Январский меч и апрельский цветок
Шрифт:
– Жаль, я так люблю по кладбонам ходить. Ну и хуй с ним, давай прям здесь, – говорит Крутой Изумруд, глядя на закрытые ворота.
Достаёт из рюкзака самодельный белый конвертик и начинает его разворачивать: это и есть небольшой подарок.
– Медицинская марихуана, – тоном гурмана говорит он, доставая трубку, украшенную лакированным чёрным черепом.
Фиолетовая Тигрица фыркает: ей не нравится такой подарочек.
– Где ты достал эту… прелесть? – спрашивает она.
– Где достал, там уже нету, – уклончиво и с усмешкой отвечает Крутой Изумруд,
– Не-а. И чё, это реально забирает? – со скепсисом спрашивает Тигрица.
– Конечно. Пробуй. Если глубоко затянешься, можешь начать сильно кашлять, но это норма, – он протянул ей трубку.
Она затянулась. Ничего. Немного пощипывало горло. По-прежнему кладбищенские ворота, солнечный мартовский день, Крутой Изумруд, внимательно смотрящий на Тигрицу, и пакет с тортом около его ног.
– Ну, как? Чувствуешь что-нибудь? – он улыбается и смотрит на неё как на маленького ребёнка, которому только что открыли Америку.
– Нет, – сухо отвечает она.
да-да смотри на меня смотри внимательно смотри нет ещё внимательнее ага может чё и рассмотришь ха-ха ты кретин ты куришь этот свой зелёный чай и полагаешь что меня это затянет а торт мой забрал да чтоб ты подавился им вместе со своей бабушкой я конечно понимаю что ты скоро сдохнешь от рака и я должна проводить тебя в последний путь так сказал апрельский цветок но ты накануне своей смерти совсем охуел уже если б ты не был болен если бы не цветок я бы не дала тебе так охуевать
– Сделай ещё две затяжки, – инструктирует он, затягиваясь сам.
– Ну, а тебя-то хоть забирает? – недоверчиво спрашивает Тигрица, беря трубку.
– Меня – конечно, – отвечает он.
– И в чём это выражается?
– Ну, расслабон, всё как будто смягчается немного, – поясняет он как-то не слишком уверенно.
чувак это точно зелёный чай я отвечаю на смотри видишь я затягиваюсь и нихуя по-прежнему тут ты нихера не меняется нет никакого расслабона нет ничего о чём ты мне тут затираешь горло дерёт да это факт но больше нихуя и нет
Фиолетовая Тигрица медленно затянулась ещё четыре раза – вместо простого любопытства в глазах Крутого Изумруда отразилось охуевание. И чем больше Тигрица делала затяжек, тем больше это было заметно по его выражению.
– Ну, и как ты? – его глаза, которые полностью растворились в охуевании, находились теперь очень близко от её глаз. Он без стеснения пытался понять по её взгляду, действует ли.
Фиолетовая Тигрица прижалась спиной к кирпичной стене и начала с подстёбом хихикать, и Крутой Изумруд, было, тоже натянуто улыбнулся, надеясь, что действует.
От его растерянного вида Тигрице стало ещё того веселее.
– Ну? – задорно произнесла она. – И-и… что?
– В плане?
– Где эффект? – она отдала ему трубку.
Он в недоумении затянулся.
– Знаешь… Наверно, надо немного подождать. Прекрати быть скептиком. И пошли уже.
– Дай хоть тортика-то попробовать, мм-м? – попросила она, когда они отошли от кладбища к метро.
– Ой, ну это там всё распаковывать и… а мне некогда, надо к бабушке идти, – он отстранил от неё пакет с тортом, набирая сообщение на экране телефона.
– Мне форму для торта домой отнести надо, а то мамка спросит, где она, – с раздражением произнесла она.
– Ну что всё так сложно-то, а… – ответил он привычным ноющим голосом.
– Мне по-любому нужна форма. Это раз. Во-вторых, ты обещал, что мы попьём чаю с тортом у тебя, а не вот это вот всё, – ещё злее сказала она.
– Ну, а ты мамке скажи, что парню торт отнесла, – начал уклоняться он.
– Мне нужна форма обратно. Сейчас же. И ты мне – не парень.
когда же уже ты наконец сдохнешь а вот когда заебал ты уже со своими проблемами нытьём ты неспроста любишь ходить по кладбищам ты пытаешься привыкнуть к новому месту твоего обитания чтобы стать землёй и травой давай ты должен сдохнуть и тебя засыплют и всё будет хорошо тишина и покой над твоими остатками будут по утрам скакать белки и петь птички и собирать хлеб и конфетки которые я и самарская бабушка тебе будем приносить цветок сгнил и ты сгниёшь ты должен
– Ну… Я так себе всё это и представлял, что мы с тобой будем пить чай с тортом у меня. Но бабушка приехала, а мне перед ней неудобно… Я её люблю.
ну познакомил бы меня со своей бабушкой она бы поди не подохла от такого что ты просто пришёл с девушкой всё же норм да чайку бы вместе попили а ты как всегда ломаешься это не могу то не могу и торт забрал маленький ты издыхающий сучонок твоя мамочка родная же ждёт тебя в тёмном лесу за дьявольским логом пора пора туда
– Ладно, отдавай форму уже назад.
– Слушай… я тебе эту форму на днях верну. Ок?
– Я жду.
– И слушай… а на торте нет всяких там сердечек и прочей этой всей женской херни? А то я прям терпеть не могу.
– Знал бы ты, как я всё это сама ненавижу, – ответила Тигрица.
– Гуд… Можно ещё одну просьбу?
– Ну, давай.
– Ты только ментам меня не сдавай. Я всё верну, и всё будет тип-топ. Я же не виноват, что сделка сорвалась.
– Не буду. Зачем? Ведь ты же действительно не виноват. Да и ты же болеешь…
– Я рад, что ты понимаешь это…
я понимаю одно ты поскорее должен быть уже под землёй как и собираешься раз не дал мне кусочек тортика в мой праздник в день моих прав и свобод о да апрельский цветок но где теперь я возьму столько денег чтобы вернуть все эти кредиты что делать ну когда ты уже сдохнешь и я поплачу и не слишком ли ты дорого берёшь перед своим концом как будто ты один от рака минуснёшься вон их сколько и что-то никто не борзеет так как ты а ты видимо решил что тебе теперь можно абсолютно всё ну отчасти ты прав что ж а я должна с тобой как с апрельским цветком тогда