Ярл
Шрифт:
– Это вообще нормально? – нет, нужно не так. – Я же тут, как ты сказал, на два года.
– Бывает, свадебку сыграют чин чином, а потом он или она через два месяца в пасти твари кончится, – как-то совершенно обыденно пожал плечами Баюн. – Это Шрам, мы тут все под ним ходим. Особенно молодые да глупые, как жених Натки – ушёл да сгинул… Ладно, пошли, я тебе дом покажу, да Нате обскажу что да как. А то из ребят сам знаешь какие рассказчики – половину забудут, а вторую половину переврут…
…
Твою. Же. Мать!
Глава 1
Богатый у меня опыт работы в
И на эту сотню ложится добыча пропитания — надо полагать, в основном охота и собирательство. И кроме того – бытовые повседневные дела, уход за детьми, обновление построек и частокола, работа с лесополосами. “Ключи” значительно изолированы от остальных поселений, что зарубежных, что приграничных, это значит, что в логистику и торговый обмен тоже уходит прорва усилий. А что невыгодно везти – делается на месте. Те же ложки, тарелки, ткани для одежды повседневной носки и сам пошив одежды.
Часть трудовой нагрузки можно переложить на детей и стариков – в деревнях королевств так и делают. Что-то отработано настолько, что в итоге требует значительно меньших усилий, чем у человека неподготовленного. Но всё равно объём нагрузки — ужасает. И справиться с ней можно только одним способом. Коллективным распределением усилий и тягот с коллективным же контролем результата. Потому что небрежно выполненная работа по формированию ядовитых зарослей — это напавший на поселение монстр, а то и не один. Потому что обрушение частокола, когда ответственный просмотрел гнилое бревно – это демаскировка деревни и опять проблемы с тварями. Не удивительно, что тут общество приговаривает к браку одинокую женщину. В королевствах феодал рассматривает своих сервов как ресурс, а тут сами общинники вынуждены так воспринимать друг друга.
Н-да. Что-то я такого не ожидал увидеть. Сами отвальные из моего десятка не больно-то распространялись на тему, что да как дома, а когда всё-таки болтали меж собой — постороннему ни за что не догадаться, какая тут царит жесть! Зато никаких налогов, и ни один плащеносец не утащит за косы твою дочь или молодую жену только потому, что мельком увиденная девка приглянулась согреть постель… Иногда мне очень хочется закрыть глаза и проснуться дома -- забыть этот проклятый жестокий мир как дурной сон. Но очень, очень редко. Слишком много у меня теперь здесь “якорей”… Даже ребёнок будет меньше чем через восемь месяцев. В последнее даже не очень верится, хотя я сам очень постарался, чтобы это событие свершилось…
Пока я прокручивал в голове эти не самые веселые мысли, мы шли. По аккуратно отсыпанным песком дорожкам (чтобы на подошвах из деревни запахи посторонние не вынести?), мимо добротных, как один ухоженных домов, кое-где скупо обсаженных низкорослыми фруктовыми деревцами, мимо упомянутых аккуратных огородиков. Темнело, но теперь я понимал, куда смотреть. Вот окна в домах – все как одно смотрят к центру модифицированного человеческими руками холма. Если внутри кто-то запалит лампу – свет не будет виден снаружи. Но света всё равно почти нет – разве что тусклые отблески очагов, в некоторых домах играющие на потолке. Люди (в основном стягивающиеся к ратуше – общинном дому) скользят в сумерках совершенно беззвучно, привычка – вторая натура, и говорят тихо. Ведь ночью звуки порой разносятся очень далеко…
– Сюда, – в итоге дом, к которому меня привёл Баюн, был на дальней от того подъёма, через который мы вошли в “Ключи”, стороне деревни. Сержант подошёл к двери… и просто открыл её и вошел внутрь, даже не думая стучать. Ну да, пресловутая звуко-маскировка. Интересно, как они брёвна рубят? Или днём с этим нет проблем? – Натана, ты здесь?
Проклятье, если мне придётся жить в этом доме, нужно будет сделать что-то с темнотой, в которой я ни зги не вижу. Даже сейчас, вечером, внутри только силуэты и различаю!
– Я тут, – девушку я разглядел только после того, как она поднялась… ммм, из-за стола? Не уверен, что вообще смог понять, что перед мной женщина, если бы не знал заранее – ну и по голосу. И, кажется, что-то взяла в руки, сумку, что ли? – Случилось чего?
А тембр приятный такой, тихий и спокойный.
– Мужа тебе привёл, обществом сговорённого, – без всяких экивоков вывалил на голову девице новость сослуживец. – Звать Арн, лейтенантом теперь у нас от Войска в деревне.
– Благодарствую, – кажется, собеседница слегка поклонилась. Судя по интонации, неожиданный “подарок” в виде абсолютно незнакомого человека в мужья её не особо взволновал.
– Мы с товарищами будем в общинном доме обсказывать, как на заставе служилось, – проинформировал соплеменницу разведчик. – Но командир тебе и сам что хочешь поведает, мы под его началом едва ли не сначала были. Арн, я к тебе завтра днём загляну, как устроишься. Со старостой познакомлю… ну, яговорил.
– Я помню, – кивнул я ему.
– Что ж, – я прямо почувствовал, как зараза ухмыльнулся. – Тогда до встречи. Счастья, хе-хе, молодым!
И спокойно себе ушел. Когда-нибудь я этого придурка стукну за всё хорошее. Больно.
Мы постояли. Помолчали. Ещё постояли и помолчали. Я вздохнул: ещё более дурацкую ситуацию поискать стоит, чтобы в неё влипнуть. Признался:
– Ната, у тебя есть какой-нибудь источник света? Лампа там, хотя бы лучина? Я не вижу в темноте.
Собственно, я уже был готов к ответу “нет” и разжиганию огня магией над своей ладонью, но обошлось. Хозяйка дома почти беззвучной тенью пересекла комнату, что-то сделала с окном – кажется, закрыла ставнем, судя по звуку, и потому, что даже тусклый вечерний свет пропал. А потом несколько щелчков огнивом, разлёт сине-красных искр – и на столе ярким белым пламенем вспыхнули два фитиля. У обычного человека от такого перехода от темноты к свету в глазах ещё долго цветные пятна плясали, но мне в очередной раз помогла Жизнь. Я поднял глаза и наконец-то разглядел свою… гм, жену. Хорошо разглядел. И мысленно извинился перед боевым товарищем.
Ната оказалась ростом примерно с меня. Правильные черты очень бледного лица, вроде бы каштановые волосы – настольныегорелки ярко полыхали белым пламенем, но я не был уверен, что они не искажали цвета. Думаю, девушка готовилась ко сну – волосы распущены, и в таком состоянии ниспадали ниже спины. На одежду пошла всё та же серая домотканая холстина: платье без пояса, и неизменная жилетка из овечьей шкуры со шнуровкой, накинутая на плечи? но не завязанная. Впрочем, не уверен, что красавица-колдунья её вообще затягивала – очень мешала главная женская гордость. Два проступающих под платьем полушария… да нет, к чёрту – ШАРА высокой и невероятно манящей груди!