Ярость
Шрифт:
Он смеется.
– Окей. Но я ещё никогда не слышал, чтобы такой подлый человек как ты, вышел на свободу.
– Я просто уверен, что ты ещё никогда не встречался с таким человеком, как я. Я просто оказался не в том месте и не в то время.
– Ты букмекер, убийца, преступник. Ты просто сгниёшь в тюрьме.
– Посмотрим, что на это скажет мой адвокат.
Машина тормозит, и агент открывает дверь, хватая меня за локоть и выталкивая из машины.
– На выход, – качает он головой, когда тянет меня к открытой двери со стороны бетонного здания, толкая меня внутрь.
Меня поволокли в офис, где они сняли отпечатки
В комнату заходят два тюремных охранника. Один стоит в стороне около меня и держит мои руки, пока ведут меня по коридору.
– Два? Неужели я не чертовски опасный? – стону я.
Один из мужчин смотрит на меня.
– Нет, просто сумасшедший, – говорит он, когда мы сворачиваем за угол.
Мы перемещаемся по нескольким длинным коридорам и вниз по лестнице. Они упекут меня в одиночную камеру? Черт побери. Весь коридор воняет отбеливателем. Заключенные бьют по дверям и кричат, когда мы проходим мимо них.
– Эй, поросёнок, свинья… – поют за дверью.
Офицер постукивает кулаком по двери.
– Маршалл, заткнись!
Мы останавливаемся перед металлической дверью, которая имеет крошечное окно наверху. Охранник открывает дверь, петли скрипят, когда она распахивается. Комната крошечная, с туалетом и раковиной из нержавеющей стали в углу, маленькой койкой у стены.
– Не пытайся выбраться через окно. У тебя будет неделя в заключении, затем тебе вынесут приговор, лютик. И никаких сюрпризов с полом.
Они смеются надо мной, когда разворачиваются, чтобы покинуть камеру. Дверь с тяжестью захлопывается. Я стою, уставившись на толстые прутья, полностью отрицая реальность. Пять пунктов убийства первой степени. Я никогда не выйду из этого грёбаного места. Я шагаю с руками сложенными за головой. Не такая жизнь у меня должна была быть. Я должен быть с Тор, далеко от всего этого дерьма. Я пообещал ей, что никогда не оставлю её... ребёнок... Я тру ладонями лицо и смотрю на бетонную стену. Чем дольше я позволяю себе думать о той жизни, к которой был так чертовски близок, тем яростней становлюсь. Я замахиваюсь и бью рукой по кирпичу. Боль пронзает мою руку. Но я снова и снова бью бетон. Я бью до тех пор, пока моя рука не становится слабой, мои косточки содраны и кровоточат, пока боль не становится еле ощутимой. Тяжело дыша, я смотрю на пятно крови на белом кирпиче. Из всего, что произошло в моей жизни, из всего испорченного, ужасного, бессердечного дерьма, которое я сделал, неудача в ней – самое худшее. Зная, что Тор будет растить нашу малышку в одиночестве, что я не смогу позаботиться о них так, как должен; нет другого способа объяснить, как это чувствуется, кроме того, что это ломает моё грёбаное сердце. У меня будет жизнь. Соберись.
– Блядь! – кричу я, мой голос эхом разносится по тесной камере. – Сука!
Я слышу, как некоторые из других заключенных смеются, и я падаю на койку, изношенные
Глава 31
Виктория
Меня приводят в комнату с белыми стенами, зеркалом на одной стороне и столом с четырьмя стульями посередине.
В комнату заходит женщина, одетая в очень дорогой костюм.
– Снимите с неё наручники, – она машет офицеру, который привёл меня.
Он освобождает мои запястья от наручников, и приток крови снова возвращается в мои руки. Я вздрагиваю, когда могу шевелить пальцами, ощущая их снова. Офицер покидает комнату, и женщина улыбается мне.
– Я детектив Лоусон, – начинает она. Я молчу. – Присядь, пожалуйста, – женщина жестом указывает на стул передо мной, и я сажусь. – Возможно, я могу что-то для тебя сделать? Хочешь покушать или попить? – она старается говорить мягко, словно я её боюсь, блин.
Я смотрю на неё в ответ.
– Нет. Спасибо.
Она кивает и ставит стул напротив меня. Пока она наблюдает за мной, наступает молчание.
– Можешь сказать мне своё имя? – спрашивает она.
Я тут же напрягаюсь. Всё, что я скажу, может повлиять на Джуда, поэтому я ничего не отвечаю, не сводя глаз со стола. Я подпрыгиваю, когда чувствую, что её рука касается моей. – Он больше не причинит тебе боли, Виктория.
Я прищуриваюсь, убирая руки под стол.
– Значит, тебе уже известно моё имя.
Она сжимает губы.
– Твои профилирование и отпечатки пальцев соответствуют мисс Виктории Дево. Только вот мисс Дево считается погибшей.
– Ну, я не мертва, – шепчу я.
– Это я вижу, – её взгляд опускается на мой живот. – Я это вижу, – повторяет она, а за тем медлит. – Виктория, я просто хочу задать тебе несколько вопросов. Я хочу помочь тебе, но мне нужно выяснить твою роль в убийстве Джо Кэмпбелла и твою связь с Джудом Пирсоном.
Я не хочу её помощи, мне просто нужен Джуд. Мой живот сильно сжимается, когда я думаю о том, что с ним случилось. Мы убили Джо. Мы сядем в тюрьму. Слёзы появляются на моих глазах, когда я думаю о том, как проведу остаток своей жизни за решёткой. Я прижимаю руку к своему небольшому животу, выпирающему сквозь футболку. Будет ли моя малышка воспитана другими людьми? Неужели она никогда не узнает, кто я? Хуже того, будет ли она думать, что я преступница?
Она кивает вздыхая.
– Виктория, ты пропала семь месяцев назад…
Я стискиваю зубы.
– Я в курсе.
– Как выпускница Университета Вандербильта закончила с печально известным букмекером из Алабамы? Помоги мне понять, почему ты была с ним, когда тебя арестовали, – я начинаю испытывать давление в том, чтобы ответить что угодно. Я не могу придумать ложь, достаточно продуманную, чтобы уклонится от этого, поэтому говорю правду. Рич украл меня.
– Я… Мой бывший бойфренд должен был ему долг. Один из его головорезов взял меня вместо этого. Это была ошибка.