Ящер
Шрифт:
Лэйни и Ти-Берд Стоукс отправились сюда в апреле, вооруженные дробовиками, винтовками и несколькими связками динамита, чтобы выкурить Старого Папу из потайного логова. В мае семинол нашел то, что осталось от их глиссера: воздушный винт да часть расколотой кормы.
Колокольчик зазвенел, и Ящер ощутил покачивание лодки, когда аллигатор заглотил наживку.
Сжимая в зубах окурок сигары, он снял с держателя позади сиденья мощный фонарь и зажег его. Взбивая воду, аллигатор крутился на конце цепи, точно волчок. Луч фонаря нашарил его в камышах. Это оказался не слишком тяжелый молодой аллигатор около четырех футов длиной, однако взбешенный, словно низвергнутый в ад Люцифер, и готовый к драке. Ящер слез со своего насеста, надел перчатки из воловьей кожи, и стал наблюдать, как аллигатор
Его глазомер, рожденный из богатого опыта, не подвел и сейчас. Он заарканил глотку аллигатора и подтянул зверя поближе - мышцы вздулись на его руках, а лодка ходила ходуном. Потом он схватил багор и, когда аллигатор вновь стал крутиться вокруг своей оси в серой вспененной воде, проткнул его белесое брюхо. Кровь распустилась алым цветком - удар пришелся прямо в сердце. Однако аллигатор с упорной решимостью продолжал сражаться, пока Ящер несколько раз не саданул ему по черепу шипастой дубинкой, пронзив мозг. Аллигатор испустил дух, дернувшись последний раз и подняв в воздух фонтан воды высотой в десять футов. Глаза доисторического зверя закатились, и Ящер взволок труп на борт судна. Он еще разок крепко заехал твари по голове, зная, что аллигаторы иногда прикидываются мертвыми, чтобы успеть оттяпать руку или ногу. Этот бедолага, впрочем, ушел не ерепенясь. Ящер отсоединил цепь от зубцов, которые впились так глубоко, что позже их придется выдирать плоскогубцами. У него была целая картонная коробка запасных, поэтому он закрепил на цепи новые, наживил конину и бросил приманку за борт.
Охотник снял лассо с кровоточащей, воняющей болотом туши, выключил фонарь и снова устроился на сиденье.
В этом заключался смысл его жизни.
Прошел час, и наживку вновь заглотили. Следующий аллигатор был больше первого и тяжелее, но не такой подвижный. У него недоставало одной лапы - судя по всему, лишился в драке. Ящер подтащил зверя поближе, отдохнул, а после воспользовался лассо и багром. Наконец аллигатор улегся на дне глиссера рядом с первой тушей; легкие хищника шумели, как паровоз, медленно сбавляя ход.
Ящер ждал. Его лицо и руки лоснились от пота и липкой грязи.
Его поражало, что эти создания никогда не менялись. Мир облетел вокруг солнца миллион раз - сто раз по миллиону раз - а аллигаторы оставались прежними. Закопавшись в ил, обитали они в своих тайных болотных пещерах; их крепкие тела идеально подходили для такой жизни. Они спали и кормились, кормились и размножались, спали и кормились - это и был цикл их существования. Ящер думал, как же это странно: над болотом летают реактивные самолеты, по шоссе, всего в нескольких милях отсюда, несутся скоростные автомобили, и в то же время в грязи возятся и пресмыкаются динозавры. Вот кем они, несомненно, были. Последними в своем роде динозавры.
Ящер смотрел на падающие звезды, сжимая во рту потухшую сигару. Руки покрылись пупырышками. Некая сила витала в ночи. Что же это? Что-то назревало, что-то непохожее на все предыдущие ночи. Топь тоже чувствовала неладное, и выражала удивление на своем многоголосом языке: криками птиц, ворчанием аллигаторов, кваканьем лягушек и свистом. Так что же это?
"Старый Папа", - понял Ящер.
– "Старый Папа в пути".
Луна катилась по небу. Ящер вытащил приманку - на ней обнаружилась мокассиновая змея - поднял якорь и, отталкиваясь багром, направил лодку сквозь заросли. Глубина была примерно футов пять, но ближе к протоке дно понизилось до двенадцати футов или больше. Он отыскал, как ему казалось, подходящее местечко рядом с кипарисовой рощицей, где одно упавшее дерево, облепленное желтыми крабами, под углом
Болото говорило с ним. Что оно пыталось сказать?
Минут десять спустя колокольчик звякнул.
Вода впенилась и забурлила. "Здоровенный!", - подумал Ящер.
– Немного потанцуем!
– сказал он и включил фонарь.
Это был крупный аллигатор, но не Старый Папа. Зверюга семи футов длиной и весом, наверное, фунтов четыреста. Предстояло попотеть, прежде чем удалось бы уложить его в лодку. Глаза твари вспыхивали в лучах света, точно кометы, челюсти щелкали в попытках избавиться от крючьев. Ящер дождался удобного момента и бросил веревку. Она захлестнулась вокруг морды аллигатора, заставив пасть захлопнуться. Ящер потянул, однако ублюдок попался не из слабых и ни в какую не желал приближаться. "Осторожно, осторожненько", - думал охотник. Стоит только утратить точку опоры - и окажешься за бортом. Упаси, Господь, от подобного. Он держал багор наготове, мускулы на плечах и спине трещали от натуги, впрочем, охотник уже понял, что на сей раз придется воспользоваться дробовиком.
Он как раз тянулся за двустволкой, когда почувствовал, что глиссер приподнялся под напором волны.
Ящер потерял равновесие и оказался в опасной близости от того, чтобы подскользнуться, однако резиновые подошвы сапог, удержались на мокрой палубе. Внезапность произошедшего удивила его, как никогда в жизни. А потом он увидел, что аллигатор на конце цепи рванулся вверх и чуть было не выскочил из вспененной воды. Если глаза аллигатора могли выражать ужас, то именно это Ящер и наблюдал.
Аллигатор вздрогнул. Раздался треск, словно падало срубленное дерево. Вокруг тела рептилии вскипела окровавленная вода. Но не только она: в следующую секунду Ящер увидел, как из живота аллигатора вываливаются тягучие кольца темно-зеленого кишечника. Зверюгу потащило вглубь с такой силой, что веревка и цепь затрещали от натуги; колокольчик бешено трезвонил. Ящер выронил фонарь. Он нащупывал его между тушами аллигаторов, а веревка жгла ему руку сквозь толстую перчатку. Глиссер вновь приподнялся - и с чудовищным плеском обрушился вниз; Ящер упал на колени. Он услышал кошмарный хруст - звуки сминаемых костей.
Очень быстро все прекратилось.
Дрожа, охотник поднялся на ноги. Глиссер покачивался, покачивался, покачивался... точно колыбель на воде. Он отыскал фонарь и осветил зверя на конце цепи.
Ящер учащенно дышал, во рту пересохло, как в Сахаре.
Аллигатор сделался меньше. Большая часть тела была оторвана, кишки и сгустки крови расплывались вокруг уродливой раны.
"Половину оттяпал", - подумал Ящер, волна чистого ужаса накрыла его с головой.
– "Кто-то снизу загрыз его..."
– Боже милостивый и всемогущий, - прошептал он и выпустил веревку.
Искромсанный аллигатор плавал на конце цепи, его внутренности все еще вяло выползали наружу. На стволе поваленного дерева крабы в предвкушении трапезы карабкались друг на друга.
Ящер вдруг осознал, как же он далеко от дома.
Что-то приближалось. Он услышал, как нечто разводит камыши в стороны на краю глубокой протоки. Услышал бурление воды вокруг гигантского тела и чавканье грязи под лапами. Старый Папа. Старый Папа, восставший из сердца болот. Старый Папа, злой и голодный. Возвращавшийся к останкам аллигатора, что болтались на цепи.
Ящер частенько слыхал о людях, блеявших от страха. И слабо представлял, на что это похоже. Вплоть до этой минуты. Это и вправду оказалось блеяние. Словно орала ошалевшая овца, которой вот-вот размажут башку молотком.
Он повернулся к двигателю глиссера, нажал кнопку стартера и потянулся к дросселю рядом с сиденьем. Как только он дал немного газу, воздушный винт заскрежетал о раму, погнутую Старым Папой, когда тот с невероятной силой дергал цепь. Пропеллер высек целый фейерверк искр и смялся, точно мокрый картон. Глиссер круто развернуло, и двигатель взорвался; Ящер упал на грубые шкуры мертвых аллигаторов, выпустив фонарь. Он поднял взгляд - по его подбородку стекала грязь - и узрел нечто огромное и темное, вырастающее на фоне ночного неба.