Йога — поиск силы
Шрифт:
У меня нет теории. Каждый факт, - просто уже потому, что он факт, - подходит мне, прекрасно со мной согласуется. Лишь очень немногие осознают это. Поэтому не переживайте. Если другие видят противоречия, то у них — аристотелевская обусловленность.
Все мои усилия направлены на то, чтобы помочь вам растаять. Так ваша структура растворяется, и мало-помалу вы можете начать видеть, что противоположности дополняют друг друга. Если вы любите меня, это произойдет тотчас же, поскольку сердце не ведает противоречий. Даже если на поверхности есть противоречие, сердце знает, что где-то глубоко внизу должно быть постоянство, это противоречие должно где-то встретиться,
Я есть единство. Если вы наблюдаете за мной, если вы любите меня, вы сможете увидеть согласие. Стоит вам увидеть мое единство, и все, что бы я ни говорил, исходит из единства. Оно должно быть последовательным. Рационально ли вы способны понять или же нет, это не суть важно. У сердца — свои собственные причины, и эти причины глубже, нежели причины причин.
Когда меня слушают люди, которые никак не вверены мне, люди, которые никак ко мне не привязаны, люди, которые не путешествуют со мной в неизведанное, то все, что бы я ни говорил, они понимают по-своему — они интерпретируют это. Тогда это не то, что я сказал. К этому примешалось что-то еще: их толкование. А из-за их интерпретации меняется весь цвет, теряется чистота, а затем возникают проблемы. Эти проблемы — их собственного изготовления.
Я слышал такую историю:
Патрик пришел на исповедь и сказал священнику:
— Отец, я люблю мою соседку. Священник ответил:
— Прекрасно. Я рад видеть, как твое посещение служб нашей церкви принесло тебе пользу и наставило тебя на пути Господа. Заверши же хорошее дело. Вот все послание Иисуса: Возлюби своего ближнего как самого себя.
Патрик вернулся домой, переоделся в более комфортную одежду и юркнул в соседнюю дверь. Он позвонил в колокольчик и спросил:
— Все в порядке? Отозвалась дама:
— Знаешь, Альберта нет, но сейчас день и очень светло. Кто-нибудь может заметить, как ты сюда приходил.
— Все в порядке, — успокоил ее Патрик, — у меня от отца О'Брайена особый завет.
«Возлюби своего ближнего как самого себя». Когда это произносит Иисус, он имеет в виду нечто диаметрально противоположное. Когда это толкует Патрик, это становится совершенно другим. «Возлюби своего ближнего» — это молитва, медитация, весь способ бытия, но когда это слушает обычный ум, все приобретает иной оттенок. Любовь становится сексом. Молитва становится безрассудной страстью. А ум очень хитрый: он постоянно принимает любую поддержку — все что угодно, откуда угодно — до самой смерти.
Когда вы слушаете меня, будьте осторожны. Вы можете толковать меня по-своему. Когда я говорю «свобода», вы можете интерпретировать это как «официальное разрешение». Будьте начеку. Когда я говорю «любовь», вы можете интерпретировать это как «секс». Будьте настороже. Присматривайтесь к своим толкованиям, потому что они — ловушки, а потом вы отыщете во мне много противоречий, ведь меня там больше нет: теперь это вы отразили. У вас внутри много противоречий. Вы почти полностью перепутаны. Внутри вас много умов, и вы бесконечно толкуете многими способами, а потом вы видите противоречия — в своих собственных толкованиях.
Слушайте меня. Даже более чем слушайте — будьте со мной. Тогда исчезают все противоречия.
Третий вопрос — прекрасная история, рассказанная Деватиртхой:
Ошо, ваш рассказ о дяде Дадли напоминает мне другую
Старик ответил:
— Идите три мили на север, через мост, сверните направо, идите прямо шесть миль до разрушенного амбара, за забором из пекана поверните налево... Не, так не пойдет.
Он начал заново:
— Ступайте прямо по этой дороге четыре мили, через ручей, у излучины возле каштанового дерева сверните направо, ступайте по этой дороге около двух миль, сверните налево у знака «стоп»... Не, опять не то…
Тут старик еще раз попытался объяснить:
— Отправляйтесь на запад, пока не упретесь в магазин Грубера, ступайте направо через мост пять миль, у желтого дома сверните направо, пройдите три холма, пока не придете к развилке дорог, держитесь права... Не, и так не пойдет…
— Простите, — заключил старый фермер после серьезного размышления, — вы не можете попасть туда отсюда.
Мне всегда нравилась эта история. Она невероятно показательна. Позвольте мне повторить ее последнюю часть. Он сказал: «Просите, вы не можете попасть туда отсюда».
На самом деле, отсюда вы можете попасть только сюда. Отсюда нет пути туда. Отсюда вы всегда можете попасть сюда; отсюда сюда — вот единственная возможность. Отсюда нет пути туда. Из настоящего вы попадаете в настоящее — снова и снова, — потому что это всегда текущий момент. Из «сегодня» вы никогда не попадаете в «завтра». Запомните, из сегодня вы возвращаетесь в сегодня снова и снова, и снова, потому что завтра нет. Остается сегодня; это вечность. Теперь есть вечность, и вот единственное пространство.
Человек может напиться, но пьяницы иногда излагают чрезвычайно значительные истины. Почему? Потому что пьяницы никогда не пребывают в аристотелевской логике. В этом может быть притягательность алкоголя, наркотиков: они расслабляют вас. Ваша голова, которая разделена Аристотелем, — между «здесь и там», между «сейчас и потом», между «сегодня и завтра» — это разделение исчезает. Вы полностью успокаиваетесь. Вы вновь обретаете свое потерянное детство, когда все было - всем другим, и все встречалось и поглощалось всем другим, и границ не было.
Понаблюдайте за ребенком. Просыпаясь по утрам, он может иной раз всплакнуть из-за того, что во сне потерял игрушку. На самом деле, между сном и бодрствованием нет границы — не существует границы между сном и реальностью. Все встречается и поглощается друг другом. Ребенок живет в совершенно ином мире — мире, который един, мире мистики, мире нондуалистов, адвайты, мире, где нет разграничений, где вещи не разделяются друг против друга.
Очевидно, в тот день старик перебрал. В противном случае, если вы в своем уме, вы не можете сказать такое. Он хорошо постарался. Он хорошо постарался ухватить свой аристотелевский ум. Он хорошо постарался попасть в старые категории, которые стали туманными под воздействием алкоголя. Он хорошо постарался найти путь, но он терялся снова и снова. Наконец он заключил, что это невозможно: «Простите, вы не можете попасть туда отсюда».