Ярость (Сборник)
Шрифт:
Женщина чуть наклонила голову и, глядя в сторону, безразлично ответила:
— Должно быть, это была моя внучка.
Сэм был потрясен. Конечно, он знал о существовании Бессмертных, но еще никогда не разговаривал с ними. На человека, измеряющего свою собственную жизнь и жизни своих друзей десятилетиями, столкновение с жизнью, спокойно разворачивающейся в веках, действовало, как удар ниже пояса.
Он рассмеялся коротким лающим смехом. Женщина повернула голову и впервые взглянула на Сэма с легким интересом. Она никогда не слышала, чтобы кто-то из черни так смеялся. Это был уверенный и спокойный смех человека, который знал себе цену
Многие люди еще до Кедры Волтон находили в Сэме некую необъяснимую привлекательность. Но немногие были столь проницательны. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять — в нем присутствовало то, чему так старательно подражали люди ее круга, навешивая на себя дикарские украшения и слушая суровые и жестокие баллады, правда, звучавшие для них пустым звуком — пока. Жизненная шла и напор были утрачены человечеством. Люди смутно стремились к ним, но когда им в очередной раз предложат столкнуться с суровой реальностью, они изо всех сил постараются этого избежать.
Кедра надменно посмотрела на него, чуть повернула голову — так, что черные волны волос нежно всколыхнулись вокруг плеч, и холодно спросила; «Как тебя зовут?»
Рыжие брови Сэма сдвинулись к переносице. «Обойдешься», — намеренно грубо ответил он.
Она на мгновение застыла. Затем словно теплая волна прошла по ее телу, расслабляя мышцы и~ растапливая лед высокомерия. Она глубоко, но тихо вздохнула и унизанные кольцами пальцы, до этого лишь прикасавшиеся к нему, мягко легли на красный бархатный рукав. Она позволила раскрывшейся ладони нежно скользнуть к его запястью, и золотые кольца с щекочущим холодом сверкнули в зарослях рыжих волос его руки.
Она сказала, не глядя на Сэма:
— Расскажи мне что-нибудь о себе. Только немного. А то мне надоест.
— Тебе легко надоесть?
— Очень.
Он оценивающе осмотрел ее с головы до ног и, довольно хмыкнув, решил, что раскусить ее будет не так уж сложно. За сорок лет Сэм Рид узнал практически все о жизни в Куполах, причем не только о той жизни, которая у всех на виду, но и о таинственных, порой дьявольских методах, которые человечество изобрело для подстегивания угасающего интереса к собственному существованию, которое слишком растянулось. Сэм подумал, что он не заставит ее скучать.
— Пойдем, — сказал он.
Это был первый день карнавала. В третий и последний день он услышал от Кедры, что их роман необязательно должен закончиться вместе с праздником. Это его скорее удивило, чем обрадовало. Прежде всего — Росейз. А во-вторых, пусть он заперт в клетке отпущенных ему лет, он не потерпит, чтобы кто-то глазел на него снаружи.
Они плавали в невесомости. Из черной пустоты на них надвигались объемные картины. Это было очень дорогое удовольствие. Для него требовались крайне искусные операторы и, по крайней мере, один робот-самолет, со специальной видеоаппаратурой. Подвешенный где-то высоко над венерианским континентом, он был нацелен на сцену, которая разворачивалась перед ними.
Чудовище сражалось с лианой.
Оно было огромным, это чудовище, и словно специально созданным для битвы. Его скользкое чешуйчатое тело стало еще более скользким от крови, струящейся из многочисленных ран, нанесенных гибкими, когтистыми ветвями. Они хлестали его неутомимо и размеренно, рассеивая вокруг себя капли яда, сверкавшие в сером влажном воздухе. Музыка, импровизируемая в такт битве, гремела вокруг них.
Кедра
— Я ошиблась, — сказала она.
Сэм с досадой вздохнул. Он хотел досмотреть сражение до конца.
— Чего?
— В тебе, — ее пальцы с властной нежностью скользнули по его щеке. — Я недооценила тебя, Сэм. Или переоценила* Или и то, и другое.
Он тряхнул головой и протянул в темноте руку вдоль гладкой округлой щеки к затылку, наткнулся на обруч, сквозь который падали волнистые волосы, захватил их полной горстью и грубо потряс ее голову из стороны в сторону. Волосы мягко оплели его кисть.
— Наигрались, — сказал он. — Я тебе не комнатная собачка. Чего ты все крутишь?
Она засмеялась: «Если бы ты не был так молод…». В ее голосе прозвучали оскорбительные интонации. Он отпустил ее так резко, что она почти упала на тахту рядом с ним и, чтобы удержаться, ухватилась за его плечо. Сэм молчал. Потом небрежно спросил: «Сколько тебе?».
— Двести двадцать.
— Понятно, что я тебе надоел. Я — ребенок.
Ее смех прозвучал ободряюще:
— Не ребенок, Сэм, не ребенок. Просто мы по-разному смотрим на жизнь. Нет, ты мне не надоел. В этом-то и все дело. По крайней мере, отчасти в этом. Я бы, пожалуй, хотела, чтобы ты надоел вше. Тогда я могла бы оставить тебя сегодня вечером и забыть все, что здесь было. Но в тебе что-то есть, Сэм, не знаю что. — Ее голос стал задумчивым. В темноте за ними музыка наросла до пронзительного крещендо и затем плавно перешла к замирающим нотам смерти, сопровождавшим гибель кого-то из двух соперников, сражавшихся в огромных болотах высоко над ними.
— Если бы ты только был тем, кем ты выглядишь, — вздохнула Кедра — Если бы ты только был… У тебя прекрасный ум, Сэм. Жаль, что ты ум-репа слишком рано и не успеешь им воспользоваться. Я бы даже хотела, чтобы ты не был обычным человеком. Я бы вышла за тебя замуж — на время.
— Что это за ощущение, — жестко спросил Сэм, — быть богом?
— Тебе показалось, что я смеюсь над тобой? Извини. Ты этого не заслуживаешь. Что это за ощущение? Мы — Бессмертные, это верно. А ощущение — захватывающе и страшно. Это ответственность. Мы не просто играем с жизнью. Первые сто лет я потратила на подготовку и обучение, на знакомство с людьми и предметами. Следующие сто лет я занималась искусством интрига. Это наука о ниточках, за которые нужно потянуть, чтобы, например, заставить Совет смотреть на вещи по-иному. Это джиу-джитсу для мозга — как прикоснуться к человеческому тщеславию, чтобы реакция была как раз такой, какая мне нужна. Я думаю, ты и сам знаешь, как это делается. Только ты еще слишком мало прожил, чтобы овладеть этим как следует. А жаль. В тебе есть что-то, что я… я бы не возражала…
— Переставь повторять, что вышла бы за меня. Я № тебя не взял.
— Нет, взял бы. Я могу это устроить даже сейчас, несмотря на то, что ты обычный человек. Я могла бы…
Сэм перегнулся через ее колени и нащупал выключатель. Маленькая, уютная комната мгновенно осветилась. Кедра рассмеялась полупротестующе, полуудивленно и, откинувшись, прикрыла свои большие красивые глаза рукой:
— Сэм! Я ослепла! Не надо, — она потянулась к выключателю. Он перехватил ее руку, сжав унизанные кольцами пальцы.