Явор
Шрифт:
– Ну что, доигрался, сучонок? – Я узнаю этот голос. Картер. – Ни один адвокат тебе не поможет, будешь гнить за решеткой. И поверь, я приложу все усилия, чтобы твой ад здесь стал реальностью, – ехидно протягивает мудак.
Не сдержавшись, подрываюсь в его сторону, но в меня тут же впивается металлическая прищепка, и через секунду тело пронзает мощным разрядом тока. Падаю и обмякаю на холодном полу.
– Это тебе за то, что забрал мое, – впечатывает кулак в мою челюсть. – А это, – удар острым
Очередной пинок, и я погружаюсь во тьму…
***
СУДЕБНОЕ ЗАСЕДАНИЕ
– Миссис Тейлор, вы вынесли вердикт? – обращается судья к присяжной.
– Да, Ваша честь. – Женщина протягивает бумаги помощнику, и тот передает их судье.
– Подсудимый, прошу встать, – хрипло рокочет седовласый судья. – Миссис Тейлор, каков вердикт?
– Суд присяжных считает подсудимого виновным, – мерзким голосом лишает меня свободы старая белобрысая стерва.
В последнее время мне прямо везет на блондинок. Теперь эти суки табу для меня.
– Спасибо, миссис Тейлор. – Судья переводит взгляд на меня. – Вынесение приговора через час.
И опускает руку, стуча деревянным молотком по столу.
Мы сидим в кабинете, который декорирован в английском стиле. Все настолько консервативно, что к горлу подкатывает комок рвоты.
– Раймон, я мог бы помочь, но дело в руках Дизербода, этот старый мудак за всю жизнь не брал ни одной взятки.
– Спасибо, Доминик, ты сделал все, что в твоих силах.
Отчим падает в кресло и нажимает на глаза большим и указательным пальцем.
Дверь рывком впечатывается в стену, и в кабинет влетает разъяренная Эстер, тут же налетая на Раймона.
– Ублюдок! Ненавижу тебя!
Хлесткие удары прилетают ему по лицу, но Рамо даже не пытается остановить жену, лишь спустя минуту подрывается с места и хватает ее за плечи.
– Успокойся! – рычит Раймон.
– Если ты не вытащишь моего сына, больше никогда не увидишь своих родных детей! Ты понял меня?! – разлетается звонким дребезгом крик Эстер.
Она отталкивает Раймона и подбегает ко мне.
– Как ты мог со мной так поступить?!
Она падает передо мной на колени. Надрывной плач приемной матери неприятно отзывается в груди. Сука! Ненавижу женские слезы, а то, что я являюсь причиной ее истерики, просто убивает. Яростно сжимаю зубы, и поганый скрежет будто раздирает меня изнутри. Скулы пульсируют, а мозг отказывается воспринимать происходящее.
– Эстер, – прочищаю от горького кома горло, – все будет нормально. – Опускаюсь на корточки и мягко заключаю ее лицо в ладони. – Спасибо тебе за все. И скажи Малинке, что мне пришлось уехать, не попрощавшись.
Мысли о моей девочке болезненно пронзают сердце, и я не могу сдержать слез. Сколько теперь не увижу ее?! Сейчас ненавижу себя за то, что в последнее время почти не уделял внимание кудрявой ягодке с розовыми щечками и большими глазенками.
***
– Мистер Шелби, ваш клиент готов к зачтению приговора?
– Да, Ваша честь, – спокойно произносит адвокат.
– Вы хотели бы что-нибудь добавить, прежде чем суд вынесет приговор?
– Ваша честь, мой клиент обвиняется в преступлении, которого он не совершал. Прошу вас принять это к сведению.
На лице старика появляется ядовитая ухмылка, и он переводит взгляд на меня.
– Вы приговариваетесь к отбыванию заключения сроком не менее пятнадцати лет в государственной исправительной тюрьме Аттика. – Меня словно бьют в висок кувалдой. Звонкий писк в ушах парализует подобно ультразвуку. Почва уходит из-под ног. Пятнадцать лет… – Приговор вступает в силу незамедлительно.
Оглушающий удар молота окончательно лишает меня кислорода. Но внезапно затуманенное сознание возвращает к реальности шум в зале.
– Девушке плохо, вызовите врача…
– Воды…
Мне надевают наручники и грубо, из-за того что ноги отказываются слушаться, толкают на выход. В толпе я замечаю девушку, которая неподвижно лежит на полу, а вокруг суетятся люди. Ее лицо прикрыто волосами. Белоснежными прядями с золотым отливом. У меня не остается сомнений, что это она.
И тут болезненный толчок в спину заставляет меня двинуться дальше.
20
ЯВОР
ПО ДОРОГЕ В АТТИКУ
– Первый раз? – раздается за спиной старческий голос.
Молча оборачиваюсь. Одариваю скептическим взглядом седого старика с редкими зализанными прядями и возвращаюсь в исходное положение, устремляя пустой взор в пыльное стекло вонючего автобуса.
– Мой тебе совет, парень, не показывай свои страхи. В противном случае именно туда тебя и поимеют ублюдки. – Для душераздирающего диалога у меня нет настроения. И я откровенно игнорирую старика. – Осторожничаешь?! Это хорошо. Это правильно, – кряхтит и перебирается на соседнее сидение поближе ко мне.
– Старик, че привязался?
– Чуб твой белобрысый приглянулся, вот и решил помочь. Я дядя опытный, на третий заход уже иду.
Позитивность соседа меня слегка ободряет.
– Дед, с головой проблемы? Че тебя туда манит-то? – усмехаюсь.
– Ну, мало кто умеет обходить старые грабли. Ноги ведь чешутся, вот я и прыгаю на них как одуревший, – смеется. – Аттика для меня второй дом, но для тебя, парень, это гиблое место. Больно в глаза бросаешься, да смазливый. Там таких любят.