Янтарный свет. Трилогия
Шрифт:
— Где мои деньги?!! — с нажимом рявкнул дворянин, не сводя взгляда с женщины. На раненого он даже не взглянул.
— Господин Нерба, пощадите, — тряслась в страхе та.
— Руби!
Свит клинка, удар, и по земле катиться еще одна голова.
— Где мои деньги?!!
Послышался топот, и от толпы крестьян умчалось сразу несколько человек, среди которых были и парочка женщин.
— Каркас! Взять этих!
Парочка воинов, сидевших на лошадях, тут же пришпорила коней и умчалась за преследователями.
— Могу
— А ты еще кто такой?
— Я служу церкви, — максимально ровным тоном ответил Снек. — Меня зовут Снек.
Из толпы показался Гош и послушники.
— Церковники? — Него огляделся. — Вы видите тут церковь, церковники?
— Здесь нет церкви, но наш долг заботиться о людях и… — начал было клирик.
— Здесь нет церкви! Это не ваша паства! Это мои люди, на моей земле! — раздраженно прорычал барон. — А значит, и то, что тут происходит — мое дело!
Снек скосил взгляд на три тела, два из которых было обезглавлено, и тем же спокойном, уверенным тоном ответил:
— Чтобы утверждать подобное, вы должны чем-то доказать, что имеете право распоряжаться в этих местах.
— Это. Моя. Земля, — отчеканил барон. — Я. Никому. Ничего. Не должен. На своей земле.
Гош молча вытащил клинок из ножен. Руди достал из рукавов парочку ножей. Ари и Нами сдвинулись за спину клирика.
— Мой герб на моих латах. Я барон Него, подданный герцога Дамьяна. — слегка убавил гонор Него. — Грамота о владении этими землями в моем замке. Какие еще вам нужны доказательства?
— Можно увидеть вашу родовую метку? — так же бесстрастно спросил Снек.
Мужчина поджал губы, дернул за шнурок на вороте и оттянул латы вниз так, чтобы на основании его шеи была видна красное родимое пятно, напоминающее ровный треугольник с парой черных точек внутри.
— А теперь я хотел бы увидеть ваше право называться церковниками.
— У нас нет такого права, — вступил в разговор Гош, покачивая клинком. — У нас только право нести свет людям.
Снек молча поднял руку и пальцем, на котором засиял оранжевый огонек, нарисовал в воздухе знак Единого.
— Янтарный свет, — процедил сквозь сжатые зубы мужчина и обернулся со злорадной улыбкой к своим воинам. — Ребята! К нам пожаловал сам янтарный свет! Благословить наследника старика Хена, герцога Дамьяна, они не пришли. Зато явились в наши земли и суют свой нос куда не надо!
Барон обернулся к Снеку и уставился в его глаза.
— Я собираю долг со своей деревни за два года недоимок, — процедил он и не оборачиваясь громко произнёс: — Кракс! Руби!
Свист металла, удар и глухой стук от головы, упавшей на землю.
— Вас что-то не устраивает, преподобный Снек? — с издевкой спросил он.
Клирик продолжал смотреть в глаза дворянина и молчать.
— Разве… разве они рабы? — тихо прошептала девушка, смотря на кровь, разливающуюся по земле. — Разве они… за что? Почему они умирают?
— Меня не устраивают ваши методы, — ответил Снек, продолжая держать взгляд барона. — Насколько я знаю, деньги выглядят по-другому.
— То, каким образом я беру дань — мое личное дело. Эти люди под долговым ярмом.
— Я понимаю ваше недовольство, но о каких цифрах идет речь? — вмешался Руди.
Него перевел взгляд на кудрявого воришку и, смерив его взглядом, ответил:
— Семнадцать золотом.
— Семнадцать? — вскинул брови послушник. — Что же… я думаю, что мы можем уладить этот вопрос.
Руди достал небольшой кошелек и высыпал из него монеты на ладонь. Быстро отсчитав семнадцать, он протянул их барону.
— Семнадцать золотом, — с улыбкой произнес он. — Мы готовы помочь этим людям и сохранить их жизни.
Него взял в руки золотые монеты южан, которые по весу соответствовали королевским, взвесил их в ладони, а затем медленно перевернул кисть, высыпая золото в сухую пыль деревенской дороги.
— Подачек от церковников я не принимаю.
Он обернулся к воинам, наблюдавшим за происходящим, и отдал приказ:
— Руби следующего!
Свист. Удар. Глухой звук и тихий плач среди согнанных крестьян.
Ари задрожал от злости. Его сжатые кулаки наполнились силой и начали светиться. Тут же на его плечо легла ладонь Гоша, который тихо прошептал на ухо:
— Церковь не вмешивается в дела знати… особенно во внутренние дела знати.
— Барон Него, — произнес Снек, глядя, как хлопает глазами отрубленная голова последнего человека. — Я буду вынужден сообщить в высший Синод о ваших действиях.
— Я не возражаю, — ответил тот и расплылся в злобной улыбке. — Ты можешь сообщить об этом в Синод и заодно самому Единому. Думаю, он меня осудит… Да, но я обязательно покаюсь вашим братьям и договорюсь об индульгенции. За золотишко, которое тут вытряхну… Каркас! Руби следующего!
Свист. Удар. Глухой стук.
В толпе крестьян послышалось завывание женщин от безысходности и ужаса.
Клирик молча продолжал смотреть на барона, а тот отвернулся и подошел к своим воинам.
— Я снова спрашиваю! Где остальные деньги?!!
Руди нагнулся к земле и собрал монеты. Он молча с мрачным лицом собрал золотые кругляши в кошелек и поднялся, встав рядом с наставником.
— Так иногда бывает, — произнес Гош, пытавшийся успокоить Ари. — Задирают налог, долг копится, владелец земли объявляет деревню в долгу. Потом приезжает к ним, рубит не глядя и заставляет платить. Люди больше пашут, больше сеют и… приносят больший доход. Только теперь они не вольные люди на земле барона. Они с долговым ярмом и никогда больше не смогут уйти.