Ящик водки. Том 3
Шрифт:
Я бы не торопился возмущаться ее примитивностью, а сначала обратил внимание на то, что подобным образом функционируют замкнутые горские сообщества на Тибете и цыганские таборы всего мира. Русская воровская субкультура также основана на отрицании государства и признает только суд воров по понятиям. Несколько столетий таким образом было организовано казачество. Уж не у них ли чеченцы переняли этот вид самоорганизации — казачий круг, с Дону выдачи нет, сарынь на кичку и прочая, прочая, прочая?..
И, наконец, самый яркий пример — кантональная швейцарская конфедерация — это сообщество общин, почти лишенное центральной государственности. Горцы Альп, хотя бы шиллеровский Вильгельм Телль (а уж не «Разбойники» ли
В исламе существует наиболее развитая, включающая в себя и иудаистскую и христианскую, классификация пророков и соответствующих им норм права. Наиболее часто встречающаяся исламская классификация выглядит следующим образом: Адам — Ной — Авраам — Моисей — Христос — Магомет. Иногда, в некоторых ее вариантах, присутствуют еще праотец арабов Измаил, третий иудейский царь Соломон, а также — Иосиф Прекрасный. Однако всегда — Ной и Моисей (например, Коран, Сура 17 «Ночной перенос»).
Если внимательно присмотреться к такой организации общества, как у чеченцев, то можно обнаружить, что отсутствие государственности при наличии начал судопроизводства соответствует так называемому «Ноеву Завету».
В Библии договор (завет) Бога с Ноем не описан подробно. Там лишь сказано, что после потопа, когда на Земле остались только Ной и его семья, Бог заключил с Ноем завет: «…И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю… Я взыщу и вашу кровь, в которой ваша жизнь, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его; кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу божию; …И сказал Бог Ною и сынам его с ним: вот, Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас…» (Бытие. 9:1—9).
Однако евреи в своих книгах отыскали более подробное описание «Ноева Завета»: «…шесть правил запрещающих и одно постановляющее:
I. Не отвергай Бога.
II. Не богохульствуй.
III. Не убивай.
IV. Не вступай в половые связи с кровными родственниками, животными, лицами своего пола и не прелюбодействуй.
V. Не укради.
VI. Не ешь мяса, отрезанного от живого животного.
VII. Создай суд для обеспечения выполнения шести предыдущих правил». («Сангедрин», 56а. Цитируется по: Раби Йосеф Телушкин. «Еврейский мир». Стр. 436).
Здесь интересно то обстоятельство, что Бог прямо велел создавать суды и не дал никаких указаний на необходимость создания правительств! Интересно, что иудаизм считает каждого нееврея, который следует Ноевым заповедям, праведным человеком, которому обеспечено место в грядущем мире. Вольно или невольно чеченцы буквально выполнили указания Бога для неевреев. Забавно…
Что же это за адаты такие, по которым судит чеченский тейповый суд-кхел? Адаты — нормы так называемого обычного права — сформировались у арабов еще в языческий период. Надо заметить, что адаты не есть чисто арабское
Яхь — кодекс мужской чести. Различные правила поведения для мужчин, направленные на воспитание в них мужества и храбрости, мудрости и хладнокровия, благородства и чести, существуют практически у всех народов мира. Интересная деталь, которая наблюдается у чеченцев и которая, на мой взгляд, многое объясняет, — это своеобразное отношение к оскорблению. У чеченцев есть редкая нравственная инверсия — они боятся оскорбления. Оскорбление в данном случае понимается в самом широком смысле слова. «…Горцами руководил не только и не столько страх перед физическим наказанием со стороны или плохо действующей, или совсем отсутствующей „центральной власти“, а страх перед „оскорблением“ своей семьи и тейпа, в случае несоблюдения строгих адатов перед лицом общества, и страх перед возможной неблагоприятной реакцией других тейпов. Чеченец Бейбулат Таймиев, попутчик Пушкина в его путешествии в Эрзерум, рассказывал поэту о своем непрестанном страхе, несмотря на свою безусловную храбрость: будет ли им гость доволен, не поведет ли он себя в гостях негоже и не оскорбит ли таким образом своего кунака (гостя, приятеля), сумеет ли сдержать данное им обещание. „Я боюсь позора, и поэтому я всегда осторожен. Нет, я не смелый“.
В некоторых случаях опозоренным считалось не только отдельное лицо, но, в определенной степени, честь целого поколения. Если позор был серьезным, то во многих случаях «не смывался» в течение долгих десятилетий. Жизнь виновника становилась невыносимой, его собственный тейп, даже вся община, от него отрекались. Он оказывался, таким образом, вне закона, его дочь уже никогда не могла выйти замуж, его сына унижали, родители шли с позором в могилу. Жизнь в горах вне развитой системы взаимопомощи внутри общины была невозможной. Поэтому горцы часто выполняли так называемый «долг чести», хотя уже заранее знали, что это будет стоить им жизни…» (Эмиль Сулейманов. «Общество и менталитет чеченцев».)
Что-то мне это напоминает… Харакири у самураев? Пожалуй… А еще больше один эпизод из «Крестного отца», в котором Том Хейген говорит сидящему в тюрьме старому другу и члену «семьи», чтобы тот себя убил и тем самым спас честь мафиозо и клана. И тот вскрывает себе вены. Или упомянутый уже выше корсиканец Маттео Фальконе, который застреливает единственного сына, нарушившего обычай невыдачи гостя.
Детерминизм поведения чеченцев основан именно на этом страхе. Они не могут быть гибче, поскольку самый строгий их судья сидит не внутри них, а снаружи. Главный лейтмотив их поведения «Что скажут окружающие?». Имеются в виду, конечно же, другие чеченцы.
Кровная месть. Боже мой! Сколько про нее написано! Конечно же, это чистый Ноев кодекс. Дав людям заповеди и не обозначив способы контроля за их выполнением, господь отдал этот контроль в руки людей — создавайте суды и сами определяйте меру наказания.
Более того, даже в более позднем Моисеевом завете, в первой заповеди, господь установил коллективную и поколенческую ответственность за преступление индивида: «…Я господь, бог твой, бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода…» (Исход 20:5). Правда, наказывать детей за отцов господь в Моисеевом кодексе позволил только себе.