Явление Люцифуга
Шрифт:
– Всего один золотой! – воскликнул хозяин. – Один золотой, – повторил он уже не так восторженно, решив, очевидно, что с этой богатенькой дурочки можно было бы срубить и побольше.
– Мон шер ами! – обратилась она к кому-то. Наверное, к спутнику. – Будь умницей! Дай своей кошечке денежку!
Раздалось какое-то невнятное ворчание, а затем звон монет. Очевидно, рядом с ней находился какой-то идиот, готовый потакать любым прихотям. Эх, что они могут сделать с нами, мужиками! Да что хотят! У меня и самого-то порой бывало… Что там говорить!
– Котик!
– За двоих еще один… два золотых! Итого три! – нашелся хозяин.
– Ты же не оставишь меня одну! Рядом с этим страшным невидимкой! – воскликнула она.
Послышалось еще более глухое ворчание, и в сарай, угодливо кланяясь, вбежал мой хозяин, следом за ним вошло какое-то невообразимое существо в длинном зеленом платье и шляпке с густой вуалью. И это в такую-то жару! Нет, у нее точно голова не на месте. И чего только женщины не делают, чтобы похвастаться своими нарядами! За ней по пятам шло другое чучело, уже мужского пола. Этот тип был закутан в длинный черный плащ, а на голове у него красовалась шляпа с огромным пером (и где они такую птицу нашли!), надвинутая глубоко на глаза. Это они правильно прячутся: а то запомню и, когда выберусь, покажу им, где раки зимуют.
– А где же этот ужасный невидимка? – защебетала дама.
– В клетке! Не извольте беспокоиться! – заявил довольный хозяин.
Насколько я разобрался в ценности местных денег, сумма в три золотых перекрывала весь его прошлый заработок.
– А он живой?
– Живой! Он у меня даже петь может! – похвастался мужичок.
– Слушайте, ребята! – жалобно попросил я. – Давайте я вам спою, а вы меня не будете раскрашивать! Хорошо, а?
– Нет! Я хочу его раскрасить! – капризно заверещала дама. – Я хочу посмотреть, как выглядят невидимки!
Главное, ко мне даже не обращается. Словно меня тут и нет вовсе! Тоже мне, художница хренова!
– Вот краски! Вот смола! – показал хозяин на ведра, стоящие в углу. – Все честь по чести! – Мне кажется, ему самому было любопытно, как я буду выглядеть разукрашенным.
– Мон шер ами! – Она вертела этим несчастным мужиком как хотела. – Выбери, пожалуйста, с этим добрым хозяином краску понаряднее, а я пока поговорю с жутким невидимкой. Пусть он мне споет! А я его, может, пощупаю. Если не испугаюсь. – И она глупо захихикала. Ну все, полный финиш! Можно вешаться! Опозорят беднягу Люцифуга по полной программе!
Послушный спутник в плаще и шляпе направился в угол, где стояли краски, а хозяин засеменил за ним. Дамочка же подошла поближе и откинула вуаль…
Как здорово, что я успел прикусить язык! Иначе всех выдал бы! Передо мной стояла Эльза! Какая актриса! В этом дурацком наряде и с такими интонациями я ее просто не узнал! А я вам не какой-нибудь простофиля!
– Пусть он споет! – потребовала девушка капризно-жеманным голосом, однако глаза ее весело смеялись. Я готов был ее расцеловать, если бы не клетка! – Пой, только громче! – шепнула она мне уже
– Если он сейчас не запоет… – начал было вредный мужик, но меня уже не требовалось упрашивать.
Как на грех, из головы вылетели все песни. К тому же репертуар, популярный у нас, демонов, мог показаться непонятным и даже провокационным для нынешнего уровня развития человеческого общества. Так что пришлось импровизировать, вспоминая обрывки песен и стихов.
– Замучен тяжелой неволей! – заорал я. – Сижу за решеткой в темнице сырой!
– Ах, как прелестно! Еще! Еще! – ворковала Эльза, одновременно орудуя какой-то железякой в замке, запиравшем клетку.
– О дайте, дайте мне свободу! – выводил я так, что уши закладывало.
– Это будет слишком пестро! – бубнил мужчина в плаще, и я без труда узнавал Бонины интонации. Актер из него, конечно, никудышный. Учился бы у Эльзы! Впрочем, не время придираться.
– Потерпи, еще немножечко… – шептала девушка.
– Долго в цепях нас держали! – Мой «тюремный» репертуар подходил к концу, и я лихорадочно соображал, о чем же петь дальше, когда наконец раздался щелчок, показавшийся мне самой сладкой музыкой! Дужка замка разомкнулась, и он с глухим стуком упал на пол. Я буквально вывалился из клетки и вздохнул наконец полной грудью.
– Осторожно! – завопил хозяин, вообразивший, что я сумел выбраться сам.
Больше ничего крикнуть он не успел, сраженный прямым ударом в голову. Я думаю, его оценил бы любой боксер. Во мне накопилось столько злости и обиды – я пожалел о том, что этот тип отключился с первого удара. Так бы его и мутузил весь день!
– Как же вы меня нашли, дорогие мои? – спросил я и не сумел сделать ничего лучшего, как разреветься, уткнувшись носом в Бонин великолепный плащ. Я бы, конечно, предпочел припасть к Эльзе, но монашек оказался ближе. Да и не стоит вызывать у него беспричинную ревность.
– Да. Это было непросто! – важно заявил Боня, но и по его тону было ясно, что он растроган.
– Мы пришли в город, замаскировались как следует, – начала объяснять Эльза.
– Кучу денег угробили на эти суетные одеяния, – вставил Боня.
– Ну а потом мимо этого зазывалы, – она презрительно указала носком туфельки на лежащего в беспамятстве мужичка, – пройти было трудно. Ты у нас один такой невидимка!
– Считай, на два дня задержались, – вздохнул Боня, пытаясь казаться суровым.
– Скажи спасибо Бонечке! – в возбуждении от такого замечательного, с ее точки зрения, приключения тараторила Эльза. – Он тебя ни за что не хотел бросать! Готов был на край света идти! Ну и я, конечно, тоже…
– А кто бы иначе загнал тебя в ад по истечении недели? – заметил бывший монашек и этим здорово испортил часть впечатления от своего поступка. Конечно, я знал, что он все равно не бросил бы меня в беде. А уж тем более Эльза. Но это его замечание прозвучало как-то неприятно, и моя растроганность заметно уменьшилась.