Янтарный пляж
Шрифт:
– А почему они не попросили тебя?
– Им нужен лучший эксперт, а я всего лишь хороший.
Онор перевела взгляд с красивого аристократического лица Резникова на обветренное, с резкими чертами лицо Джейка. Выражение его глаз поражало – он словно буравил ими русского насквозь. Ей тут же вспомнилась прошлая ночь, когда в течение нескольких часов этот человек перевернул ее жизнь.
Джейк был сейчас полностью сосредоточен, однако не на сексе. На янтаре. «Он любит янтарь, как люди любят Бога».
– Тут есть отдельный кабинет, – проговорил он. – Пойду узнаю, может, он свободен.
За удовольствие пришлось выложить сорок долларов, но зато уже через пару минут он завел Резникова и Онор в отдельную комнатушку, примыкавшую к подсобному помещению «Пьяного бочонка». Здесь все было покрыто пылью. Резников поставил на стол свое пиво и небольшой кейс, похожий на кейс Джейка. Закурив, он сел. Круглый стол был обтянут зеленым сукном, сильно выцветшим от времени и сплошь в пятнах, оставленных Грязными руками. В центре стояла заполненная доверху пепельница, рядом лежала колода карт.
Джейк сел так, чтобы видеть одновременно и дверь, через которую они вошли сюда, и черный ход, ведший в переулок. Свободный стул, предназначавшийся для Онор, он пододвинул вплотную к себе.
– Иди к папочке, – сказал он, похлопав по нему ладонью.
– Ты, конечно, староват для меня, но не настолько же, – усмехнувшись, ответила она.
Резников фыркнул.
– Вся в братца, а?
– Она женщина. Это существенно отличает ее от Кайла, – улыбнулся Джейк, смерив Онор оценивающим взглядом с головы до ног.
Она чмокнула воздух, глядя на него, но в глазах ее была ярость. Однако, поймав странный взгляд Резникова, она стала крутить указательным пальцем по раскрытой ладони Джейка.
– Учти: ты обещал, что это ненадолго.
Джейк опустил глаза, пытаясь скрыть возбуждение, охватившее его от игривой ласки Онор.
– Ты слышал, что сказала дама, Пит? проговорил он хрипло. – Вытаскивай свое добро.
Резников открыл кейс, вынул кусок янтаря и положил его на стол. Джейк взял образец в руки. Он был размером почти с кулак и на ярком свету переливался золотистыми оттенками. Янтарь был неотполирован и все еще в своей окисленной непрозрачной скорлупе.
Положив кусок обратно на стол, Джейк открыл свой кейс. Онор, не удержавшись от любопытства, заглянула внутрь и увидела там тяжелую металлическую иглу, зажигалку, многочисленные пузырьки и инструменты, назначение которых было для нее загадкой. Последним в глаза бросился пистолет, единственный знакомый предмет. В крышке кейса были устроены застекленные ячейки с образцами янтаря.
Откупорив одну из бутылочек, Джейк капнул из нее на бледную поверхность образца и тут же сунул пробку обратно в горлышко. Онор ударил в нос запах эфира. Выждав несколько мгновений, Джейк постучал ногтем по тому месту на камне, куда он капнул эфиром, и, фыркнув, сказал:
– Новозеландский копал. Зачем ты меня сюда позвал? Чтобы попусту отнимать время?
Он швырнул камень через стол Резникову, и тот ловко поймал его.
– Это не янтарь? – удивленно и тихо спросила Онор.
– Нет, – отозвался Джейк. – Янтарь – это окаменевшая древесная смола, которой не меньше миллиона лет. А этот образец слишком молод.
– Как ты определил?
– Эфир делает копал липким, а янтарь на него никак не реагирует. – Он оглянулся на Резникова. – Если это все, чем могут похвастаться твои начальники, им нужен не я. А надежный источник поступления качественного материала.
Резников усмехнулся.
– Терпение, мой американский друг, терпение. Эти люди не знают тебя так, как я. И они настаивали на том, чтобы ты сначала подтвердил свой класс.
– Ты хочешь сказать, что они приказали тебе меня прощупать? – сухо спросил Джейк.
– Вот именно. Пойми правильно, они не прочь попользоваться твоими услугами, но не хотят переплачивать.
– А что они могут предложить? Американские доллары, британские фунты, японские йены? Может быть, русские рубли?
– Лучше, гораздо лучше. Янтарь.
– Они собираются платить мне янтарем?
Резников утвердительно кивнул, и яркий свет от лампочки вызолотил его светлые волосы.
– Причем из тех образцов, что у меня с собой.
Джейк удивленно повел бровью.
– Интересно. Значит, если я не разгляжу подделки, то тем самым наврежу и себе?
– Верно. По-моему, это справедливо.
– А если я запрошу слишком высокую цену? – спросил Джейк.
– Они возмутятся. Обидятся. Но потом все равно заплатят.
Джейк фыркнул.
– Ну что ж, я готов. Надеюсь, ты сможешь предложить мне что-нибудь посерьезнее этого копала.
Улыбнувшись, Резников вынул из кейса какой-то предмет, завернутый в мягкую ткань, и положил его на стол. Джейк быстро, но аккуратно раскрыл сверток и Онор увидела ювелирное украшение. Овальная брошь длиной в несколько дюймов, непрозрачная, что-то среднее между маслом и сливками по цвету, и отливающая атласным мягким блеском. Искусный мастер вырезал на поверхности камня женское лицо. Камея была забрана в тщательно подогнанную серебряную викторианскую оправу.
– Я не захватил с собой ультрафиолетовой лампы, – проговорил Джейк, взвешивая брошь на ладони, – но мне кажется, камень люминесцировал бы молочно-белым оттенком.
– Белым? – переспросила Онор поражение. – Не может быть!
Джейк глянул на Резникова.
– Против моей иглы не будет возражений?
– Нет, только аккуратно.
Положив камею лицевой стороной на стол, Джейк достал из кейса зажигалку и длинную стальную иглу Полыхнуло маленькое пламя, под которое он подставил тонкий металлический кончик. Когда сталь достаточно нагрелась, Джейк коснулся кончиком иглы самого краешка камня, где крохотная метка не будет заметна; В нос тут же ударил тошнотворный запах сгоревшего молока.