Явка до востребования
Шрифт:
У жены были не менее сложные и хлопотливые будни. Ей предстояло освоить близлежащие магазины и рынок, присмотреть и купить одежду для себя и дочурки, массу мелочей для будущего малыша, без которых нельзя ехать в родильный дом. Надо было и кухней заниматься. Но, самое главное, в сжатые сроки освоить французский язык. Жене дипломата он так же необходим, как и самому дипломату. «Немая» жена — плохая помощница мужу-дипломату, а уж мужу-разведчику — тем более. Французы с подчёркнутым пренебрежением относятся к иностранцам, не владеющим их языком, хотя среди самих французов той поры мало кто знал русский язык. Но такой уж у них характер: то, что они легко прощают себе, не прощают иностранцу.
Париж мне нужно было знать лучше, чем переулки родной
Но уметь выявлять слежку надо не только на машине, но и при движении пешком и в средствах коммунального транспорта. Поэтому, когда выпадали свободные вечера, мы с женой времени даром не теряли. Уложив дочку, шли гулять. Маршрут прогулки намечали заранее но плану города. Вначале гуляли в своём районе, потом стали уезжать на метро в другие части Парижа.
В первую же из наших прогулок я заметил, что в Париже нет проходных дворов. А в разведшколе нас учили, что в «проходниках» и провериться легче, и уйти от наблюдения можно. Поделился своим «открытием» с кем-то из товарищей. «Забудь, — сказали мне, — о проходных дворах. В Париже, да и в других городах страны их нет. И в подъезде тут не спрячешься: в каждом сидит консьерж, мимо которого не проскочишь. И знай, что консьержи, все без исключения, осведомители контрразведки».
Через некоторое время я записался в автошколу. Автомашина для разведчика не роскошь, а первая необходимость. Она экономит время, даёт возможность изучать город и его окрестности, выявлять наружное наблюдение, а при необходимости, и уйти от него. После десяти 30-минутных уроков поехал сдавать экзамен инспектору полиции. Встреча с ним была назначена в кафе. Выпили по чашке кофе. Полицейский и мой инструктор — с коньяком, я — чистого. Смеясь, объяснили, что кофе с коньяком мне можно будет пить только после сдачи экзамена. Потом я прокатил инспектора вокруг квартала и ответил на два или три вопроса по правилам безопасности движения, и тут же, в машине, инспектор вручил мне «Временное разрешение на право вождения автомобиля». (По прошествии трех месяцев после сдачи экзамена его заменили на постоянное.) Экзаменатор и инструктор поздравили меня с успешной сдачей экзамена, что дало повод выпить еще по чашке кофе за мой, разумеется, счет. Но теперь и я, на равных, пил коньяк. Как все просто!
Вскоре я был представлен директору департамента культурных связей МИД Франции Эрланже, руководителям Ассоциации «Франция — СССР» и официально вступил в должность представителя Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС) и атташе службы культуры посольства. В те годы считалось, да так и на практике было, что всеми вопросами культурного обмена между СССР и Францией занимается ВОКС. И, чтобы повысить свой, как теперь говорят, рейтинг, я пошёл на маленькую хитрость. Вместо того чтобы в визитной карточке написать «Атташе посольства СССР. Вопросы культуры», я написал: «Атташе по культуре». В этой должности в посольствах других стран часто работали дипломаты в ранге советника. Они имели более широкие возможности для общения с французами, занимавшими высокое положение в обществе.
Мой приезд в Париж был сразу же замечен Народно-трудовым союзом. Как-то, уходя на работу, я увидел в вестибюле на столе для почты пакет на моё имя. В нём оказались журнал «Грани» издательства «Посев» и листовка, в которой говорилось: «Сотрудник КГБ! Довольно служить диктаторскому режиму Сталина. Переходи на нашу сторону, встань на защиту трудового народа!»
Не верю тем, кто говорит, что влюбился в Париж с первого взгляда. У многих, как и у меня, в первое
Грустное впечатление произвела на нас и парижская подземка. Грязные и темные перроны, крутые лестницы и узкие длинные заваленные мусором перехода, грохочущие лифты-клети, напоминающие те, которыми пользуются шахтёры, спускаясь в шахту. После московского метро парижское, которое украшали лишь рекламные щиты, не смотрелось.
Ассоциация «Франция — СССР»
В мои обязанности но линии прикрытия входило осуществление постоянного контакта между ВОКСом и Ассоциацией «Франция — СССР». Другой, не мснсе важной, задачей было установление личных контактов с представителями научных и культурных кругов Франции и их изучение с целью возможного использования некоторых из них для пропаганды достижений нашего государства в области науки и культуры.
У Ассоциации «Франция — СССР» богатая история: «предками» ее были «Общество друзей русского и присоединившихся к нему народов», созданное в 1905 году. Оно ставило своей целью борьбу за освобождение народов России от династии Романовых. Во главе его стояли Анатоль Франс и жена Эмиля Золя.
В 1919 году по инициативе депутата парламента Марселя Каше-на было создано «Общество друзей народов России», а в 1928 году Анри Барбюс и Поль Вайян Кутюрье «для развития дружественных отношений между двумя странами в политической и экономической областях и для ознакомления французов с достижениями СССР в науке и технике» создали «Французское общество друзей Советского Союза». В 1935 году его возглавил Ромен Роллак.
Деятельность Общества, как и его предшественников, с самого начала находилась под постоянным контролем политической полиции. Правая печать представляла его не иначе, как филиал компартии. Быть членом Общества в те годы было небезопасно. Эго обстоятельство весьма негативно сказывалось на результатах его работы.
В период Второй мировой войны авторитет Советского Союза был неимоверно высок, число его друзей во Франции многократно возросло и возникла потребность в создании организации, которая мота бы их объединить. И в апреле 1944 года в Алжире, где находился Комитет национального освобождения Франции, была создана Ассоциация «Франция — СССР». Ее возглавляли в разное время профессор Поль Ланжёвен, Ф. Жолио-Кюри и генерал армии Эрнест Пёти. Ассоциация стала одной из крупных и активных общественных организаций страны.
Как общественная организация она существовала за счет членских взносов и издательской деятельности. Но взносы, даже самые маленькие, французы платить не любят, издательство не приносило ощутимого дохода: шла «холодная» война. И Ассоциации постоянно не хватало денег на аренду помещений, транспорт, оборудование, зарплату сотрудникам. Выход из этого её руководители видели только один — просить помощи у советских друзей. А мне ничего не оставалось, как, заручившись поддержкой посла, информировать об этом Правление ВОКСа.
Но всякий раз передавать деньги наличными было небезопасно: бюджетом Ассоциации могли заинтересоваться и налоговая служба, и политическая полиция. Поэтому иногда мы передавали друзьям в качестве «подарка» крупные партии изделий народных промыслов,
которые она реализовывала через свой магазин. Его витрина привлекала внимание прохожих пузатыми самоварами, многоцветными матрешками, палехскими шкатулками, альбомами репродукций, оренбургскими пуховыми платками.