Яжмаг. Трилогия

Белянин Андрей Олегович

– Что ты несёшь? – Я с трудом удержался от искушения дать ему зонтом по башке. – Какие башни, какие победы? Ради рифмы искажаешь реальную историю событий. Хотя…

Кому и когда была интересна чисто историческая правда? Именно легенды и мифы всегда захватывают умы, а не сухие документальные сводки с фронта боевых действий. Приключения случаются там, где есть фантазия. Там, куда нас с детства уводят Дюма, Стивенсон, Конан Дойл, Стокер, Толкиен и Желязны. А где правит бал сухая наука, появляются Стругацкие с

«Понедельником»…

Я задрал голову, осматривая заново вылизанный длинный двухэтажный дом. Никаких следов недавнего разгрома, ни поломанной стены, ни развороченной крыши, ни даже осколка выбитых стёкол на тротуаре. Да тут, наверное, в четыре смены трудились сводные бригады узбеков и молдаван или же это были… джинны?

Меня обожгла страшная мысль – я, кажется, понимаю, почему нас позвали именно сюда и именно сегодня. Возница чёрной кареты негромко прокашлялся. Видимо, это был знак, и кони взяли с места в галоп, исчезнув через несколько секунд в клубах серой пыли.

Вот почему этого никто не видит, кроме нас, а?! Случайные прохожие шли себе по своим делам, совершенно не обращая ни на что внимания. Ну, на нас ладно – кому мы интересны, но все эти люди в упор не замечали чёрную карету с двумя грозными огненноглазыми фризами! Как такое возможно, не знаю…

В общем, нам не оставалось ничего, кроме как проследовать к парадному входу, на этот раз даже не прикрытому досками. Внутри также не было и намёка на последствия бушевавшего здесь Пёрл-Харбора. Хранители явно ждали нас, разве что красную ковровую дорожку от входа не выстелили. И да, в этом тоже была своя цель.

Они хотели показать, как быстро способны подниматься из руин, не теряя силы и достоинства. Что ж, это, несомненно, было бы достойно всяческого уважения, если б против величественной армады всего этого светлого могущества не стояли… наивная девчонка, яжмаг вне закона и маленький пищащий котодемон. Право, силы были настолько неравны, что даже как-то неудобно…

Чёрное зеркало Дракулы, целое и невредимое, висело в той же гостиной. Разумеется, здесь тоже постарались гастарбайтеры, кто бы они ни были, и во всём помещении, наверное, нельзя было найти даже случайную пылинку. Чистота и стерильность, как в операционной. Что же дальше, господа хорошие?

Мы дружно остановились. Следующий шаг был за приглашающей стороной. Стекло подёрнулось дымкой, потом пошло рябью, и вот ровно три знакомые фигуры в серых плащах с капюшонами вперили в нас пристальные, изучающие взгляды.

– Прекрасная и добродетельная дева Нонна Бернер, мы счастливы вновь видеть тебя. Надеемся, теперь вынужденное проживание в доме преступного чародея ты уже готова счесть утомительным?

– Нет, – удивилась она. – А это непременно надо?

– Конечно же! Но мы не давим, нет, решать только тебе, дитя…

– Тогда я останусь у Ярослава. Он на самом

деле очень хороший человек, и с котиком я подружилась.

– Но это же страшный котодемон ада?! – удивился тот, что слева.

– Не обижайте моего маленького. – Правнучка архангела тут же сдвинула брови и подхватила вздыбившего шерсть Фамильяра на ручки, тот нарочито испуганно прижался к её груди и показал Хранителям розовый язычок.

– Вы просто не знаете его. Быть может, порочный яжмаг откроет вам правду?

Я пожал плечами – вроде как понятия не имею, о чём вообще речь…

Хранитель, стоящий в центре, сделал вид, что советуется с товарищами, а потом, игнорируя мой отказ, заговорил трагическим и проникновенным до кишок голосом:

– Хорошо, значит, правду придётся рассказывать мне. В нашем городе есть Никольское кладбище, рядом с которым ещё в девятнадцатом веке жил некий знахарь Прокопий. Он снискал себе дурную славу тем, что лечил людей порошками из праха покойников. Однажды в алкогольном угаре он продал душу дьяволу, запросив у Князя тьмы бессмертие. Тот улыбнулся и подсказал Прокопию ритуал, с помощью которого он обретёт вечную жизнь.

А-а, старая питерская сказка, вспомнил я, но перебивать не стал. Нонна же вообще слушала, раскинув розовые ушки на манер Чебурашки. Фамильяр отчаянно зевал.

– И вот в ночь на Пасху, в светлый праздник, этот человек приволок на кладбище юную грешницу, ублажавшую гвардейских офицеров, привязал её к кресту, сорвал одежду, выколол ей очи, отрезал язык и начал наполнять её кровью кубок из черепа цыгана, умершего от оспы. Но, начав пить кровь, Прокопий случайно запнулся о пробегавшего кладбищенского кота, чуть не упал, облился и не успел осушить кубок до первых лучей солнца!

– О-о-ох… – зачарованно выдохнула моя спутница, её глаза горели, щёки полыхали красным, а плечи вздрагивали в нетерпении. – А что потом, что потом?!

– От обжигающего солнечного света знахарь упал на землю, забился в страшных судорогах и скончался. Так дьявол получил его душу. Но самое страшное не это… Когда на следующий день люди нашли его тело, то рот несчастного был забит червями, а его левая нога превратилась в кошачью. С тех пор на Никольском кладбище стал появляться призрак Чёрного Кота…

– Какая чудесная история, – умилилась Нонна, от избытка чувств наглаживающая разомлевшего демона.

Хранители несколько смутились. Потом тот, что справа, неожиданно громко выкрикнул:

– Что молчишь, Прокопий? Про тебя говорим!

Фамильяр даже ухом не повёл. Не знаю, на что уж там рассчитывала наша троица в зеркале, но вбить кол между доверчивой блондинкой и моим котодемоном не получилось.

– Если у вас всё, то мы, наверное, пойдём? – вежливо спросил я, поскольку повисшая пауза была уже длиннее Крымского моста.