копыта.
Солнечный свет упал на лицо. Она была прекраснее любой из женщин, что северянин видел до сих пор.
– Иди ко мне, путник. Мы вместе изопьем воды из ручья и станцуем под его серебристое журчание.
Волосы женщины горели как золото, а голову украшал двузубый венец.
Северянин сделал несколько шагов вперед и протянул руку, чтобы помочь прекрасной незнакомке спуститься с корней дерева.
Гривастый заржал и толкнул Хога в плечо.
– Что же ты медлишь? Или я тебе не нравлюсь?
Хог увернулся от зубов коня и запрыгнул на корни к незнакомке.
Рука женщины была холодной и жесткой, как древесный сучок. Она обвила шею Хога и закружилась с ним на корнях дерева, постукивая каблуками, как копытами.
Лицо, глаза, губы.
У Хога начала кружиться голова. Он вдруг обнаружил, что женщина прижимается к нему изо всех сил, и ее объятия становятся все сильнее. Внезапно глаза незнакомки подернулись поволокой, лицо стало еще прекраснее, бледные губы приподнялись, обнажая острые, как иглы, зубы в несколько рядов.
Северянин, на которого всегда слабо действовали чары, рывком высвободился из объятий нечисти и, спрыгнув с корней, вскочил на спину Гривастому. Конь будто только этого и ждал, он быстрее молнии помчался прочь.
Сзади раздался пронзительный вой.
Хог оглянулся – женщина расправила подол платья и, взмахнув им, как крыльями, взлетела. Северянин пришпорил пятками коня, но она нагоняла.
Хог метнул нож, но женщина увернулась. Северянин скатился со спины коня, когда она почти упала на него. Гривастый резко остановился и, развернувшись, ударил тварь передними ногами. Женщина с воем отлетела и ударилась о ствол дерева, мелькнули вместо ног козлиные копыта. Она, впрочем, тут же вновь поднялась в воздух.
Хог достал второй нож и приготовился к обороне. Женщина не уступала в скорости волкодлаку. Северянин с трудом увернулся от острых зубов.
Внезапно послышалось радостное ржание Серебринки, всхрапнул Гривастый…
Налетевший порыв теплого ветра закружил женщину, опрокинул ее наземь, проволок по кустам и зашвырнул куда-то вдаль.
Это опять был единорог, он был едва заметен, больше похожий на обман зрения, рыжий в лучах солнца. Только у этого были целы оба уха, а рог был не голубой, а серебристый.
Домой Хог вернулся, когда солнце уже садилось, он отвел лошадей в конюшню и, задумчиво хмурясь, зашел в дом.
Эльф и Дорн были там. Они переглянулись и отправились на конюшню.
Оказалось, что друзья уже все приготовили, даже то, чем можно закусить в ожидании. Пока Хог ужинал, они обсуждали, где кто спрячется, а потом северянин рассказал о дневных похождениях. Эльф несколько минут задумчиво молчал.
– Это был глейстиг, [9] – сказал, наконец, он. – Не думал, что они еще тут остались. Но меня больше интересует внимание к тебе кельдирков. Сначала один спасает тебя от ведьмы, потом другой от глейстига. Что может быть причиной такого интереса?
9
Глейстиги – фейри, наполовину женщины, наполовину козы. Глейстиги бывают как добрыми, так и злыми. Добрые глейстиги заботятся о детях и стариках, присматривают за домашними животными. Злые глейстиги кровожадны и смертельно опасны для людей. У них женские головы и туловища, а вместо ног – козлиные копыта. Эти женщины настолько красивы, что редкий смертный сумеет устоять и не поддаться, когда его пригласят потанцевать. Тот, кто принимает приглашение от глейстига, уже не жилец на этом свете: из него выпьют всю кровь.
Все глейстиги – и добрые, и злые – умеют летать и способны передвигаться по воде как по суше.
– Только одно, – Котик усмехнулся.
– Что же? – спросил Хог.
– Если это не кельдирки, а кельди.
У Эльфа открылся рот, Хог заметил то же самое и за собой. Дорн усмехнулся, увидев удивление друзей.
– Почему, если кельдирки могут утащить себе девчонку, кельди не интересоваться мужчиной?
– Что-то мной уж больно многие интересуются: ведьмы, глейстиги, кельди…
– Кстати о ведьмах, Эльф, скоро полночь, нам с тобой пора прятаться.
Андера завалили в углу охапками сена, а Котик устроился на продольной балке, где на крюках висели сломанные колеса и пучки старого сена.