Японские сказки
Шрифт:
— Я — охотник, только тем и живу, что зверей бью, а потом продаю и покупаю себе рис и мясо. За эту обезьяну мне бы в городе триста монов дали. А на триста монов я с женой и детьми могу прожить три дня.
— Дядюшка, мне моя матушка дала как раз триста монов. Вот они, возьми, только не стреляй, пожалуйста, в обезьяну!
— Что ж, охотно! — говорит охотник. — Давай сюда деньги. — Взял он у девочки триста монов, а сам думает:
«Неплохо вышло! Нынче я настреляю других зверей, а завтра убью и эту обезьяну,
Ушел он в другой лес, а девочка поманила к себе обезьяну. Обезьяна спустилась с дерева, сложила лапы на груди и давай кланяться.
Говорит ей девочка:
— Сегодня мне удалось тебя спасти, но тебе здесь оставаться дольше нельзя. Уходи-ка ты лучше в другие леса! Охотник вернется и подстрелит тебя. Будь осторожна, обезьяна, живи благополучно, а мне пора в путь.
Выслушала обезьяна речь девочки, снова сложила лапки и поклонилась. Девочка пошла дальше, а обезьяна провожала ее глазами, пока та не скрылась из виду.
Наконец пришла девочка к тому месту, куда ее мачеха послала.
Видит, стоит домик, а возле него — большой омут. Только вода в омуте не стоит спокойно, а крутит ее страшный водоворот.
«Пойду-ка я в домик, попрошу разрешения отдохнуть немножко», — подумала девочка. Подошла она к домику и говорит:
— Хозяева, отзовитесь!
Выглянули из домика люди, увидели девочку и спрашивают:
— Ты из каких мест?
Рассказала им девочка про мачехин наказ:
— Надо мне идти к омуту, заглянуть в его глубину.
Опечалились люди:
— Ах, какая жалость! Ведь если упадет твоя тень на воду, не бывать тебе в живых!
— Но там, на берегу, растут цветы неслыханной красоты. Вон, вон они алеют! Я должна принести такой цветок в подарок моей мачехе.
— Дошел и до нас слух о твоей мачехе, — говорят ей хозяева домика. — Знаем мы, какие муки ты от нее терпишь. Ах ты, бедняжка! Жалко нам тебя! Пойдешь к омуту, пропадешь!
Заплакала девочка:
— Все равно придется мне пойти за цветами для мачехи, а то она меня забранит. Нельзя мне к мачехе без цветка возвращаться.
Как ни отговаривали ее хозяева, девочка только плакала и твердила свое:
— Надо идти, мачеха приказала!
И вот пошла девочка к омуту. Ходит она вокруг дерева высматривает, где бы сорвать цветок покрасивее. Наклонилась девочка к цветку, и упала ее тень на воду.
Но вдруг откуда ни возьмись целая стайка вьюнов замелькала в воде. Пошла вся вода серебряной рябью, и водяной не увидел девочку. А в это время на дерево, на другом берегу, взобралась обезьяна и давай скакать по веткам! Засмотрелся на нее хозяин омута. А девочка тем временем сорвала самый алый цветок и отошла от берега.
Но среди рыбок, что играли в воде, девочка успела узнать того самого вьюна, которого она выкупила у ребят и кормила каждый
И обезьяна, прыгавшая по веткам, была той самой, что девочка спасла от охотника. Так отблагодарили ее верные друзья.
Вернулась девочка домой благополучно и принесла мачехе в подарок алый цветок. Удивилась мачеха: ведь от страшного омута никто еще живым не возвращался! Отбросила цветок и спрашивает:
— Ты ничего не видела необыкновенного в глубине гор?
— Нет, — отвечает девочка, — ничего особенного я не заметила.
И решила тогда мачеха отравить свою падчерицу. Когда отец отлучился из дома, испекла она мандзю[36], подложила в него яду и говорит:
— Пойди, доченька, в горы, собери там разной зелени. Вот тебе на дорогу мандзю.
Взяла девочка мандзю, пошла в горы и стала собирать зелень. Захотелось ей есть.
«Спущусь-ка я вниз к ручейку, — подумала девочка. — Съем мандзю и воды напьюсь».
Спустилась она вниз и видит: бежит по склону горы чистый, прозрачный поток. И плавает у самого берега вьюн, голову из воды выставляет, точно что-то сказать ей хочет. Присела девочка на бережку под ветвистым деревом, ест мандзю и водой запивает. Вдруг напал на нее неодолимый сон, глаза сами закрылись, и заснула она крепко-крепко.
Проснулась девочка только тогда, когда вечерний ветер повеял на нее прохладой.
«Надо скорее вставать!» — подумала она. Хочет поднять голову — и не может, хочет пошевельнуться — а сил нет, точно все ее тело сковано.
Вдруг видит, закачались над ней с тихим шелестом ветки дерева, послышался серебряный звон и что-то ярко заблестело вокруг. Присмотрелась, — а это золото рассыпано, так и горит огнем, так и сверкает. Ахнула она, и в ту же минуту прошло ее оцепенение. Поглядела наверх и видит: сидит на дереве обезьяна, трясет ветки, и сыплются, сыплются на траву золотые монеты…
«Надо собрать вместо листьев золото»[37], — подумала девочка. Собрала она золото, взвалила мешок на плечи и понесла домой.
Диву далась мачеха, что падчерица снова вернулась живой и невредимой.
— Ты чего допоздна в горах пропадала? Какой зелени набрала?
Вырвала она мешок из рук девочки, глянула, а он полон чистого золота!
У мачехи глаза на лоб полезли от удивления.
— Доченька, а там в горах еще осталось золото? Все ли ты собрала?
— Там его еще много, — отвечает девочка.
— А как тебе удалось найти его? — спрашивает мачеха.
— Съела я мандзю, которое ты мне, матушка, дала, — рассказывает девочка, — и вдруг напал на меня неодолимый сон. Проснулась, вижу, кругом не трава, а золото рассыпано.