Явление тайны
Шрифт:
– Есть еще кто-нибудь? – спросил он тяжело рухнувшего на берег мужчину.
– Еще?
– Ну… такие, как мы.
У мужчины был такой же непонимающий взгляд, как и у женщины с «Силкшином». Казалось, он с трудом пытается уразуметь услышанные слова.
– Как мы – из дома Вэнса.
Ответа не последовало. Человек тупо смотрел на Хови остекленевшим взглядом. Юноша сдался и огляделся в поисках более полезного источника информации. Он выбрал мужчину, который отвернулся от моря. Тот стоял далеко от воды и смотрел на дымовую башню в центре архипелага. Он не вышел из Субстанции невредимым: следы разрушения были на его лице и шее, спускались ниже по позвоночнику. Он снял рубашку и обернул ею левую руку. Хови направился к нему.
В этот раз он обошелся без «извините»:
– Я ищу девушку. Она блондинка, около
– Что там происходит? – спросил человек. – Я хочу сходить туда и посмотреть.
– Я ищу… – снова начал Хови.
– Я слышал.
– Вы ее видели?
– Нет.
– А не знаете, спасся еще кто-нибудь?
В ответ тот же стеклянный взгляд. Хови разозлился.
– Что за хрень с вами происходит?
Мужчина взглянул на него. Лицо его никак нельзя было назвать красивым, оно было испещрено отметинами, но Субстанция ничего не смогла сделать с его кривой усмешкой.
– Не злитесь, – сказал он. – Оно того не стоит.
– Она этого стоит.
– Почему? Ведь мы все мертвы.
– Не обязательно. Если мы сюда вошли, то можем и выйти.
– Как? Опять плыть? К черту. Нет уж, я больше не полезу в этот гребаный суп. Лучше умру. Где-нибудь там, наверху.
Он посмотрел на гору.
– Там что-то есть. Что-то чудесное. Я знаю.
– Может быть.
– Пойдемте вместе?
– Лезть наверх? Не получится.
– Ну, добраться до верха, может, и не получится, но хоть подберусь поближе. Почувствую, чем это пахнет.
На фоне общей летаргии его желание раскрыть загадку башни оказалось приятной новостью, и Хови хотелось пойти с ним. Но где бы ни была Джо-Бет, ее не могло быть на горе.
– Поднимемся немного, – сказал мужчина – Сверху лучше видно. Может, и подружку свою заметите.
Неплохая идея, особенно если учесть, что у них мало времени. С каждой минутой беспокойство в воздухе ощущалось все сильнее.
– Почему бы и нет? – сказал Хови.
– Я тут высматривал путь попроще. Кажется, нам придется немного вернуться назад. Кстати, как вас зовут? Я Гаррет Бирн. С двумя «р». На случай, если вам придется писать мой некролог. А вы?
– Хови Катц.
– Пожал бы вам руку, если бы было чем, – он поднял кисть, обернутую рубашкой. – Не знаю, что случилось, но контракт я уже никогда не подпишу. Наверное, я даже рад этому. Тупая работа.
– Какая?
– Юрист кинокомпании. Знаете анекдот? Что случится, если трех юристов кинокомпании засунуть в дерьмо по шею?
– Что?
– Дерьма не хватит.
Бирн громко рассмеялся над своим анекдотом.
– Хотите посмотреть? – спросил он, разворачивая рубашку. Его кисть трудно было назвать рукой: пальцы слиплись в одно целое и распухли.
– Знаете, – сказал он, – по-моему, она хочет превратиться в член. Все эти годы я имел людей с ее помощью – и вот. Правда, похоже на член? Нет, не отвечайте. Давайте подниматься.
Томми-Рэй чувствовал, что море снов работает над ним, но не стал тратить сил на осознание изменений. Он просто не стал противиться ярости, спровоцировавшей эти изменения.
Возможно, именно злость и слезы вернули призраков. Сначала это было лишь воспоминание. Воображение нарисовало ему картину преследования на пустом шоссе в Байе. Не отстававшее от него облако напоминало привязанные к собачьему хвосту пустые консервные банки. Не столько воспоминание, сколько ощущение. В лицо – единственную часть тела, выступавшую из воды – повеял холодный ветер. Томми-Рэй знал, что приближается. Он чувствовал запах могилы и праха. Море вокруг забурлило, он открыл глаза и увидел кружащее над ним облако. Это был уже не тот мощный шторм, уничтоживший церкви и мамин дом. Это был небольшой неуправляемый спиралевидный столб грязи. Но море знало, кому принадлежит облако, и снова взялось за его тело. Томми-Рей почувствовал, как тяжелеют конечности. Лицо ужасно чесалось. Он хотел сказать, что это не его легион, попросить, чтобы его не наказывали за их чувства. Но отрекаться не имело смысла. Он был и навсегда остался Человеком-Смертью. Субстанция это знала и делала свое дело. Здесь не было места ни лжи, ни притворству. Томми-Рэй видел, как духи спускаются к поверхности моря и центр смерча устремился к нему. Волнение эфира усилилось. Томми-Рэя закрутило юлой, и из-за этого вращения он ушел под
Томми-Рэй вынырнул на поверхность. Призраки исчезли, но не улетели, они интегрировались в его измененную Субстанцией анатомию. Он вдруг обрадовался этому. Никто не спасется от надвигающейся ночи, кроме ее союзников. Лучше стать смертью среди смертей, и тогда появится надежда пережить надвигающийся кошмар.
Он вдохнул и выдохнул со смехом, поднеся изменившиеся отяжелевшие руки к лицу. Наконец-то оно приняло форму его души.
Хови и Бирн карабкались вверх уже несколько минут. Они забрались уже высоко, но дымящаяся башня все так же была перед глазами. Чем ближе становился предмет вожделения Бирна, тем больше занимал Хови вид этой вершины. Снова, как и при первом взгляде на Эфемериду, его не отпускала мысль: что за великая тайна скрывается на этой вершине – столь сильная, чтобы привлекать души спящих всего мира. Бирн оказался на редкость крепким, особенно если учесть, что он действовал только одной рукой. Он часто падал, но не проронил ни слова жалобы, хотя каждый раз на его обнаженном торсе появлялись новые царапины и порезы. Он сосредоточился на самой верхней точке скалы, куда они поднимались. Словно приближение к тайне обезболивало его раны. Хови легко угнался бы за ним, но ему приходилось то и дело останавливаться, чтобы осмотреть сверху окрестности. Джо-Бет не было видно, и он стал задаваться вопросом: а правильно ли он сделал, отправившись с Вирном. Путь становился все опаснее, подъем – круче, каменные мостики – уже. Под мостами зияли пропасти, на дне которых обычно виднелись камни, а иногда поблескивали беспокойные воды Субстанции.
Духов в воздухе было все меньше и меньше. Когда путники прошли по арочному мостку не шире доски для серфинга, огоньки стали пролетать прямо над их головами, и Хови разглядел, что внутри каждого огня таилась изогнутая линия, похожая на яркую змейку. Он подумал, что душа человека и есть змея, она может летать.
Это зрелище заставило его остановиться.
– Дальше я не пойду, – сказал он. Бирн взглянул на него.
– Почему?
– Лучше видно не будет.
Вид и вправду открывался широкий, и дальнейший подъем вряд ли дал бы увидеть больше. К тому же фигурки людей на берегу казались отсюда такими маленькими, что их едва можно было разглядеть. Еще несколько минут подъема – и он не сможет отличить Джо-Бет от кого-либо другого.
– Неужели тебе не хочется посмотреть, что там? – спросил Бирн.
– Хочется, – ответил Хови. – Но в другой раз.
Он знал, что это глупый ответ. Другого раза не будет.
– Тогда я пошел. – Бирн не стал тратить дыхания на прощания, пожелания и прочее. Он просто продолжил восхождение. По его телу струились пот и кровь, он шатался, но Хови знал, что отговаривать его идти дальше – пустая затея. Пустая и глупая. Какой бы жизнью он ни жил, а в ней явно не хватало милосердия, Бирн хватался за последнюю возможность прикоснуться к святости. Наверное, смерть будет неизбежным исходом этой гонки.
Хови вернулся к осмотру берега. Он пытался обнаружить хоть малейшее движение вдоль линии прибоя. Слева от него лежал участок пляжа, с которого они с Бирном начали свое путешествие. Кроме уже знакомой зачарованной компании выживших там никого не было. Чуть правее одиноко стояла женщина с «Силкшином». Рядом с ней о берег разбивались такие огромные волны, что они грозили смыть ее в море. Их рев достигал ушей Хови. Дальше была та часть берега, где он сам выбрался из волн.
Сердце Хови екнуло. Кто-то, спотыкаясь, шел по берегу на приличном расстоянии от моря. Даже издалека были видны светлые волосы. Это могла быть только Джо-Бет. После узнавания пришел страх за нее. Каждый шаг явно приносил ей страдания.