Ят
Шрифт:
– Это для судебных работников? – спросил Том.
– Нет, скорее для портных, – возразил я, – суживать. Или сужать.
– Тогда было бы «Сужения», – возразил Том и предложил вариант: – Может, для ростовщиков, или как их – банковских работников: ссужать… или ссуживать? В общем, давать ссуды.
– Тогда написали бы «Ссуждения», – возразил я.
– А давай спросим? – предложил Том и обратился к человеку, стоящему в очереди последним:
– Вы не скажете, какие суждения продают?
– Хорошие, – лаконично отозвался человек, – у меня имеется два или три, но я хочу иметь ещё.
– А зачем
– Чтобы попытаться составить из них точку зрения.
– Точку зрения?! Вот как они делаются! – и я представил, как некто плетёт из разных суждений панталыко – то бишь собственную точку зрения.
– Пошли, пошли, – заторопил меня Том, и я оставил свои представления у дверей магазина. Замечу, что, выйдя, мы их не обнаружили: должно быть, их кто-то стащщил – остались длинные следы.
– Вы куда? – остановила нас очередь.
– А мы только посмотреть, покупать не будем, – пояснил Том.
Суждения делились на три группы: суждения о, суждения по, суждения на. Ничего из них нам не понравилось.
По пути к дому Гида нам попался магазин «Сонет и сода», но мы заходить не стали – устали. Только Том удивился:
– Что за странное название?
– Сонет – это совместное нет, – пояснил Гид.
– А «совместное да», – спросил Том, – со-да?
– Именно.
– Тогда со-веты – совместные веты, то есть вето?
– Вполне возможно. Когда советуют – одновременно что-то и запрещают, пусть неявно.
– Со-я, со-ты, со-вы… – забормотал Том, мысленно вслушиваясь в каждое слово, но дискуссию не начинал.
Глава 38. У гида дома
Мы шли к дому Гида, распираемые любопытством. Том даже время от времени сплёвывал, тайком от меня. Но я видел и молчал, закрыл глаза на его неправильное поведение. Мне тоже очень хотелось узнать: как живут люди на Ярмарке?
В доме у Гида оказалось интересно. Не просто интересно, а положительно интересно. Оно висело на стеночке над зеркалом в прихожей и обрамляло его с обеих сторонам.
– Какой у вас красивый линолеум! – сразу заметил Том.
– Это не линолеум, это ковёр. Только его давно не выбивали, – смутился Гид.
В прихожей мы увидели клетку с попугаем.
– Привет тебе, клювокрылый! – приветствовал Гид попугая.
– Попка-дурак, – машинально произнёс Том. Потом смутился и покраснел, но поздно: попугай услышал, укоризненно посмотрел на него внезапно осоловевшими глазами, а потом и запел так же, словно в опровержение. Том заслушался, и попугай его простил.
Я, чтобы загладить неловкость, складкой образовавшуюся на полу, провёл по ней ногой и напомнил Гиду то, что он знал и так:
– Вы обещали показать нам коллекцию ересей.
– Да, конечно, – Гид провёл нас в большую комнату и принялся вынимать ереси из шкафчика, где они лежали под стеклом, переложенные ватой.
Мы с удивлением увидели в коллекции все ныне действующие мировые религии – во всяком случае, очень похожие по внешнему виду, правда, очень и очень маленькие.
Кроме них Гид продемонстрировал нам солнцепоклонничество, огнепоклонничество, низкопоклонническотство.
– Почему нет языческих ересей? – спросил Том, продемонстрировав полное незнание материала. Гид отнёсся снисходительно к подобному
– Их и не может быть. Пока существовало язычество, не было ересей: язычники довольно терпимо относились к чужим верованиям, они уважали чужих богов… если были умными людьми, конечно… и исключая те случаи, когда воевали. Потому что в качестве богов выступали духи предков – это было понятно для всех. Ереси появляются позже, когда каждая из религий объявляет себя единственно истинной… Но я не собираю ни ересей американских индейцев доколумбовой эпохи, ни африканских, ни древнеславянских – отчасти по вышесказанной причине, а отчасти потому, что «нельзя объять необъятное». Меня интересует период так называемого «нового времени», за последние две тысячи лет. Но не только христианские ереси, хотя христианство, как наираспространеннейшая мировая религия, имеет и наибольшее количество ересей, среди которых хочу особо отметить христосизм, иудизм, иоаннизм, петровизм (1-й, 2-й, 3-й), иаковизм, лукизм, чеснокизм, хренизм. Особо выделяется матвеизм, особыми матовыми веяниями. Видите? Другие оставляю только для обмена.
И он показал неплохие экземпляры суньизма, вытащизма, шитизма, крытизма, крытинизма, шилизма и мылизма. А также маздакизм, ниссанизм, хондаизм и тойотаизм.
Полюбовались мы и на аккуратненькое магометание (маги заряжались в большую баллисту, после чего выстреливались в произвольном направлении), шагометание (шаги исчерчивали комнату неожиданными траекториями), флагометание, выражающееся в сбрасывании флагов с высоких мест и вообще шпилей.
Мне понравился даосизм, утверждающий, что мир вращается вокруг одной оси или вокруг разнообразных осей – и противоположный ему нетосизм, отрицающий наличие осей вращения. Также попарно Гид представил нам дапчелизм – нетпчелизм, дашмелизм – нетшмелизм, дашершенизм и нетшершенизм.
Вернувшись к христианству, Гид показал никонианство и кодакианство. Помимо них Гид выставил костелицизм, котелицизм, кеталицизм – с рыбьим лицом, и кастрюлицизм. Полюбовались мы на правословие, левословие и среднесловие, а также на зеркальные им словоправие, словолевие и словоцентрие.
Запомнилось манихайство, хающее мани, то есть деньги – полностью отрицающее их роль в человеческой жизни. Запомнил я его потому, что вспомнил увиденный раньше хай, на котором что-то протряхивали – не эти ли самые мани? Последователи его, однако, назывались бессеркребниками: они прямо зверели, когда слышали о деньгах… я только не понял: плохое или хорошее? Известно ведь, что в процессе развития всё часто превращается в свою противоположность. Но я как-то упустил комментарии Гида по этому поводу.
– Все так называемые мировые религии сначала появлялись ересями. А потом развивались и крепли, пожирая себе подобных соседей-близнецов.
– Они очень похожи на настоящие… – пожаловался Том, – сразу не отличишь.
– Если присмотреться как следует, – пояснил Гид, – то увидите, что это именно ереси, какими они возникли в первоначальном варианте, а не существующие в теперешнем виде. Мировые религии не поместились бы в моей комнате. Почему я и собираю ереси, пока они ещё маленькие.
Том рассеянно перебирал ереси, думая о чём-то своём. Но в конце концов не выдержал.