Яростный горец
Шрифт:
Дейрдре, спрятав улыбку, погладила ногу Куина. Длинные ногти, заточенные как птичьи когти, царапнули его кожу. Каждый раз, заходя в спальню, где спал Куин, Дейрдре не могла удержаться, чтобы не стянуть с него одеяло и не полюбоваться великолепным стройным телом.
В плену Куин сильно похудел – впрочем, как и все, кто подолгу томился в подземелье. Но это не страшно, успокаивала себя Дейрдре, пройдет немного времени – и эти кости вновь обрастут мышцами. А сейчас ей было достаточно просто сидеть рядом и смотреть на него.
Один из ее домашних любимцев робко поскребся в дверь. Просунув голову в спальню, вирран громко зашипел, предупреждая свою госпожу, что у нее посетитель. Дейрдре ласково почесала мерзкую тварь за ушами.
– Спасибо, – бросила она. – Ну что ж, посмотрим, чем Данмор порадует меня на этот раз.
Выйдя из своих покоев, Дейрдре направилась к лестнице, ведущей в длинный коридор, в конце которого был Тронный зал. Распахнув дверь, она не сразу разглядела в полумраке долговязую угловатую фигуру Данмора. Он пришел к ней еще совсем юношей, страстно желавшим овладеть силой. С годами она научилась ценить его. Теперь он был одним из ее доверенных лиц.
– Госпожа. – Данмор склонился в низком поклоне. Густые темные волосы упали ему на лоб, закрывая лицо. – С каждым днем вы становитесь все прекраснее!
– Льстец! – улыбаясь, прошептала она. Однако слышать это было приятно.
Дейрдре всегда нравился Данмор. Возле его глаз уже появилась паутина морщин, однако тело оставалось по-прежнему поджарым, без единой унции лишнего жира. Он всегда заботился о своей внешности. И, как любой мужчина, деливший с ней постель, умел доставить удовольствие.
Данмор привык беспрекословно повиноваться, не задавая лишних вопросов. Словом, он был как раз тем человеком, который требовался Дейрдре, чтобы начать облаву на друидов.
Отбросив назад полы алого плаща, Данмор подбоченился.
– Я нашел их. – Расправив плечи, он поднял глаза на свою повелительницу. – Они жили в пещерах и, конечно, голодали.
– Скольких ты привел?
На лицо Данмора набежала тень, а глаза заметались словно захваченные врасплох воришки.
– Всего двенадцать. Две старухи не выдержали и умерли в пути.
– Ты не слишком-то с ними церемонился, – бросила Дейрдре.
– Как вы и приказали, госпожа.
Она улыбнулась.
– Продолжай.
– Один из тех, кто помоложе, парнишка лет семи, сбежал по дороге. Мы, конечно, бросились в погоню. Но как раз в тот момент, когда мы уже почти догнали его, этот идиот спрыгнул со скалы.
– Похоже, моя репутация слишком хорошо известна. – Дейрдре направилась к серебряному сундучку, стоявшему на столике возле ее трона. Он мог бы показаться совсем простым, если бы не прихотливый узор из кельтских узелков, сплошь покрывавший поверхность. Каждый узелок был украшен крошечным колокольчиком, благодаря чему ни один, даже самый ловкий, вор не смог бы незаметно открыть сундучок. Такая предосторожность была не лишней: ведь сундучок до самого верха был полон золота и драгоценных камней.
Откинув крышку, Дейрдре извлекла бархатный мешочек и взвесила его на руке. Мешочек оказался увесистым. Она швырнула его Данмору.
– Держи. Ты хорошо поработал – впрочем, как всегда.
Сунув мешок с золотом за пояс, Данмор поклонился.
– Мое единственное желание – услужить вам, госпожа.
– Одна из моих провидиц сообщила, что есть еще одна группа друидов. Они, похоже, надеются, что я их не найду. – Эта пророчица была настоящим сокровищем. Дейрдре страшно гордилась своей находкой и постоянно пользовалась ее услугами.
– Скажите, где мне искать, госпожа, и я приведу их к вам.
Дейрдре, подойдя к нему, чувственным движением пощекотала ямочку у него на подбородке.
– Этих друидов не так-то легко найти. Чтобы скрыться, они используют магию. К тому же есть среди них одна, которую я особенно хочу заполучить. Молодая женщина с бирюзовыми глазами. Ты сразу ее узнаешь. У нее… – Дейрдре запнулась. – Ей известно нечто такое, что мне очень нужно знать.
– Я никогда не подводил вас, госпожа, и теперь не подведу. – Глаза Данмора нетерпеливо вспыхнули, на скулах заходили желваки.
Она окинула взглядом стоявшего перед ней мужчину. Ни у самого Данмора, ни у кого из его родни в жилах не было ни капли крови друидов. Никто из его родственников не был Воителем. Тем более удивительно было обнаружить в нем такие способности. В свое время, когда он сам явился к ней, чтобы предложить свои услуги, Дейрдре едва не убила его за такую дерзость, но потом передумала. Оценив черное сердце Данмора, Дейрдре согласилась взять его на службу. И он не разочаровал ее.
– Нет, Данмор, конечно, не подведешь – ведь тебе известно, как мне нужны эти друиды. Приведи мне эту девчонку, и я дам тебе такое богатство, какое не снилось даже королю. А если тебе удастся захватить и остальных друидов, то за каждого из них я заплачу тебе чистым золотом.
Услышав, где именно скрываются друиды, Данмор снова склонился перед Дейрдре в поклоне, после чего поспешил удалиться. Дейрдре проводила его нетерпеливым взглядом. Если Данмор вернется с пустыми руками, она прикажет живьем содрать с него шкуру, а после вырвет ему кишки и самолично удавит его ими. Девушка-друид по имени Маркейл была нужна ей позарез.
Фэллон вытер рукавом мокрое от пота лицо. Вскоре после полудня погода стала портиться, небо затянуло ледяными, как в самые суровые дни зимы, тучами, мрачно-серыми, тяжело распластавшимися прямо на крышах домов, и полил мелкий холодный дождь. Временами он перемежался со снегом, тоже грязновато-серым и мелким, который таял, едва коснувшись земли, образуя под ногами холодную скользкую грязь. Пора было уходить. Но Фэллону хотелось заделать дыру в крыше, куда утром свалилась Ларина, прежде чем погода окончательно испортится.
– Почти закончили, – раздался сверху голос Логана.
Стуча молотком, Фэллон не переставал думать о Броке и о том, что сообщил им крылатый Воитель. Оставалось надеяться, что он не солгал, когда сказал, что с Куином все в порядке. При мысли, каково приходится сейчас младшему брату, Фэллон чувствовал, как шею захлестывает тугая петля. Он молился, чтобы Куину хватило сил дождаться спасения.
После гибели родных Куин и так уже был на грани срыва. А потом в замке появилась Кара. Они с Луканом полюбили друг друга, и их безоблачное счастье стало для Куина последней каплей.