Явная угроза
Шрифт:
После того, как я вернулся с Демонических игр, столько всего случилось, что другому на целую жизнь хватило бы! Поиски Крапивы, переезд Утеса, Риты и Тиссы в Калийское дно. После — Преисподняя, инстанс «Узул-Уруб» и кома, возвращение, снова ад, битвы и великие князья, а потом — кажущийся бесконечным марафон с момента нашего с Деспотом появления в Дисгардиуме… И вот наконец цель близка как никогда.
Судьба Дисгардиума, да и моя тоже, решится в течение нескольких часов, после чего можно будет наконец отдохнуть… выспаться перед гражданскими тестами.
Под сводами храма раздался долгий протяжный зевок. Мой. Я мотнул головой, повел плечами, снимая напряжение и в то же время стряхивая расслабленность. Резко шагнул вперед и положил руку на алтарь…
Непосвященный храм
Для посвящения требуется адепт статусом не ниже «жрец».
Идентифицирован: инициал.
Требования соблюдены.
…и ухнул в великое ничто. С учетом того, что посвящать храм Тиамат мне приходилось дважды, это было мое четвертое посвящение. Вроде бы пора бы уже привыкнуть, но как привыкнуть к тому, что в долю секунды отключает все чувства? Зрение, слух, осязание, обоняние, даже вкус — все отсекло, а внутри что-то запаниковало, почувствовав, как земля ушла из-под ног — здесь, конечно, гравитации не было.
Перед мысленным взором разверзлись глубина и чернота великого ничто, где вместо звезд — пять бесформенных туманностей, протянувшихся на полгалактики. Как и раньше, я уловил их… нет, не эмоции, а ожидание, мыслительную реакцию на мое появление. «Кто следующий, Спящие?» — мысленно спросил я.
— Тебе нужен Кингу, — раздался в голове голос Бегемота.
— Меня выбирай, — безапелляционно заявил другой голос, и я понял, что это и был Кингу.
— Тебе понадобится свирепость Кингу, нашего младшего, — прошелестела Тиамат. — Он юн по нашим меркам, а потому бескомпромиссен с теми, кто угрожает нашему сну.
«Кингу так Кингу», — повел я несуществующими плечами.
И все исчезло, и снова реальность проявилась вокруг меня, словно мир был отражением в глазах космического великана, и он моргнул.
Моя рука лежала на алтаре.
Скиф, желаете посвятить храм Спящим богам?
Я подтвердил и выбрал из списка Спящих «Кингу».
Третий храм Спящих богов, посвященный Кингу
Инициал (1 / 1): Скиф.
Жрецы (39 / 507): Патрик О’Грейди, Мэнни, Тисса, Декотра, Ранакоц, Грог’хыр, Рыг’хар, Моварак, Укавана, Шитанак, Йеми, Франциска, Бабангида, Сарронос, Кромтерокк, Кусаларикс, Хинтерлист, Печенег, Хорвац, Ярый, Саян, Каннибал, Хеллфиш, Ирита, Краулер, Бомбовоз, Инфект, Дьюла, Говарла, Вонпрутих, Стелтодак, Деспот, Полковник, Кетцаль, Тигреса, Анф, Рипта, Флейгрей, Нега.
Последователей Спящих: 28 561 / 62 748 517.
Объем веры: 4 826 809 / 10 604 499 373.
Постройте четвертый храм и посвятите его одному из Спящих богов, чтобы увеличить возможное число последователей и максимальный объем веры.
Цифры накопленной веры быстро сменялись, прибавляя чуть ли не по миллиону в секунду.
Храм преобразился: переливы сменялись все быстрее, быстрее, быстрее, и вот в центре зала зародилась черная точка, расширилась, и я заметил там закручивающиеся рукава тягуче-черной галактики, сходящиеся к центру.
А следом я ощутил присутствие и самого бога — третьего Спящего. Бегемот излучал ауру ужаса — сердце затарабанило, волосы встали дыбом — но вскоре я ощутил его терпеливость и дружескую поддержку. Тиамат отличалась нежностью и почти материнским теплом. Кингу… был воином, свирепым, яростным, нетерпимым к врагам. Он стоял позади меня, его тяжелый взгляд был настолько осязаем, что у меня подогнулись ноги, но я выстоял, начал разворачиваться к нему.
— Время здесь течет иначе. — Голос не гремел, как у Бегемота, напротив, был тихим, вроде бы спокойным, но я ощущал звенящую в нем ярость. — Игры со временем плохо кончаются, но сейчас это нам на руку. Вера копится намного быстрее в твоем присутствии, инициал.
Воздух вокруг меня словно отвердел. Я поворачивался с трудом, словно пространство заржавело и с трудом поддавалось. Наконец все-таки удалось, я увидел третьего Спящего… И пожалел, что поспешил, потому что облик Кингу подавлял, лишал жажды жизни. Он выглядел так, словно в пространстве продавили силуэт воина в шипованных доспехах и через него в наш мир хлынуло черное ничто, поглощающее все самое худшее. От одного вида Кингу мне захотелось убить себя и никогда больше не жить ни в одном из миров.
— Боль, гнев, печаль, отчаяние, тоска… Да, инициал, это то, что я забираю у смертных, — сказал он полушепотом. — Ведь если не мы, то кто?
— Так вот чем ты питаешься, Спящий… — безэмоционально сказал я, хотя говорить не хотелось. — И чем же ты отличаешься от Новых богов?
Жить не хотелось, ведь в чем смысл? Только что я призвал в Дисгардиум что-то настолько страшное и неестественное, что люди будут плевать на мою могилу за то, что я сделал.
— Новые боги питаются этими эмоциями и вместе с ними поглощают душу, — ответил Кингу. — Я же избавляю смертных от грусти, от скверных воспоминаний, дарю им избавление и восстанавливаю желание жить.
— Не понимаю…
Я не мог отвести глаз от него, он словно выпивал из меня эмоции… Но странное дело, космический пылесос Кингу затягивал только плохое, все мои страхи, настоящие и надуманные; переживания за родителей и неродившуюся сестренку; неосознанную, до того подавляемую печаль за друзей, что появилась, когда я понял: в реале случилось что-то плохое; отчаяние от возможной тщетности моих усилий… Все ушло, остались только радость и стремление жить и добиваться целей.
— Теперь ты должен понять, — голос Кингу окреп, стал жестче и требовательнее. — Если бы смертные помнили все плохое, что с ними случилось, мало кто доживал бы до зрелости. Безответная любовь, издевательства сверстников, непонимание и тирания родителей… Смертные испытывают столько боли и горя с момента зарождения в них искры разума, что храни они память о скверном так же отчетливо, как о хорошем… Жизнь казалась бы им хуже смерти.