Ясновидящая, или Эта ужасная «улица»
Шрифт:
Тараскин шел медленно, задумчиво глядя на скрученную трубочкой рублевку, которую он машинально вертел в руках. За ним, быстро нагоняя его, шагал какой-то грязный небритый дядька, за дядькой шли Нюра и Федя с несколько озадаченными лицами, и позади всех — Демьян.
Сначала ребята подумали, что небритый дядька не имеет к Красилиным никакого отношения, но тут же поняли, что ошиблись. Красилины подошли, Леша увидел бутылку, торчащую из Федькиного кармана, и протянул ему деньги.
— Вот. Сколько с меня?
Но Нюра угрюмо ответила:
— После
Но дядька приостановился лишь на несколько секунд.
— Здороваться потом, потом здороваться, потом… — зачастил он. — А сейчас пошлите-ка, пошлите-ка, пошлите-ка… Тут народ… Тут народ…
Беспокойно озираясь, он устремился вперед, за ним пошли Красилины, а за Красилиными — Леша, Оля и Миша. Каждый из этих троих считал недостойным проявлять любопытство, и они шагали молча, с лицами невозмутимыми, как у индейцев из книжек Фенимора Купера. Далеко позади следовали Демьян с Матильдой и Сема с Шуриком.
Идти пришлось несколько минут. Двор почти упирался в зеленый дощатый забор, за которым сооружалось какое-то большое нестандартное здание, но между забором и торцовыми стенами корпусов были оставлены не асфальтированные пыльные проходы. Дядя Коля свернул в один из этих проходов, затем обогнул забор, свернул еще раз, прошел через целый городок металлических гаражей и наконец остановился в очень неприглядном закоулке. Слева его ограничивала глухая стена жилого дома, спереди — высокий бетонный забор, а справа — задняя стена приземистого кирпичного строеньица, приткнувшегося боком к бетонному забору. Как видно, здесь когда-то помещался небольшой магазин, теперь закрытый: на обитой железом задней двери его висел замок, сплошь покрытый ржавчиной, а у забора громоздилась куча деревянных, серебристых от времени ящиков. Несколько таких ящиков стояло на земле, и вокруг валялось множество колпачков от бутылок, консервные банки, рыбьи хвосты и головы.
Едва дядя Коля очутился здесь, как с него слетела вся напряженность, вся озабоченность. Он повел себя как любезный хозяин, принимающий гостей.
— Вот теперь ладно! Теперь, сталбыть, надо познакомиться. Тебя, выходит, Федя звать, а тебя как?
Нюра назвала себя. Она и ее брат обменялись с дядей Колей рукопожатием, и тот обратился к Оле:
— Очень приятное знакомство! Дядя Коля, сталбыть…
Поколебавшись, Оля сунула вялую руку в его грязную ладонь, после чего дядя Коля поздоровался с Лешей и Мишей.
— Очень приятное знакомство, дядя Коля… Очень приятное знакомство, дядя Коля, сталбыть… — Он оглядел стоящие на земле ящики. — Ну, чего? В ногах правды нет, а тут места всем хватит, прошу — пожалуйста! — Вынув из кармана бутылку, дядя Коля поставил ее на землю и сел перед ней на один из ящиков. Увидев, что его собутыльники в нерешительности топчутся, он сказал: — Да вы не сомневайтесь, ребятки, сюда никто такой не зайдет, это место верное.
— Да ну садитесь! Что вы, как в гостях! — сказала Нюра и тоже села. За ней сел Федя, предварительно вынув из кармана бутылку,
Каждый был уверен, что он, не моргнув глазом, выпьет положенную ему порцию и покажет другим, какое это для него привычное дело. Но присутствие дяди Коли кое-кому портило настроение, особенно Ольге и Леше. Еще когда они приближались к закоулку, Оля поотстала с Мишей от других и тихо спросила:
— Из горлышка будем?
— А ты думала, тебе фужеры подадут? — мрачно ответил Миша.
Олю передернуло. Она была очень брезглива, однако выпить из горлышка после кого-нибудь из ребят — это испытание она уж как-нибудь перенесла бы. Но ее бросало в дрожь при мысли о том, что ей придется пить сразу после дяди Коли. Этот же вопрос волновал и Лешу, который был не менее брезглив. И он и Оля на некоторое время успокоились, увидев, что дядя Коля тоже принес вино. Может, он будет пить из своей бутылки, а все остальные из другой.
— Черт! Нож забыл, — сказал в это время Федя, порывшись в карманах, и обратился к дяде Коле: — У вас есть чем открыть?
— Это мы быстро! — Дядя Коля взял у Феди бутылку, но, прежде, чем открыть, некоторое время разглядывал этикетку.
Оля снова забеспокоилась.
— Из горлышка… — непроизвольно вырвалось у нее.
— Зачем из горлышка, так некультурно, — ответил дядя Коля. — Из стакана. — И он вынул из кармана пиджака и поставил на землю граненый стакан с коричневатым налетом изнутри и матовый от множества отпечатков пальцев снаружи.
— А я предпочитаю из горлышка, — сказала Оля, посмотрев на стакан.
— Из горлышка так из горлышка, — согласился дядя Коля. — Мы ж не на банкете.
— Ужасно пить хочется! Во рту пересохло! — громко сказала Оля, в надежде, что дядя Коля учтет это и предложит ей выпить первой.
Она не ошиблась в своем расчете. Дядя Коля сунул горлышко в рот и стал желтыми, но крепкими зубами сдирать пластмассовый колпачок. Он жевал пластмассу довольно долго, наконец откупорил бутылку.
— Говоришь, пересохло? Вот тебе скорая помощь! Вот посюда пей. А вторую порцию мы из другой будем. — Ногтем большого пальца с черной каймой он показал Оле, сколько она может выпить, и передал бутылку ей.
Оля помертвела. Она точно знала: стоит ей сунуть горлышко этой бутылки в рот — ее тут же вырвет. Чтобы оттянуть время, она понюхала из бутылки — пахло очень противно, — затем, подобно дяде Коле, стала смотреть на этикетку. Она не замечала, что за ней, сузив голубые глаза, наблюдает Нюра. И вдруг спасительная мысль осенила Олю.
— Ах, это вермут! — воскликнула она. — Терпеть его не могу!
— А чего ж тебе надо-то? — несколько обиженно спросил дядя Коля.
— Н-ну, уж лучше простую водку. На, Тараскин, пей!
Бутылка очутилась в руках у Леши, а Нюра теперь навела на него свои прищуренные глаза.
Леша тоже понюхал, повертел бутылку, посмотрел на ее влажное горлышко.
— Я тоже как-то… Мне это вино тоже что-то не очень… — пробормотал он.
И тут раздался громкий голос Нюры: