Японская молитва
Шрифт:
– Вы отдаете себе отчет в том, что в вашей машине обнаружен труп?
Но она уже ничего не слышала, потому что рухнула без чувств.
– Слышь, Костян, звони своему Медведкину… Представляю, что он скажет, увидев все это…
Костя Велькин, молодой парень лет двадцати восьми, в джинсах и белой рубашке, уже шел к своей машине.
– Я привезу его сейчас… Пусть опознает…
Глава 12
Олег после обеда тоже лег поспать. Кровать оказалась на редкость удобной, ровной, располагающей к хорошему длительному сну. В комнате работал кондиционер, а потому было вдвойне приятно засыпать в прохладе. Когда он проснулся, было уже восемь часов. Он понял, что заспался так потому, что за обедом выпил довольно много вина. Он не пьянел, потому что закуска была отменной, калорийной,
Проснувшись, он первым делом выглянул в окно – не стоят ли возле крыльца его новые знакомые, не ждут ли, пока он проснется. Неудобно получилось: он пригласил их на ужин, а сам проспал все на свете.
Но на крыльце никого не было. В конце сада Тамара развешивала белье. Рядом с ней, за большим овальным столом, сидел в плетеном кресле крупный мужчина в полосатых шортах, судя по всему муж, и молча чистил чеснок. Видно, до сих пор злился на жену за то, что та потеряла деньги. Олег Медведкин позавидовал этой паре, живущей в таком красивом месте и так надежно устроившейся в этой сложной жизни. Им не надо вставать чуть свет, чтобы мчаться в прокуратуру, где тебя ждет тяжелая работа, требующая огромного психического и физического напряжения и полная опасностей, подстерегающих на каждом шагу. Следователь прокуратуры – это частые вызовы на место преступления, допросы, работа с документами и писанина, писанина, которой нет конца… Это куча нераскрытых дел, нагоняи от начальства, угрозы как со стороны потерпевших, так и с противоположной… Это полное отсутствие личной жизни, постоянное воздержание, раздражительность, бессонница, частые попойки, выкуренные за день пачки сигарет, бутерброды в соседней с прокуратурой забегаловке, растворимый кофе в пластиковых стаканчиках и вереницы людей перед глазами… А еще – жизнь на колесах, причем своего, вечно требующего ремонта автомобиля, и, конечно, полное безденежье. Даже пригласить девушку в кафе не на что. Вот и сегодня – пригласил сразу двух, а перед этим отдал пять тысяч хозяйке пансиона: кто возместит ему эти траты? Никто. Разве что мама подкинет, когда он вернется из командировки. Но если совсем не тратиться, не рисковать и отказывать себе во всем, то, глядишь, и жизнь пройдет мимо. Все-таки он на море…
Он умылся, заправил постель. Сел за столик и пересчитал все свои деньги. На ужин с шампанским хватит, а там дальше видно будет. Скорее всего, придется давать телеграмму матери, чтобы выслала пару тысяч. Или стрельнуть у Велькина… Но это стыдно. У Велькина, как он запомнил со времени своего последнего приезда в Сочи, квартира и дача на море, которые он сдает, поэтому ему проще с деньгами. А что есть у Олега? Крохотная квартира, приносящая ему одни только расходы: то электропроводку пришлось поменять, то дверь новую поставить, то линолеум в кухне перестелить…
Он вышел из своей комнаты, запер дверь и поднялся к соседкам, постучал. Но ему никто не ответил. Он постучал еще раз, довольно громко. И снова – тишина. Ушли. Ждали-ждали обещанного ужина и ушли. Где вот их сейчас искать? На набережной? В каком кафе?
– Олег? Вас ведь Олегом зовут? – услышал он громкий голос Тамары, уже с пустым тазом возвращающейся в дом. – Не стучите, нет их, ушли они, ушли, сначала одна, потом и вторая…
– А… Понятно, спасибо. Я тоже, пожалуй, пройдусь, прогуляюсь.
– Да вы можете их встретить где-нибудь в кафе, куда им еще податься?
– А деньги так и не нашли?
– Нет, не нашли, – Тамара махнула рукой и покачала головой. – Даже не представляю, куда я могла их подевать… Мне кажется, что я положила их в карман халата, куда же еще? Но была ночь, мне ужасно хотелось спать… Я помню только, что пришла к себе и сразу же легла.
– Может, еще найдутся?
Она устало улыбнулась, как человек, проплакавший весь день и уставший от слез, и пошла к себе.
Олег первым делом отправился к дому Людмилы Белоус. Жара спала, с моря потянуло свежестью. Он подумал, что если ему и на этот раз не откроют, то придется звонить Велькину или же искать людей, которые в присутствии понятых взломают замки на воротах. Но больше всего ему сейчас хотелось, конечно, искупаться в море.
Он спустился по зеленой аллее вниз, к белому каменному забору, отделявшему территорию владений Белоус от дороги, и остановился перед воротами. В просветы между металлическими коваными прутьями, представляющими собой сложный растительный орнамент, ему открывался вид на поросший деревьями огромный сад с большой ровной зеленой лужайкой, за которой начиналась терраса. Сейчас она освещалась двумя мощными, стилизованными под старину светильниками, подвешенными к стене дома. Столик, плетеные кресла – и ни единой души. Олег позвонил – тишина. Потом еще несколько раз. Причем он слышал звук звонка – он звенел прямо на террасе, поэтому его невозможно было не услышать, если бы в доме кто-то был. Значит, или там никого не было (но кто же тогда включил свет?), или же люди, находящиеся в доме, не хотят открывать. Тогда он позвал:
– Людмила! Вы здесь?
Но вот голоса его вполне могли и не услышать. Взламывать ворота сейчас, вечером, когда весь городок светится огнями, а набережная забита отдыхающими, среди которых мало кто захочет выступить в роли понятых, показалось ему несвоевременным. Это можно сделать завтра утром. Значит, у него есть время, чтобы спокойно, не отвлекаясь ни на кого и не тратя бешеных денег на шампанское и ужин, поплавать в море, полежать на прогретых за день камнях…
Он так и сделал. Оставив на берегу все свои вещи и попросив присмотреть за ними даму в белой шляпе, не спускавшую взгляда со своего маленького внука, играющего на берегу, он с наслаждением бросился в воду. Отплыл немного от берега, затем перевернулся на спину, раскинул руки и расслабился, чувствуя, как море держит его на плаву, не дает утонуть, и это было удивительно, восхитительно. Будет хотя бы что вспомнить, когда он вернется домой.
Он проплавал довольно долго, даже притомился, заплывая за буйки и каждый раз возвращаясь к берегу, чтобы убедиться в том, что дама на месте. Ценного среди вещей было мобильный телефон и немного денег – остальные он оставил в доме. Но дама, похоже, и не собиралась уходить. И Олег плавал и плавал, кувыркался в воде, чувствуя пьянящую свободу движений и то, каким легким становится в море его тело. На Волге, откуда он приехал, вода не так держит, как эта, морская, чистая и прозрачная. На волжских пляжах грязь, вода мутная от песка…
Он вернулся на берег, упал на камни и долго лежал, наблюдая, как внук дамы в белой шляпе играет на воде в мяч. Он был один, но чувствовалось, что ему никто больше и не нужен. Большой сине-белый мяч, блестящий от воды и позолоченный с боков лучами заходящего солнца, мелькал перед глазами Олега до тех пор, пока он не почувствовал, как сон снова накатывает на него, как погружает в сладкое забытье…
Он проснулся от жгучего чувства голода, встал и направился к ближайшему кафе. Оно располагалось во дворике небольшого красного двухэтажного дома. В центре двора с каменным полом, напоминающего испанское патио, стоял длинный стол, накрытый белой скатертью, за которым уже ужинало одно семейство. Крепко пахло чесноком, шашлыком и росшими по периметру дворика розовыми цветами, чей одуряющий сладкий аромат приглушал остальные кухонные запахи. Олег заказал себе шашлык, сыр с зеленью и сладкий пирог. Вино он решил не пить, потому что ему не давал покоя безмолвный и неприступный, как крепость, особняк Белоус, куда он решил наведаться уже ночью, когда город будет спать, и тогда ему удастся хотя бы понять, есть ли кто в доме или нет. Сейчас за ужином ему вдруг подумалось, что Людмила Белоус, как и всякая нормальная женщина, могла просто-напросто пригласить к себе любовника и только поэтому никому не открывать. В конце концов, это ее право. И разве ей может прийти в голову, что в Саратове подняли такой шум по поводу ее исчезновения. Ее муж, Вадим Тахиров, скорее всего, уклоняется от своих супружеских обязанностей. Он слишком молод и красив, чтобы заставлять себя спать с женщиной, на которой он женился не по любви, а из-за денег, поэтому вполне можно предположить, что Мила просто-напросто влюбилась! Влюбилась, потеряла голову и сбежала от мужа сюда, в свое уютное гнездышко, чтобы хотя бы на какое-то время почувствовать себя счастливой.
После сытного ужина он еще долго бродил по набережной среди таких же бездельников, каковым он считал себя сейчас. Хотел присесть за столик одного ресторанчика, в котором звучала живая музыка, но ему сразу же объяснили, что либо он должен что-то заказать, либо заплатить за то, что просто сидит и слушает музыку. Пришлось с позором покинуть и ресторан, и набережную – он вдруг почувствовал себя здесь не в своей тарелке. Можно было вернуться домой, включить телевизор и остаток вечера провести, лежа на кровати.