Язычник
Шрифт:
Выйдя в курилку, он увидел и Клима и Саню Зубарева. Поздоровавшись с Зубром, Алексей велел Климу выводить строится на ужин ребят, а сам, закурив, присел рядом с Зубром.
— Как жизнь? — поинтересовался Сашка.
— Лучше всех, — фыркнул Алексей.
— Да ладно тебе, нормально все будет. Ты тоже, говорят, едешь? Ну и правильно. Не хер тут делать.
Алексей посмотрел на Зубра. А тот в свою очередь на него. Не смотря на свой не большой рост, парень добился уважения среди ребят. Он был детдомовским пареньком, при живых родителях, которых трезвыми никогда не видел. Поначалу деды издевались над ним как могли. Пацан не сдавался, когда мог, давал отпор. Ему не привыкать было
— Это тебе «не хер тут делать», — подправил Алексей парня, — а у меня здесь брат с сестрой. Как я их оставлю? Творят че хотят. Еще без квартиры останутся. — Алексей вздохнул.
— Да все нормально будет, — Зубр хлопнул друга по плечу, — пошли на ужин.
— Пошли, — кивнул Алексей и направился с парнем в сторону ожидавшего их Клима, который уже построил взвод и теперь проверял у ребят внешний вид.
После ужина ребята втроем собрались, в коптерке, выгнав оттуда коптерщика. Вызвав начмеда, так они называли своего санинструктора, дали партийное задание родить им литру спирту. Да еще одного из молодых отправили в столовую, за закуской.
— Девок бы сюда еще, — жмурясь после третей рюмки, и потягиваясь произнес Клим.
— На гражданке тебе девки будут, — усмехнулся Зубр, махнув рюмку и закусив куском жареной рыбы.
— Интересно нас вместе оставят в Чечне или разбросают по взводам? — Вяло ковыряя вилкой закуску, задумчиво спросил Алексей.
— А хрен его знает, — высасывая из зуба застрявший кусок, произнес Клим, разливая спирт по рюмкам, их им тоже начмед принес.
— А мне кажется что оставят. Зачем нас разбрасывать? — недоуменно спросил Зубр.
— Хорошо было бы, — вздохнул Алексей и поднял рюмку, — привык я уже к вашим рожам, ладно пацаны, давайте.
Через два дня командировочных собрали в клубе и проинструктировали. Всего ехало около двадцати человек. Почти всех Алексей знал. Их погрузили в УРАЛ и повезли на аэродром. А уже через два часа ИЛ — 76 набирал высоту с ребятами на борту.
Сопровождающим был начальник штаба, подполковник Михаил Сергеевич Головатенко. Здоровый мужик с хорошо поставленным голосом. Он мог перекричать, наверно, не один десяток, рядом работающих боевых машин десанта, или бэх, как ребята их называли.
На вид ему было около сорока пяти лет. Афганец, участник многих боевых действий на территории России и за ее пределами. В свои сорок пять, он уже практически поседел и облысел. Глубоко посаженные, казалось черные глаза, смотрели из под густых, черных с проседью бровей. От его взгляда всем становилось как то не уютно. Любимым жестом у Головатенко было наверно как у Чапаева поправлять свои усы. Они были его гордостью. Казацкая удаль и простота характера, как-то умело сочетавшаяся с той должностью, что он занимал в полку, вселяла в ребят уверенность, что все будет нормально.
Головатенко по отечески обращался к ним: «Ну что ребяты, воевать поехали? Правильно. Не чего водку жрать да баб лапать. Надо и за Россию постоять. Дело говорю Махнев?»
— Так точно товарищ подполковник.
— Зови меня Михаил Сергеевич, я тебя далеко от себя в Грозном не отпущу, не надейся. Наворотишь там дел. За тобой глаз да глаз нужен. Не спокойный ты. — Головатенко подмигнул и показал кулак.
Алексей улыбнулся, хотя глядя на кулак что-то внутри передернуло. В части поговаривали, что если подполковник врежет так остатки дури вышибет враз. А врезать он мог запросто, если тупить начинал. Климу однажды досталось. Правда сам виноват был. Нечего было в караулке с автоматом играться. Головатенко увидел, подозвал к себе и врезал в грудь. Клим в броннике был, его это и спасло. Попал в госпиталь с ушибом грудной клетки. А так бы вообще ребер не досчитался. Синячище был в половину груди.
Клим наверно одним левым легким дышал, шутили про меж себя друзья.
Словом, с сопровождающим парням повезло. Ни кого другого Алексей бы не хотел видеть на его месте.
В Грозном все заключили контракт на три года. Жили в палатках, в трех километрах от самого города. Через полгода с Алексеем остался Клим и Зубр. Остальные кто перевелся, а кто расторгнул контракт. Пять человек, что приехали с ними, погибли в течение двух месяцев.
Одного снял чеченский снайпер, когда пацан решил ночью сходить до ветру, а заодно и покурить. Старики поздно предупредили молодых, о том, чтобы они сняли с себя всю светоотражающую мишуру. Курить ночью на открытом воздухе тоже не рекомендовалось. Кто-то игнорировал и попадал. В ночном сумраке в прицел достаточно определить вспышку света или огня, если ты решил выйти покурить. Остальное — дело техники. Через несколько секунд снайперская винтовка выплюнет в тебя порцию свинца и поминай как звали. Повезет если промажет.
Парня ребята нашли у палатки, утром, с окурком во рту. Пацан даже не успел член в ширинку спрятать. После этого, с ними провели «содержательный» разговор и на неделю все бросили курить.
Глава 2: СПЕЦОТРЯД
Однажды, уже после ужина, Алексея вызвал в штаб Головатенко. Войдя в палатку он отдал честь: «Товарищ гвардии полковник, гвардии старшина Махнев по вашему приказу прибыл».
— Проходи Алексей, присаживайся — поздоровавшись с парнем, кивнул в сторону стула Головатенко. Сам он сидел за столом, уперев в него локти и сложив кисти в замок. Оттянув большие пальцы на обеих руках, он в глубокой задумчивости, слегка постукивал ими по губам. В палатке воцарилась тишина. В небе периодически проносились вертушки. Нарушая уже привычным рокотом движков, тишину.
— Есть разговор Алексей, серьезный разговор. — Головатенко поднялся и вышел с чьим-то личным делом из-за стола. Полковник уселся на край стола прямо перед Алексеем и закурил. Открыл дело и слегка поморщился. Дым от сигареты ел глаза. Сделав глубокую затяжку, Головатенко посмотрел на него.
— Мне поручено создать внештатную команду для ликвидации командиров бандформирований, охраны и конвоирования особо опасных военнопленных из того же числа, пресечение крупных партий наркотиков и оружия, охрана и сопровождение больших шишек и т. д. и т. п. Двадцать человек. Я посмотрел личные дела и рекомендовал тебя командованию в качестве командира этой команды. Твою кандидатуру утвердили. Твое имя фигурирует практически во всех операциях проведенных здесь за полгода. Я не знаю, то ли ты специально на рожон лезешь, легкой смерти ищешь, то ли везет тебе. Короче у тебя уже есть орден мужества. Я не знаю, Героя тебе дать что ли?
— Зачем? — Алексей немного опешил от такого поворота событий.
— Как зачем? Чтоб ты успокоился. Хватит уже. — Полковник с шумом выдохнул дым и затушил окурок. — Ладно, шучу я.
— Клим и Зубр тоже со мной во всех операциях участвовали. Но им только медали дали. Хотя нам троим все это по барабану. Я без них ни куда.
— Участвовали то они участвовали, — согласился Головатенко, — но под чьим чутким руководством? А? Кто освободил троих американских заложников, репортеров, блин этих. При чем чуть своих друзей не положил. Да еще умудрился этих папарацци притащить сюда. На кой хрен, одному богу и тебе известно. Ходили тут, три дня вынюхивали. А Клим и Зубр в госпитале две недели отвалялись с ранениями. А этому хоть бы царапина. Так ведь он сидит тут и возмущается.