Ящик Пандоры
Шрифт:
Голопроектор показывал прощание Паниля и Экель. Поэт обернулся к невидимым зрителям широкой, мускулистой спиной. Легата обратила на это внимание Оукса.
– Находишь его привлекательным, Легата? – пробурчал тот.
– Просто хочу напомнить, что это парень не только цветочки горазд нюхать.
– М-м-м…
Оукс отчетливо ощущал исходящий от Легаты мускусный запах. До сих пор она не позволяла ему насладиться ее великолепно сложенным телом. Но Оукс был терпелив. Терпелив и упорен.
Паниль распахнул люк в кабинет Ферри, и Оукс хлопнул ладонью по пульту, останавливая картинку. Еще раз пересматривать сцену с Ферри было выше его сил. Старый безмозглый маразматик!
Чуть повернув голову, Оукс глянул на свою помощницу. «Великолепна!» Легата часто изображала из себя тупицу, но Оукс-то видел неизменно великолепные результаты ее трудов. Немногие на Корабле знали, что она неимоверно сильна – результат мутации. Под гладкой теплой кожей перекатывались могучие мышцы. Сама мысль об этом возбуждала Оукса. Зато все на борту знали, что она увлекается древней историей и постоянно клянчит из корабельных архивов распечатки старинных моделей одежды, чтобы сотворить для себя нечто похожее. Сейчас она была одета в короткую тунику, почти обнажавшую правую грудь. Тонкая ткань висела только на напряженном соске. И даже со своего кресла Оукс ощущал пульсирующую под кожей мощь.
«Она меня дразнит?»
– Скажи мне, для чего кораблю нужен поэт на нижстороне? – спросил он.
– Придется подождать, чтобы выяснить.
– Можно догадаться.
– Возможно, все на самом деле просто и ясно – для общения с электро…
– С кораблем ничего не бывает просто и ясно! И не надо при мне щеголять красивыми словечками! Это водоросли, обычные водоросли, которые очень нам мешают.
Легата прокашлялась – первый признак неуверенности, который уловил в ней Оукс. Ему это понравилось. Да… скоро она будет готова для Комнаты ужасов.
– Есть еще Томас, – проговорила она. – Быть может, он…
– Я запрещаю тебе расспрашивать его о Паниле.
Легата дернулась.
– Вы довольны его ответами?
– Я доволен тем, что он тебе не по зубам.
– Мне кажется, вы слишком подозрительны…
– С этим кораблем подозрительность излишней не бывает. Подозревать надо всех и вся и твердо помнить, что этого мало.
– Но они просто двое…
– Это приказ корабля. – Оукс помолчал, глядя на нее. – Твои слова – «приказ». Верно?
– Насколько мы можем определить.
– Нашла ты хоть малейший намек на то, что затея эта принадлежит не кораблю, а Томасу?
– От Корабля поступил только один приказ – внести этого… Паниля… в списки колонистов.
– Ты запнулась на его имени.
– Из головы вылетело!
Вот теперь она нервничает, злится. Оукс обнаружил, что наслаждается игрой. У этой Легаты есть потенциал. Надо только отучить ее говорить «Корабль» вместо «корабль».
– Ты не находишь его привлекательным?
– Не особенно.
Легата принялась теребить краешек туники.
– И разговоры Томаса с кораблем тоже нигде не зафиксированы?
– Нет.
– Тебе это не кажется странным?
– В смысле?
– Томас должен был выйти из гибернации. Кто отдал приказ? Кто наблюдал за процессом?
– Никаких сведений.
– Как может пройти незамеченным то, что, как мы точно знаем, случилось?
Теперь к ее гневу добавился страх.
– Не знаю!
– Я ведь предупреждал – подозревать всех и вся.
– Да! Именно так вы и говорили!
– Хорошо… даже очень.
Оукс снова повернулся к голопроекции.
– А теперь иди и поищи снова. Может быть, ты что-то упустила.
– Вы знаете, что я упустила?
– Это, милая, ты должна выяснить сама.
Оукс прислушался к шороху ее туники, когда Легата выбегала из комнаты. Плеснуло светом из растворившегося на миг люка, потом сумрак вернулся в свои права.
Оукс переключился с записи на изображение в реальном времени, запрограммировав сенсоры следовать за Легатой по мере того, как она шла в архивы. Переключаясь от камеры к камере, он наблюдал за своей помощницей, пока та не уселась за пульт на командном уровне архивов и не затребовала нужные ей сведения. Оукс проверил, какие: все сообщения, которыми обменивались борт и Пандора, все ссылки на Раджу Томаса и Керро Паниля и… и Хали Экель не забыла.
«Молодец, девочка».
Теперь она предпримет следующий шаг – задействует кого-то из подручных Льюиса в качестве шпиона. Оукс знал, что Легата уже однажды изучала данные в архивах, но сейчас она просто вывернет каждое словечко наизнанку в поисках тайного шифра. Во всяком случае, на это он надеялся. Если тайна существует, Легата раскроет ее. Нужно только подтолкнуть, подвигнуть ее.
«Подозревай всех и вся».
Он выключил проектор и невидящим взглядом уставился в темноту. Скоро, очень скоро он окончательно переселится на нижсторону. Никогда не возвращаться в опасную тесноту борта! Пандора тоже опасна, но потребность в надежном убежище, где корабль не сможет более следить за ним, увеличивалась с пугающей быстротой. «Это железное чудовище!» Пока Оукс на борту, оно следит за каждым его шагом. «Я бы на его месте поступил так же».
Кое-кто полагал, что влияние корабля распространяется и за его обшивку. Но Редут поможет разрешить и эту проблему. Если только Льюис не облажался. Нет… никогда. Его долгое молчание объясняется, вероятно, какими-то местными трудностями. С клонами, например. На случай настоящей катастрофы существовало множество надежных сигналов. Ни один из них не прозвучал. Так что в Редуте случилось нечто иное. «Может, Льюис готовит мне приятный сюрприз? С него станется».
Оукс улыбнулся собственным мыслям, лелея их тайну. «Ты не знаешь, что я задумал, железное чудовище. Особенно для тебя».
И относительно Пандоры у него тоже есть планы, свои планы, в которые корабль никак не входит. И относительно Легаты – отдельные планы. Скоро ей придется посетить Комнату ужасов. Да. Стать более… надежной.
Ностальгия представляет собою интересную иллюзию – мечту о небывшем. Позитивные воспоминания в целом сохраняются лучше. На протяжении поколений они постепенно замещают случившееся, превращая прошлое в набор навязчивых желаний.