Япония. История страны
Шрифт:
Политика в отношении СССР оставалась явно негативной. Проведенный в 1971 году опрос общественного мнения показал, что японцы не любят СССР даже сильнее, чем изоляционистскую и милитаристскую Северную Корею. Отчасти это было выражением антикоммунистического настроя, отчасти — памятью об обращении русских с японскими военнопленными, отчасти — продолжающейся советской оккупацией Южных Курильских островов, которые японцы упорно считали неотъемлемой частью своей территории. На протяжении десятилетий вопрос о «северных территориях» остается неразрешенным и выступает преградой для экономического и технологического сотрудничества, которое могло бы быть крайне выгодным для обеих сторон.
Лишенная армии и неискушенная в дипломатии, в мире Япония чувствовала себя увереннее, имея дело с экономикой и технологиями. Соответственно, немалые усилия власти приложили для проведения в Осаке в 1970 году «Экспо» — международной выставки, которая показывала другим странам, как далеко вперед ушла Япония за четверть века. Однако события 1971 года подтолкнули Японию к болезненному осознанию того, что она рано начала праздновать. Америка, краеугольный камень глобальной политики Японии, провела сразу две инициативы, которые застали японское правительство врасплох: США признали «Красный Китай» и подняли тарифы на импорт, включая японский. Дело не в том, что Япония не могла приспособиться к этим важным изменениям в политике, но в самом факторе внезапности, который воспринимался как шок или удар. Впоследствии американцы смягчили принятые решения, уверяя японцев, что не будут заключать с Китаем соглашений, ущемляющих интересы Японии, и позволив в итоге Окинаве вернуться под японский суверенитет. Тем не менее Японии насильственно напомнили, что ее «особые отношения» с США по-прежнему остаются односторонними.
Экономические «чудеса» не являются исключениями из правила, что все на свете имеет свою цену. Загрязнение воды химическими компаниями и токсины бумажных компаний, попадавшие в пищевую цепь, стали вызывать уродства и преждевременную смерть среди фермеров и рыбаков. Скоро слово когай (загрязнение окружающей среды) широко распространилось, японцы узнали о страхах, ассоциируемых с болезнью Минамата (хронические отравление ртутью) и астмой еккаити. Раньше города конкурировали между собой за привлечение новых фабрик, теперь они же вместе протестовали против них. К 1971 году действовало более 450 групп против загрязнения окружающей среды, в одном Токио их насчитывалось свыше ста. К этому времени столица страдала от побочного продукта своего богатства — фотохимического смога. В 1971 году власти города официально заявили: «Жители Токио дышат отравленным воздухом. Их водные источники загрязнены. Они живут с уровнем шума, который действует на нервы. Земля под их ногами проваливается. Животным, растениям и жизни в море угрожают промышленные отходы».
В том же году было с опозданием создано Агентство окружающей среды, которое возглавил директор в ранге члена кабинета министров. К 1973 году правительство было вынуждено выпустить официальное предупреждение о том, что никому не следует есть в неделю больше шести креветок или одного фунта тунца. Детям и беременным и кормящим женщинам категорически не советовали употреблять в пищу моллюсков.
Строительство дорог шло гораздо медленнее, чем росла численность автомобилистов; за тридцать лет с 1945 года на дорогах Японии погибло больше людей, чем во вместе взятых Хиросиме и Нагасаки. Городские пейзажи подавлялись видом мрачных, серых бетонных офисов и апартаментов. Леса и побережье были разграблены. В 1973 году правительство признало провал:
Правительство тратило слишком много общественных фондов на инвестиции в производство, пренебрегая социальной сферой. Оно не смогло составить адекватный план зонирования для разделения жилых и промышленных областей. Оно мало делало для регулирования деятельности бизнеса, связанной с загрязнением окружающей среды, за исключением тех случаев, когда вред был очевиден.
В том же году рыбак с Кюсю, арестованный за демонстрацию против планировавшегося строительства еще одного нефтехимического сооружения, высказался на эту тему намного более жестко:
Япония — осьминог, пожирающий собственные щупальца. Нашим главным богатством всегда были океаны, реки, превосходные земли и дух нашего народа... В погоне за экономическим ростом мы загрязняем нашу почву, воду и воздух, а также и себя. Мы — третьи в мире по ВНП, но первые — по валовому национальному загрязнению.
Потенциальное разрешение кризиса пришло с неожиданной стороны. Разразившаяся на Ближнем Востоке война привела к тому, что арабы ввели «нефтяные санкции», которые увеличили в четыре раза цену на нефть — крупнейшую импортную статью Японии — и тем самым стали угрожать поставить японскую экономику на колени.
ГЛАВА 10. Интернационализация и идентичность, 1973-1990-е годы
За два десятилетия после «нефтяного шока» 1973 года в структуре японской экономики произошли серьезные изменения, энергоемкие тяжелые отрасли эпохи суперроста (сталелитейная и химическая промышленность) уступили дорогу высокотехнологичному производству — компьютерам, мехатронике и биотехнологиям. В социальном плане длительное повышение уровня благосостояния привело к обеспокоенности экономическими последствиями стремительного старения населения и вероятному отказу от традиционных ценностей среди молодого поколения, которое настолько отличалось от своих родителей, что их даже прозвали синдзинруи — «новая раса людей». В политическом же отношении этот период можно охарактеризовать как «нестабильную стабильность»: партию либерал-демократов периодически сотрясали скандалы, но она оставалась у власти и безуспешно пыталась избавиться от связей и давления со стороны различных лоббистских групп, от расположения, денег и голосов которых она в конечном счете зависела.
«Интернационализация» (кокусайка) стала ки-вадо (ключевое слово) — институциональным императивом для бизнеса и университетов. Все должны были к ней стремиться, но никто не был уверен, что именно это должно означать. Само правительство тоже продвигало концепцию интернационализации в качестве желательного национального приоритета. Осознавая, что удар по национальной экономике подталкивает страну к более широкому и активному международному участию, власти последовательно вынуждали Японию реагировать на глобальные проблемы в более позитивном ключе. Тем не менее кризис в Персидском заливе в 1990 году спровоцировал смущение, нерешительность и однобокость действий. Американский госсекретарь Дин Ачесон как-то сказал, что Великобритания уже потеряла империю, но еще не нашла для себя новой роли. То же самое можно сказать и о Японии — то ли экономическом лидере, то ли дипломатическом наблюдателе.
Неопределенность
Японцы называют нефтяное эмбарго 1973 года не кризисом, а шоком (секку). Политический аналитик Косака Ма-сатака подчеркивал, что это была не та ситуация, когда Япония могла оставаться в стороне. Впервые с 1945 года нация столкнулась с серьезными проблемами. Вся послевоенная история предстала в новом свете:
Оглядываясь назад... надо признать, что быстрый экономический рост Японии... был следствием не только способностей японского народа, но и благоприятных международных обстоятельств, в особенности, того факта, что страна могла практически бесконечно расширять свою внешнюю торговлю и свободно покупать ресурсы...
К началу 1970-х годов нефть обеспечивала три четверти энергетических потребностей Японии, и подавляющая часть нефтяного импорта шла с политически нестабильного Ближнего Востока. За одну неделю Япония расходовала теперь столько нефти, сколько за весь 1941 год, когда нефтяное эмбарго ускорило атаку на Перл-Харбор. В последующие десятилетия Япония извлекла огромную выгоду из международной ситуации, а теперь эти же самые обстоятельства обернулись против нее, и она была бессильна перед ними. По осторожному замечанию Коса-ка: «Мы все знаем, что в настоящее время Япония проходит испытание. Однако его природа не очень понятна». Кроме того, несколько запоздало выпустив успокоительные заявления по поводу своих симпатий к Палестине, японское правительство было обязано сфокусировать усилия на приведение в порядок внутренней ситуации.