Яростный горец
Шрифт:
Но Фэллон не такой!
Разве? Она доверила собственную жизнь мужчине, которого едва знала. А ведь на кону была не только ее жизнь, но и Свиток, который Фэллон собирался отдать Дейрдре. Этого Ларина не могла допустить.
Но потом она заглянула в его глаза. Что-то подсказывало Ларине, что Фэллон не лгал, когда поклялся защитить ее. Однако нужно держать ухо востро. Хотя даже сейчас она мечтала только об одном – снова оказаться в его объятиях.
«Остынь. Ничего хорошего из этого не выйдет».
Сколько лет она только и делала, что пряталась или пускалась в бега. Какое счастье, что теперь у нее появится дом, место, где она будет в безопасности, где все будут знать, кто она на самом деле, и где никто не станет обсуждать это между собой. Конечно, она будет скучать по Малькольму, но, с другой стороны, она ведь с самого начала знала, что рано или поздно этот день придет. Она и без того слишком долго подвергала его жизнь смертельному риску.
Поспешно приняв ванну, Ларина насухо вытерлась полотенцем. Все ее тело ныло от неистовых ласк Фэллона, но ощущение было приятным. Она бы ничуть не возражала, если бы такое случалось почаще. Однако Ларина не доверяла никому, кроме Малькольма и других Воителей. Мужчина, которому она подарила свою девственность, обольстил ее ласковыми словами. А потом с размаху всадил отцу в грудь кинжал. Слепая ярость на миг захлестнула ее. А когда Ларина пришла себя, ее любовник был уже мертв. Она собственными руками убила его.
Она тогда впервые лишила жизни человека. И хотя он отнял у нее отца, девушку до сих пор мучило сознание, что она отняла у кого-то жизнь.
Это был горький, но необходимый урок. Без этого ей вряд ли удалось бы выжить.
Ларина поспешно натянула платье цвета слоновой кости. Воротник, отделанный широким кружевом, считался последним писком моды, но она люто ненавидела его, так же как ненавидела кринолин и нижние юбки на дурацких распялках, которые вынуждена была носить под платьем. Что за идиотство заставлять женщин таскать на себе все эти обручи, молча бесилась она. Разве можно нормально сражаться во всей этой сбруе, если на них нападет вирран? А уж о том, сколько времени понадобится, чтобы снять все это, Ларине даже думать не хотелось.
Оправляя пышные кружевные манжеты, Ларина понимала, что отчаянно скучает по простеньким платьицам, которые носила, когда жила в клане. Да и суровые горцы в килтах нравились ей куда больше, чем жеманные светские щеголи в шелковых чулках и туфлях на высоких каблуках.
Пока служанка суетилась возле нее, расчесывая и укладывая волосы, кто-то тихонько постучал в дверь. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди. Фэллон? Нет, Фэллон пообещал ждать ее в саду.
– Войдите! – крикнула Ларина. И радостно улыбнулась, увидев в зеркале отражение появившегося на пороге Малькольма. – Есть какие-нибудь новости?
– Я как раз пришел спросить тебя о том же, – хмыкнул он. – Ты уже одета?
– Достаточно. – Ларина жестом отпустила служанку.
Убедившись, что они одни, Малькольм уселся, привычно оправил манжеты и выжидательно уставился на Ларину.
– Хорошие новости?
– Самые лучшие, какие только могут быть. – Губы Ларины сами собой расползлись в улыбке. – Фэллон согласился увезти меня в свой замок. Он сказал, что хочет уехать немедленно.
– Рад это слышать, – усмехнулся Малькольм. – Чем быстрее ты исчезнешь отсюда, тем лучше. – Но в его голосе не чувствовалось особой радости.
Ему очень не хотелось расставаться с ней. Да и ей с ним – тоже. Но Малькольм и так уже многим пожертвовал ради нее, напомнила себе Ларина.
– А теперь дай слово, что постараешься забыть обо мне и начнешь жить нормальной жизнью, – потребовала она.
– После всех этих приключений, которые я пережил благодаря тебе?! – С губ юноши сорвался смешок. – Ни за что!
– Ты должен найти себе жену и завести кучу ребятишек. Малькольм, со временем тебе предстоит возглавить клан. Не сомневаюсь, что таким лэрдом будут гордиться все Монро.
Малькольм, насупившись, поскреб подбородок.
– Ларина, ты доверяешь этому Маклауду?
– Ты же успел убедиться, что я привыкла не доверять никому. Но Фэллон поклялся защищать меня. И я ему верю.
– Это все, что я хотел услышать.
Встав, Ларина с улыбкой протянула ему руку.
– Спасибо тебе. За все.
– Я буду по тебе скучать.
Привстав на цыпочки, Ларина поцеловала юношу в щеку.
– Я тоже.
Глава 10
Все тело Куина отчаянно болело. С головы до ног он был покрыт синяками и ссадинами, из многих до сих пор сочилась кровь, но его переполняла гордость. Несмотря на пытки, им так и не удалось заставить его выпустить на свободу своего бога, чего добивалась Дейрдре. Куин улыбнулся. И тут же зашипел от боли – из разбитой губы снова пошла кровь.
Сегодня его навестила Дейрдре – стоя на пороге камеры, она молча смотрела, как ее Воители избивают беспомощного Куина. Спустя какое-то время, отозвав их, Дейрдре в очередной раз предложила ему дать волю своему богу.
Глядя на нее единственным глазом – второй от удара заплыл так, что не открывался, – Куин рассмеялся ей в лицо. Его снова принялись избивать, только на этот раз в ход пошли когти. Это продолжалось так долго, что Куин уже сам толком не понимал, жив он или нет. Наконец, потеряв терпение, взбешенная Дейрдре ушла.
Куин почувствовал это мгновенно – стоило Дейрдре переступить порог, как Воители накинулись на него с такой яростью, словно собирались растерзать на месте. Им это почти удалось. Раны, конечно, заживут, успокаивал себя Куин, но на это потребуется время.
Плечи отчаянно болели оттого, что приходилось висеть на цепях, – но лучше так, чем валяться на полу с крысами, считал Куин. Слушая, как они копошатся по углам, он содрогался от отвращения. Даже во сне Куин чувствовал, как они бегают по нему, и с криком просыпался.
Теперь он уже ничего не видел, поскольку оба глаза заплыли и превратились в узкие щелки, но слышал шорох крохотных лапок и догадывался, что к нему подбирается крыса. Скрежет коготков по каменной стене дал ему понять, что она устроилась прямо у него над головой. «Пошла вон!»