Ярлинги поневоле
Шрифт:
– Ну ты смотри! – в притворном возмущении хлопнул себя по колену Ярик.
– Уже нахваталась замашек с местным колоритом! Ой, боюсь, боюсь! Ты сначала научись!
– И научусь! Дядька Ижек, научишь меня?
– Зачем нам болотный хрюн? – старый маг по-прежнему прибывал в задумчивом состоянии и никак не воспринимал шутливый формат болтовни, - И вообще, мне нельзя. Пусть тебя лучше Михо чему полезному научит. Михо, слышишь меня? Пусть пробует с силой работать и первым делом выучите формулу малого исцеления.
– Хорошо, учитель.
–
– Какой к Проклятому учитель!?
– Да, прости, дядька Ижек. Я понял. Отдохнем и начнем учиться.
Лошадки, словно почуяв скорый привал, сами прибавили шагу. И вскоре отряд, просочившись между невысоких холмов, втянулся в очень уютную ложбинку, действительно идеально подходящую для ночевки
Небольшой костерок радостно пулялся в вечернее небо хаотичным фейерверком золотисто-оранжевых искорок. Выписывая в темноте забавные траектории, они крохотными кометами неистово устремлялись в высь, словно пытаясь достичь звезд и стать одними из них, но, отлетая от пламени всего лишь на пару метров, бесславно затухали в спускающейся на землю прохладе.
Навалившись спиной на сложенные горкой вещевые мешки, Ярик лениво наблюдал за Михо, что подсел после ужина ко вновь загрустившей было Славке и теперь, вот уже с полчаса, что-то усиленно ей втолковывал, отчаянно жестикулируя и строя порой очень забавные рожицы.
Иногда сложенными в щепотку пальцами правой руки он выводил в воздухе перед собой какую-нибудь хитрую кривую линию, а сестра пыталась повторить за ним это затейливое движение. С иными фигурами она справлялась легко, с некоторыми застревала на подольше. С последним, видимо, уж очень заковыристым движением у нее и вовсе не заладилось.
Терпеливо поправляющий ее Лишек то и дело отрицательно мотал головой и в очередной раз показывал последовательность каких-то плавных изгибов, чередующихся с резкими поворотами, заставляя девушку вновь и вновь повторять движения.
– Что, Данила, не выходит каменный цветок? – буркнул Яромир себе под нос, поражаясь усидчивости сестры, безропотно пытающейся повторить и запомнить эти невероятные зигзаги. – Эх, и чего мы на репетицию телефоны не взяли! Сейчас бы хоть в Форготтен пошпилился. Это всё Марсель виноват: "Нельзя на сцену с телефоном! Звонки отвлекать будут!" Хотя о чем я? Тут же ни сети, ни зарядки. Вот попадалово…
Сбоку послышались негромкие шаги. Возвращались новые «родственнички» - закончив с ужином и набрав у себя в мешке пригоршню каких-то мелких камушков, дядька Ижек вместе с дядькой Бронеком направились устанавливать магическую охранную сеть. Мало ли кто забредет ночью к лагерю. Обойдя окрестности и разместив по всему периметру маячки, сейчас, тихо переговариваясь, они неспешно приближались к костру. Один худой и высокий, другой – ниже на голову, но в полтора раза шире и мощнее.
– Все готово, - сказал, проходя мимо Ярика мэтр, - можно укладываться спать.
– Ну это - кому как, - капитан подошел к своим вещам, распаковал скрученное в рулон плотное шерстяное одеяло и постелил его на землю недалеко от начинающего затухать костерка.
– Скажи-ка, молодой Яр, чем должен заниматься воин, после того, как, значит, позаботился о своих лошадях и поужинал сам?
– Думаю, - пожал плечами парень, - ответ «спать» тебя, дорогой дядюшка, не устроит?
– Правильно думаешь, - бывший начальник стражи снял с себя ремень с перевязью и уселся на одеяло.
– Тогда, наверное, он должен заниматься оружием?
– Смотри-ка, Ижек, а племянничек-то оказывается не дурак, - на секунду обернувшись на кивнувшего ему в ответ мэтра, капитан вновь посмотрел, и при чем с явным укором, на Ярика: - Так почему же ты, обормот, сидишь и без толку, значит, задницей траву греешь, в то время как должен делом заниматься? Ты Яр или воздухом подышать вышел?
– Все понял, дядька Ижек, - подхватился юноша, вытаскивая из кучи вещей свой меч, - осознал свою вину, степень, тяжесть, глубину…
– Осознал он, - старый воин сердито покачал головой.
– Меч-то у тебя почему не под рукой, а всяким хламом завален?
Он извлек из недр своего мешка точильный брусок, завернутый в кусок замши, и кинул едва поймавшему его Ярику.
– Давай, займись правкой да чисткой. Да смотри, чтоб ни пятнышка на клинке, ни, тем паче, зазубринки не было. Оружие – оно заботу любит и взаимностью хозяину отвечает. Не уважишь его, значит, сейчас, так и оно тебя в бою подвести может. Смотри сейчас, что я делать буду, да учись.
С этими словами он достал второй правИльный набор и, примостив себе на колени меч, куда более здоровенный, чем у юноши, принялся его начищать. Яромир вынул из новеньких ножен свой клинок и, подглядывая за последовательностью действий капитана, во всём ему подражая, заелозил оселком по лезвию, на его взгляд и так идеально заточенному.
Оружие, побывав в руках местного умельца, претерпело некоторые изменения. Длина и ширина клинка остались прежними. А вот форма слегка изменилась, приобретя изящный изгиб, сделавший бывший меч похожим, скорее, на родную кавалеристскую шашку. Только, в отличии от нее, рукоятка была не прямой, а чуть наклонённой относительно основания клинка вперед, делая её почти параллельной по-прежнему закруглённому, но только теперь остро заточенному кончику лезвия.
Такая форма оружия, со слов капитана, позволяла горским воякам и колоть, и рубить мечом, как в лихой конной атаке, так и при обороне в тесных скалах или башнях укреплений.
Гарда тоже немного изменилась. Передняя ее планка теперь чуть загибалась вниз, немного прикрывая пальцы. Задняя же – наоборот вверх. Искусственный камень никуда не делся. Так и торчал в навершии, переливаясь и играя отблесками костерка в своих полированных гранях. Еще на первом привале мэтр, по совету капитана, вложил в него заклинание, упрочняющее клинок.