Язык города
Шрифт:
Наличие вариантов произношения оказалось весьма полезным, поскольку обогащало литературный язык, создавало необходимые для него стилистические вариации (конечна и конешна) или приводило к образованию смысловых расхождений. Так, конечно может выступать и наречием и частицей: Ну, конечно приду!; Он, конешно, знал это. Возможности образования слов, несомненно, определяли направление варьирования. Ведь и тот, кто защищает произношение конешно, и сам произносит конечный, а не конешный. Каждое новое слово, входящее сегодня в литературную речь, также приспосабливается к современному произношению.
Кстати, и сегодня питерцы говорят скрипеть
Глагол слыхать еще в 30-е годы XX в. определяли как разговорное слово, а сегодня оно почти полностью вытеснено словом слышать. Ясно, почему: у слыхать лишь одна форма прошедшего времени (Слыхали ль вы}..); «ущербный» глагол, но и его жалко, и потому писатели нет-нет да вставят его в свою речь.
От вариантов глагольных форм часто зависит и смысл выражения. Потолок каплет, но капает на скатерть; искры брызжут, но ребенок брызгает водой; солнце (или время) движется, но руки по столу двигаются; мечет молнии, но мячи (или молот) метают; море плещет, но дети плескаются. И таких вариантов немало в нашей речи, пользуемся мы ими незаметно, но стоит только кому-то нарушить «правила игры», сразу становится ясно, что человек не умеет поставить словесный вариант на место, ему подобающее. Форма тут как бы впаяна в текст.
В самом деле, прочти и прочитай, чтят и чтут — излишества? Но эти слова скрывают в себе не только грамматические различия, но и некий остаток... стиля, что ли, образа, чувства. Он пах и он пахнул — высказывания похожи: 'от него пошел запах'. Пахнул считают устарелым, эта форма не столь выразительна и вообще безразлично обозначает неопределенное пахнет. Сегодня формы настоящего и прошедшего времени различаются: пахнет и пах, но в прошлом веке предпочитали все-таки с суффиксом -ну-(пахнул, увязнул, повиснул...). Сила выражения изменилась.
Или еще: употребить в форме первого лица единственного числа глаголы дудеть, висеть, мыслить — значит сразу же задуматься над произношением слова. Когда я играю на трубе, как я могу о себе сказать: дудю? дужу? А может быть, дужду—высоким стилем? Известный лингвист, профессор А. Миртов, по рассказам, говорил студентам на лекции: «Жеребиться, жереблюсь... Можно, видите ли, образовать такую форму... Бо-о-жжже мой — можно! А зачем это нужно?» «Можно» — здесь свобода выбора, «нужно ли» — здесь ваше право.
Но чем ближе к нашему времени, тем чаще в словарях отпадает от подобных форм помета «разговорное», «фамильярное» или «просторечное», и становятся новые формы в ряд с литературными.
ОБИХОДНАЯ РЕЧЬ
Век идет на парах да по телеграфам, досужно ли тут и кстати ли призадумываться над словами, над оборотами речи — сошло бы с рук, а с ног и собаки стащат!
В. И. Даль
Смешение различных говоров, жаргонов, стилей речи в городских условиях неизбежно порождало различные типы речи обиходной, т. е. как бы специально предназначенной для бытового общения между всеми горожанами.
Разновидности устной речи в порядке удаления от литературной нормы таковы: разговорный вариант литературного языка (обычно речь интеллигенции) — просторечие — фамильярности — вульгаризмы — совершенно неприемлемый жаргон. Стилистический ранг конкретного слова постоянно изменяется, и зависит это от важности или распространенности слова, от отношения к нему людей — по взаимному их согласию. Строго очерченных стилистических границ между словами нет — все они входят в систему русского языка.
В «Словаре Академии Российской», впервые вышедшем в конце XVIII в. (в его составлении принимали участие все виднейшие писатели, ученые, деятели культуры) при словах паршивый, харкать, рожа, сопли, дурь, одурелый, похрапывать и т. п. нет никаких стилистических помет. Все эти слова были в живом употреблении и не осознавались как грубые, просторечные, поскольку описывали вполне естественные состояния. Некоторая ханжеская жеманность в литературном языке возникла чуть позже, в XIXв. Именно тогда естественность ощущений и чувств стали прятать за эвфемизмами и отвлеченными оборотами речи.
Однако в том же словаре слова быт, вполне, жас-ный, заносчивый, огласка, тотчас, удача, чопорный отмечены как просторечные — тоже интересная подробность, поскольку сегодня перечисленные слова вполне литературны. Но два столетия назад они лишь готовились стать литературными.
Слова барахтаться, белобрысый, взбалмошный, жеманный, белоручка, дребедень, зубоскал, лачуга, малютка, пачкать, тормошить и другие названы в словаре простонародными, т.е. диалектными. Видна особенность перечисленных «областных» слов: в большинстве они оценочны, экспрессивны; в то время они встречались в бытовой комедии, в.. простом разговоре. Литературный язык конца XVI??ii'., при всей его любви к естественности, не одобряет еще оценочной лексики. Каждое время по-своему относится к набору литературных слов, но ведь все слова нужны в обиходе! Они и сохраняются в неприкосновенном запасе просторечия.
Сравнивая характеристики приведенных слов, данные в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова или в современных толковых словарях (например, у С. И. Ожегова), мы заметим изменение в их стилистической оценке. И не только этих слов.
К XIX в. слова закадычный, рубашка и др., не говоря уж о таких экспрессивных глаголах, как шляться, взбеситься и др., почитались «неприличными», их «не услышишь в хорошем обществе» (вместо рубашка говорили сорочка и т.д.). По-видимому, неприемлемость иных слов определенно объяснялась классовым отношением к тому, что слово обозначало, социальная позиция ограничивала и употребительность слов. «В нашем народе в последние три-четыре года вошло в общее употребление новое, многозначительное слово; словом этим, которого я никогда не слыхал прежде, ругаются теперь на улице и определяют нас: дармоеды...» — писал Л. Н. Толстой в 1884 г.
В середине XX в. слова обиходной речи, в свое время беспокоившие пуристов, все шире проникают в расхожую речь города: получка, подружка, зануда, именинник, парни, ребята, вроде 'как будто, кажется', вперед 'раньше', обратно 'опять', запросто, простыть 'простудиться', брать 'покупать', гулять 'быть в отпуске', справлять (праздник,свадьбу, костюм и пр.), ему сравнялось сорок лет 'исполнилось', выправить документ 'получить', заявиться, заполучить, заснять, задействовать, погореть, пропесочить, запороть и многие другие. Что же говорить о современных, новейших вульгаризмах, которые представляют нам словари новых слов: распсиховаться, гробануться, кисло, слинять, смотримость и т. п.