Явление тайны
Шрифт:
История обезумевшей Арлин сначала затмила собой даже сплетни о летающих тарелках и чудесном излечении от рака, но известия о ее подругах затронули самые чувствительные нервы жителей города. Размеренная и казавшаяся незыблемой жизнь четырех уважаемых семей пошла прахом из-за тайного сговора детей. Пресса потребовала ответа: не было ли это делом рук какой-нибудь секты? Или же человека, соблазнившего всех четверых? И что на самом деле произошло с дочкой Фаррелов – первой из так называемой «Лиги девственниц», которая пролила свет на эту историю? Возможно, как отметила «Кроникл», на столь отчаянный шаг ее толкнуло бесплодие? Возможно, оставшиеся три подруги
Пресса следила за тем, как протекала беременность подруг. Предположениям не было конца. Три ребенка должны появиться на свет – родятся ли тройняшки, или черные, или мертвые младенцы?
Ох уж эти предположения!
III
В центре бушевавшей бури было спокойно и тихо. Девушки слушали упреки и проклятия родителей, прессы и горожан, но ничто их не трогало. То, что началось в водах озера, развивалось дальше неисповедимым путем. Подруги отдали во власть неведомого души, как прежде отдали тела. Все трое были спокойны, подобно озеру: даже самое бурное вторжение вызывало не более чем рябь на поверхности.
Они не встречались. Их интерес друг к другу, да и ко всему внешнему миру, сошел на нет. Каждая хотела только сидеть дома и лелеять свой плод. Вокруг бушевали страсти, но со временем они утихли. Внимание горожан переключилось на новые скандалы, однако равновесие в Паломо-Гроуве так и не восстановилось. Из-за «Лиги девственниц» маленький городок в округе Вентура оказался в положении, к какому никогда не стремился, но все же пытался извлечь из ситуации выгоду. В ту осень Гроув посетило больше людей, чем когда-либо с момента его основания. Люди хотели побывать в «том самом месте», в этом Крейзивилле, где по приказу дьявола молоденькие девушки ложатся под любого, кто в состоянии двигаться.
Произошли в Гроуве и другие перемены, не столь явные, как переполненные бары и суета у молла Дети горожан, особенно дочери, вели отчаянную борьбу с родителями за свои права. Эта внутренняя война шла постоянно, она уже разбила несколько семей, и незримым ее спутником был алкоголь. В октябре-ноябре прибыль от продажи спиртного в магазине Марвина резко возросла и взлетела до небывалых высот к Рождеству, когда водоворот пьянства, наркомании, супружеских измен, драк и эксгибиционизма закружил Паломо-Гроув, превратив его в настоящий рай для грешников.
После таких каникул несколько семей решили покинуть город, в результате чего незаметно стала меняться его социальная структура. Дома в самых престижных кварталах (например, в «полумесяцах», запятнанных соседством с Фаррелами) дешевели, и их приобрели люди, не мечтавшие об этом еще прошлым летом.
И все это – результат одного купания в беспокойном озере.
Это купание не прошло бесследно не только для девушек. Уильям Уитт, за свою недолгую жизнь соглядатая узнавший немало тайн, был бесценным свидетелем. Не раз он хотел рассказать кому-нибудь о том, что видел на озере, но удерживался от искушения, ибо прекрасно понимал: за кратким мгновением славы неизбежно последуют осуждение и, возможно, наказание. Была и другая причина его молчания – он боялся, что ему никто не поверит. Чтобы освежить воспоминания, Уильям часто возвращался на место событий. Собственно говоря, он вернулся к озеру уже на следующий день. Он надеялся подсмотреть, кто же там обитает, но
Не он один приходил сюда. После признаний Арлин в лес ринулись толпы зевак. Самые дотошные быстро вычислили озеро. Схлынувшая вода оставила после себя пожелтевшую траву, покрытую высохшим илом. Несколько человек попытались проникнуть в расщелину, но края ее были отвесными и спуститься туда оказалось невозможно. Поэтому через пару дней интерес к этому месту исчез. По-прежнему появлялся здесь лишь Уильям. Одинокие посещения внушали ему, несмотря на страх, непонятное удовольствие. Он ощущал свою общность с пещерами и их тайнами, и эротическое возбуждение накатывало на него всякий раз, когда он стоял там и снова и снова представлял себе обнаженные тела купальщиц.
Судьба девушек мало его интересовала. Однажды он что-то прочел, потом услышал, как их обсуждают, но его мало волновало то, что нельзя увидеть. В городе в те дни было на что посмотреть и за кем пошпионить. Вокруг царил хаос: совращения и рабские унижения, ненависть, побои и раздоры. Когда-нибудь, подумал он, я напишу об этом книгу. Это будет «Книга Уитта». Все прочтут ее и поймут, что для меня здесь нет тайн.
Если он все же задумывался о том, что теперь происходит с девушками, он вспоминал Арлин. Она влекла его, поскольку находилась в больнице и он не мог взглянуть на нее при всем желании, а невозможность увидеть всегда дразнила Уильяма. Говорили, Арлин повредилась в уме, но никто толком не знал почему. Она постоянно хотела мужчин, чтобы зачать ребенка, но оказалась не способна на это и заболела. Однако и Арлин перестала интересовать Уильяма – он подслушал чей-то разговор о том, что она потеряла красоту.
– Выглядит почти как труп, – говорили люди. – Обколотая и полумертвая.
И Арлин Фаррел перестала для него существовать. Она сохранилась в памяти как прекрасное видение – скинувшая одежду на берегу сверкающего озера. Мысли о том, что озеро сделало с ней, он напрочь изгнал из сознания.
К сожалению, ее подруги могли избавиться от последствий происшествия на озере не иначе, как естественным образом. Второго апреля, когда первая из «Лиги девственниц» дала жизнь своему ребенку, Паломо-Гроув вступил в новую полосу несчастий.
Ховард Ральф Катц родился у восемнадцатилетней Труди в 3. 46 утра, путем кесарева сечения. Он был хилый и весил всего четыре фунта и две унции. Ребенок, по общему мнению, походил на мать, что послужило небольшим утешением для его дедушки и бабушки. У Ховарда, как у Труди, были темные глубоко посаженные глаза и – уже при рождении – темные курчавые волосы. Как и его мать, тоже родившаяся недоношенной, он первые шесть дней боролся за каждый глоток воздуха, а потом стал быстро набирать силы. Девятнадцатого апреля Труди вернулась с ним домой в Паломо-Гроув.
Через две недели после Труди подошла очередь второй подружки из «Лиги девственниц». На этот раз пресса получила больше поводов для обсуждения, чем обычное рождение болезненного младенца: Джойс Макгуайр родила близнецов – мальчика и девочку, с интервалом в одну минуту. Она назвала их Джо-Бет и Томми-Рэй в знак того (Джойс никогда не призналась бы в этом даже себе), что у них два отца – Рэнди Кренцмен и существо в озере. Третьим их отцом, как она считала, был Отец Небесный. Хотя Джойс подозревала, что благодать Его обошла ее детей.