Ящик водки. Том 1
Шрифт:
— А потом она пропала, эта альтернативная культура.
— Она пропала вместе с официозом, альтернативу которому она представляла. Сейчас процесс повторяется… Потому что тот официоз, который гонят ОРТ с РТР, — он требует альтернативы.
— Ну у нас какой-то веселый выходит официоз, не как раньше, когда Брежнев по всем каналам шамкал. Сегодня у нас госканал пускает сериал про положительных братков («Бригада»), потом гонит порнуху («Широко закрытые глаза»)…
— …а в промежутке между этими веселыми рейтинговыми передачами госканал все равно нам рассказывает, какой чудесный у нас президент. Может, оно и так… Наверное, так… Скорее всего так… Но мне, по старой привычке, почему-то хочется услышать это от Солженицына, Войновича. Хотелось — от покойного Астафьева.
— При Черненко он себя неплохо чувствовал. Гнал нам про Ленина, про партию-херартию.
— Ну конечно! Перестройку сделал не Горбачев. Перестройку сделал андеграунд! Альтернативная культура! Все эти Гребенщиковы, Цои, Макаревичи, Шевчуки, всякие Митьки — как это ни банально, это именно они свалили официоз.
— Митьки свалили коммунистов? Голыми руками? Это ты как ученый-экономист мне рассказываешь?
— Ну, не одни только Митьки. Еще ж и цены на нефть пошли вниз! А это была основа нашего бюджета. Мы добывали при застое 600 млн. тонн нефти в год. А сейчас — 350… Нефть в хорошие годы, когда энергетический кризис был, шла по 40 долларов за баррель. Это были просто какие-то невероятные деньги! В три раза больше, чем сейчас! Но жили, конечно, хуже. Потому что все деньги …дячили в ВПК. А потом наши месторождения начали иссякать, их же варварскими способами разрабатывали! Мы стали добывать все меньше и меньше. (А арабы, Венесуэла и Мексика — все больше, платформы в Северном море появились.) К тому ж цены на нефть пошли вни-и-из. На автомобили стали ставить более экономичные двигатели… В общем, бюджет стал беднеть… Ну, это длинная история. Мы когда дальше по годам пойдем, я там подробней.
— Ты-то откуда это все знаешь? Ты же был простой аспирант.
— Так я ж после изучал, когда в правительстве работал! Я всю эту статистику видел!
— А, так ты назад откручивал!
— Конечно. Смотрел, где корни кризиса.
— Ты, значит, соображал…
— Ну. Я не верил в добронамеренность Горбачева! Я прекрасно понимал, что он зажат в тиски какими-то совершенно объективными причинами.
— Похоже на то… Иначе б он не был такой вялый и сдутый.
— Конечно. У него не было альтернативы! Надо было либерализовываться, чтобы дать толчок прогрессу… А такого впечатления, что сильно умный — такого он впечатления не производил.
— Ага… А ты, значит, ты хочешь сказать: типа раньше коммунальная кухня была кузницей культуры андеграунда. А теперь это у тебя на даче в бане такая кузница?
— У меня в бане. У тебя в журнале. У Бори Йордана на канале, которого попросили с НТВ через неделю после этого разговора. Где угодно! Вот Масяня, ее гоняют по ТВ — это и есть пропаганда альтернативной культуры.
— А тебе она нравится, эта Масяня?
— Не важно, нравится мне она или нет. Но мне нравится, что это другой язык, другая стилистика.
Мне не нравится, а дочка моя тащится.
— Мы давали эту Масяню в журнале «Медведь» еще до Парфенова. Я сам тоже этого не понимаю, но сочувствую идее.
— Нам какая разница — понимаем мы или нет? Mult.ru, где Масяня — сайт номер один по посещаемости.
— Я так понимаю, у тебя пошла такая блатная романтика сопротивления режиму.
— Да нету сопротивления! Это просто развитие параллельное. Сопротивляться бессмысленно — посадят, раздавят, как букашку. Мы вам не мешаем — вы нам не мешайте. Этим 1984 год от 83-го и отличается. 83-й — это было обострение противостояния андеграунда и официоза. Официоз в связи со смертью вменяемого
Тут нестыковка. Получается, и сейчас может сожрать! А Алик говорит — параллельно, мы вас не трогаем, вы нас не трогаете… А? Как же так? Очень важный вопрос! Зачем им надо, чтоб их еще раз сожрали? Скорей всего они как-то от этого постараются обезопаситься. Какими средствами предохранения?
Цензурой? Посадят кого-то? Вышлют из страны? Перекупят самых ярких людей из «альтернативки»? Замечательно эта схема обкатывается на ТВ. Когда придавливается неофициозный канал, всем долго, нудно и доходчиво объясняется, что журналисты с этого канала при малейшей попытке сопротивления станут безработными, причем всерьез и надолго. Пара месяцев на свежем воздухе, на холоде — и такие журналисты задумываются о жизни. И можно быть уверенным в том, что в следующую разборку никто из них не станет созывать митингов. Стало быть, схема изобретена и работает?
Свинаренко: Тут по логике должен быть комментарий Коха.
— Ну что ж. Раз ты так считаешь, вот тебе мой комментарий.
Комментарий
В годы застоя ты, да и все мы, как формировали свое представление о правде и неправде, о власти и народе, о справедливости? Из телевизора? Нет! Из книжек, из музыки, которую слушали, из кинофильмов, из общения друг с другом.
Тем не менее. Телевизор смотрели? Смотрели. Новости смотрели? Смотрели. Программу «Время» смотрели? Смотрели. Влияло это как-то на нас? Нисколько. Я вот почти всегда смотрел по телику первомайскую демонстрацию. И на ноябрьские — тоже. А что, поднимает тонус, хорошее настроение, сейчас гости придут. Пропагандистский эффект телевидения в пик застоя был нулевой.
Ну, застращают талантливых. Перекупят слабых из талантливых. Ну и что? Чем более однообразным будет ТВ, чем более безальтернативным оно будет, тем меньше ему будут верить. Смотреть будут. Там «Песня-2004», «Огонек», сериалы, «Окна». Все в порядке. Рейтингами нельзя поймать веру. Ведь не так устроено, что верю — смотрю, не верю — не смотрю. Наиболее правильной оценкой альтернативы является такая: смотрю — и стебаюсь.
По мере усиления пропагандистской составляющей в телевидении в ущерб информационной уменьшается влияние телевидения на настроения людей. Рейтинги не пострадают. Рекламные сборы, соответственно, тоже. Но электоральное поведение все меньше будет зависеть от позиции ТВ.
От официоза всегда пахнет тухлятиной! Эти деятели культуры, которые гуськом потянулись в «Единую Россию»! Фантастика! Лучшей антирекламы представить себе невозможно!
Диалог:
«— Я никогда не лизал жопу коммунистам!
— Почему?
— Потому, что они мне не нравились!
— А сейчас?
— А сейчас другое дело. Сейчас нравятся».
Каково? Это почти дословно. Такие, брат, дела.
Кох: А тогдашний мейнстрим выродился в чернуху, которую официально Госкино рожало на протяжении десяти лет — про стрельбу и бандитов. Там артисты в белых костюмах от Москвошвея на подержанных иномарках 1972 года издания изображали крутых бандитов и типа богатеев. Гафт какого-то вора в законе играл… Вот во что вылился совковый мейнстрим, вот на что тратились государственные деньги! А альтернативная культура чуть позже нарожала совершенно нормальные фильмы: «Такси-блюз», «Страна глухих». Это стало мейнстримом, уже подошли каннские фестивали и все прочие дела.
— Значит, тебе кажется, что 1984-й похож на наше время…
— Я считаю, что да. Потому что сейчас опять появился и очевиден стал официоз.
— Да, это точно. Он обозначился. Серые пиджаки, худые строгие офицерские лица… Как с букинистических плакатов…
— Я это чувствую. Предвестием официоза стал «Сибирский цирюльник».
— Там, помнишь, Михалков говорил — я хочу вам показать настоящую, типа хорошую Россию. А что мы увидели? Начальника юнкерского училища…
— …алкоголика. Запойного.