Ястреб над океаном
Шрифт:
Уверенность американца была заразительна: инженеру только нужно было позволить убедить себя. Винты, вынутые из своего футляра, были укреплены на концах осей. Два сосуда с бензином были опрокинуты в резервуар и лодка спущена на воду, оставалось только повернуть рукоятку, чтобы привести мотор в движение.
Прежде чем сделать этот опыт, американец недоверчиво осмотрел все вокруг: миноносец-истребитель исчез. Офицер разглядел на юге три судна, идущие друг за другом. Они находились еще слишком далеко для того, чтобы можно было их точно определить. Это были, без сомнения, японские военные суда, но находившиеся на расстоянии более восьми миль!
Поэтому можно было приступить к испытанию мотора вполне безопасно.
Один поворот рукоятки привел его в движение, затем инженер включил винты.
Целый сноп воды поднялся с левой и правой сторон лодки. Последовал страшный толчок, и Морис Рембо еле успел разъединить винты, иначе пришлось бы неожиданно удариться о противоположную скалистую стену.
– Мотор слишком силен для такой легкой лодки, – сказал он. – Восемьдесят лошадиных сил для этого утлого челна – это все равно что прилепить к миноносцу – машину крейсера.
– Это ничего! Мы устраним это неудобство, если будем часто разъединять винты. Самое главное, добиться движения вперед. Если бы море было неспокойно, оно могло сыграть с нами плохую шутку. Но при таком мертвом штиле мы рискуем только встретить миноносец, который может быть привлечен шумом машины.
Остальная часть дня тянулась для молодых людей бесконечно. Сменяя друг друга, они спали несколько часов. Американец нашел в расщелине скалы светящиеся ракушки, или «литодомы», запасся ими и предложил своему товарищу, когда он проснулся.
Морис Рембо, в свою очередь, нашел близ гидрографического сигнала немного пресной воды, оставшейся от последних дождей, и она показалась им одним из прекраснейших напитков.
В то время как они собирали ее в один из сосудов, их заставил вздрогнуть послышавшийся довольно близко раскат.
Это не был продолжительный гул взорвавшейся торпеды, а резкий и как бы оглушительный грохот пушек большого калибра.
Потерпевшие крушение тотчас вскарабкались к своей обсерватории. Три недавно замеченных ими военных судна обходили подводный риф, и вторичный грохот, а вслед за ним и третий – прокатились по морю.
– Это начинается бомбардировка Мидуэя, – заметил офицер.
– Теперь форт отбивается, Арчибальд!
И в самом деле, между островком и японскими броненосцами поднялся столб воды. Это был слишком продолжительный удар, и через несколько секунд до них долетел глухой гул: это был первый пушечный выстрел с форта. Ядро долетело раньше, чем гул от удара.
Лейтенант с «Макензи» вынул часы и стал быстро следить по секундной стрелке.
– Да, это так. Начальная скорость наших снарядов равняется семистам метрам при выходе из дула; дальнейшая же скорость не превышает триста метров в секунду, следовательно, на расстоянии пять-шесть миль – если считать остров в шести милях – звук должен долететь до нас через одиннадцать или двенадцать секунд после выстрела, а ядро долетело раньше звука этого выстрела. Нам придется сделать в эту ночь шесть миль.
– Почему японцы не подходят ближе? Ведь на таком расстоянии их выстрелы совершенно не достигают цели?
– Вы заблуждаетесь! Прежде всего, их снаряды достигают семи миль; затем, они вовсе не задались целью пускать на укрепление снаряды, обладающие большой, дальнейшей скоростью, ибо, как бы ни была велика скорость, их ядра бессильны против гранитных скал, среди которых заложена крепость. Они хотят только попасть в какой-нибудь пункт форта, так как их ядра – это настоящие мины, содержащие от ста двадцати до ста пятидесяти килограммов знаменитого взрывчатого вещества – шимозы. Они усовершенствовали известные «чемоданы» Цусимы [1] . И я думаю, что в настоящее время судно, в которое попадут один за другим несколько пачек подобных взрывчатых веществ, по всей вероятности, пойдет ко дну с разрушенными верхними частями и задохнувшимся экипажем. Иначе обстоит дело с крепостью, особенно с такой, как Мидуэй!
1
Русские назвали «чемоданами», или сумками, снаряды, наполненные шимозой, в количестве до 305 кг и длиной в 1 м 25 см, в первый раз введенные в употребление в Порт-Артуре.
– Вы считаете ее неприступной для бомбардировки?
– Я считаю ее, главным образом, неодолимой потому, что ею командует выдающийся человек, майор Гезей, бывший солдат, который скорее погибнет под развалинами своего укрепления, даже скорее взорвет все, нежели сдастся.
– Для такого передового укрепления и должен быть избран человек, отлично закаленный… Он молод… этот майор Гезей?
– Нет, это старый офицер лет пятидесяти, отличившийся на Кубе, среди «мужественных всадников» нашего Тедди [2] , затем на Филиппинах и пользующийся в нашей новой армии репутацией храбреца, возведшего эту храбрость в правило…
2
Так американцы фамильярно называют президента Теодора Рузвельта.
– Лишь бы у него хватило съестных и боевых запасов…
– Слушайте, – прервал американец, – вот выстрел, который, должно быть, оторвал угол у правого броненосца! Вы видите дым, поднявшийся на носу японского броненосца…
– Да, он поврежден. А вот и второй удачный выстрел! Браво, Мидуэй!
И, забыв о своем собственном положении, старший офицер с «Макензи», выпрямившись, хлопал в ладоши.
Инженер посоветовал ему быть осторожнее. Но прежде чем снова растянуться на скале, американскому офицеру доставило большое удовольствие видеть, как поврежденное судно накренилось на правый борт и медленно отчалило.
– Японцы, прославившиеся своей хитростью, на этот раз сделали большую ошибку, расположившись здесь, – сказал офицер. – Они могли бы избрать всякий иной путь, но только не этот.
– Почему же?
– Потому что островок, на котором мы находимся, представляет из себя пункт, точно отмеченный на картах крепости, и, руководствуясь этой картой, наши артиллеристы быстро определили расстояние, так как им точно известно расстояние до острова.
– Желтолицые, по-видимому, усмирены на сегодня, – сказал молодой француз. – Оба броненосца также уходят.
– Удвоив выстрелы для того, чтобы отвлечь внимание от раненого товарища.
Действительно, большие пушки на башенках судна гремели теперь беспрерывно, а на верхушке Мидуэя маленькие белые облачка указывали на точки, куда попадали выстрелы.
Раненое судно обошло подводный риф, и на его носу обозначилось зияющее отверстие, немного выше ватерлинии.
– Это не броненосцы, а бронированные крейсера, – заметил американец. – Это «Ибуки», один из последних типов, с турбинами, делающий двадцать семь узлов, как английские Indomitables… Они, очевидно, послали сюда свои быстроходные суда, чтобы можно было легко уйти от нашей эскадры, если она нападет на них с тыла.