Шрифт:
Ярику поручили стянуть у Джульки кость. Лучше пойти на преступление – стащить кастрюлю с кухни, – чем это, но повторки сказали, это их задача: «У нас там свой человечек». Да и сам Ярик не признался бы, что не желает лезть за косточкой, потому что побаивается собак. Так что он смирился.
Джулька, конечно, приветливая и улыбчивая, но радостно помахивать хвостом, глядя на то, как покушаются на ее косточку, будет вряд ли. Однако облажаться было нельзя, не хотелось до конца смены оставаться без друзей.
Джулька, молодая овчарка, была питомцем Тиграна, одного
И нигде, кроме миски Джульки, их было не раздобыть. Куриных ножек в столовой не давали, это было обидно вдвойне – Ярик их обожал. Правда, такие, которые готовила мама. И в супах мясо плавало без костей: все лучшее детям. Ярик даже думал напроситься у Тиграна покормить Джульку и так перехватить косточку, но повторки не поддержали: лишние подозрения, еще запомнит. Ждать до родительского дня, когда кому-нибудь наверняка привезут жареную курочку, они тоже не хотели. Ничего не оставалось, как стащить кость из миски, которая на деле была небольшим металлическим тазом.
Раздумывая целый день, Ярик в итоге решил прокрасться к конуре под вечер, когда Тигран и Джулька, как обычно, уйдут в лесок на прогулку. В лагере в это время как раз будет кинопоказ в клубе, оттуда-то он и отлучиться ненадолго.
Как на зло, показывали второго «Человека-паука». А ведь Ярик так хотел сходить на него в кинотеатр, но родители пожалели денег. Максу, одному из повторок, пришлось буквально выталкивать Ярика с кресла.
– Давайте завтра, – шептал он. – Завтра дискотека будет, и я сбегаю.
– Завтра мы уже пойдем к озеру, нужно сегодня, – настаивал тот.
– Но…
– На обед сегодня что было? – спросил вдруг Максим.
Ярик опешил. Подумал, вспомнил – оба брата-близнеца на обеде были, так чего он спрашивает?
– Суп, – пожал плечами, – который борщ.
– С мясом?
– Ну да.
– А значит что? – напирал Макс, при этом не отрывая взгляд от экрана.
Ярик сообразил и вздохнул:
– Джулька получила косточку.
– Вот видишь, давай быстренько туда и обратно, как раз на концовку успеешь.
Ярик кивнул:
– А кастрюля? Я вот сейчас кость стащу, а окажется, что зря, вдруг у вас…
Не договорил. Максим обернулся к нему, забыв о кино:
– Не вдруг, понял? У нас все схвачено. Давай, не теряй время, или мы без тебя…
– Да не, я ж сказал – значит, все… Сейчас, ладно.
И пригнувшись, Ярик засеменил к выходу.
Пробежав сотню метров, сообразил, что палевно, и перешел на шаг. Вроде как гуляет, дышит свежим воздухом перед сном. На пару-тройку встречных не взглянул, понадеялся, что это взаимно. Обошел столовую и подкрался к забору из сетки-рабицы, ограждавшему задний двор.
За забором было тихо. Двери в столовую – заперты, свет в окнах не горел. Чирикали птицы в лесу, подступавшем с другой стороны, да тихо щебетали их мелкие сородичи, бегая по площадке в поисках крох. Конура прижималась к забору метрах в десяти, на земле свернулась змеей пустая цепь. Джульки не было, а миска… Нужно было пройти дальше, чтобы заглянуть за конуру.
Оглядевшись и не заметив никого, Ярик затрусил к ней вдоль забора. Шелестела под ногами трава, колотилось сердце. Он пригибался, чтобы кусты, посаженные вдоль дорожки, хоть немного его прикрывали.
Из-за конуры показался тазик, то бишь миска. Ее стенки покрывали засохшие остатки еды, а за край концом выступала обглоданная кость. В сумерках она напоминала белесую палицу.
Оставалось перемахнуть через сетку-рабицу, преодолеть пару метров до миски, забрать кость и свалить. И только теперь Ярик задумался: а куда он денет кость? Ему же с ней в клуб возвращаться, куда он ее спрячет?
Пока гадал и корил себя, что не прихватил ни пакета, ни бумаги, в конуре что-то стукнуло, кто-то внутри прорычал. Ярик замер, задышал часто. Убежал бы сломя голову, если бы пальцы не вцепились намертво в сетку. Затем из конуры полезла волосатая босая нога. Не лапа, сообразил Ярик. Но это совершенно не успокоило.
«Оборотень! Это оборотень… Джулька – оборотень!» – завыло сиреной в голове.
За одной ногой последовала вторая. Уже в шлепанце.
Надо было бежать, пока Джулька не поняла, что ее секрет раскрыли. Какой-то Ярик из пятого отряда, совсем не Ван Хельсинг и даже не Человек-паук. Да ведь все равно, беги – не беги, она же выследит его по запаху. Попал! Он…
Наконец отпустил сетку. Та, вредная, скрипнула. И сердце сжалось, он отпрянул. Оборотень, вылезший уже наполовину, подпрыгнул от звука, ударился спиной о конуру и выругался матом. Так натурально, что у Ярика отлегло. Он огляделся и думал уже нырнуть в кусты позади, когда услышал:
– А ты кто?
Обернулся. На него смотрел в шортах и майке коренастый паренек со светлыми волосами до плеч.
– Никто, – буркнул Ярик.
– Ты, блин, шпионишь, что ль? Колись, кто подослал? – Парень заозирался.
– Никто.
Волосатик ничего не обнаружил и направился к забору.
– А ты чего тут? – выдал Ярик.
Парень нахмурился, затем улыбнулся:
– Скажи ты, потом я.
Ярик пригляделся к нему. Тот по-прежнему стоял в одном шлепанце, второй держал в руке. А в другой у него была кроссовка – синяя с белыми полосками, такая, будто он ее взял на свалке.
– Это ж ты залез в конуру Джульки, а я так, просто…
– Ну, залез, теперь что? Она, вообще-то, мой кроссовок присвоила, пацаны закинули, козлы, а она еще и в конуру утащила. – Волосатик махнул пожеванной обувкой, вспомнил о шлепанце в в другой руке, кинул на землю и всунул в него босую ногу. – Хоть выкидывай обратно. – Он кивнул на конуру, затем стал взбираться на забор.
– Стой! – выпалил Ярик.
Паренек сжался и снова завертел головой:
– Ты что, придурок?!
– А ты можешь заодно косточку захватить? – выдал Ярик наудачу.