Йога. Рождение индивидуальности
Шрифт:
Невежество — это не отсутствие знаний, это отсутствие осознанности. Невежество — это своего рода сон, дремота, гипноз, вы как будто разгуливаете во сне, делаете что-то во сне. Вы не осознаете того, что делаете. Все ваше существо погружено во тьму. Вы можете знать о существовании света, но знание о нем никогда не станет самим светом. Наоборот, оно может стать препятствием, потому что слишком обширные знания о свете могут заставить вас забыть, что с вами-то свет еще не случился. Вы можете обмануться собственными знаниями.
Расскажу вам одну из моих любимых историй. В ней рассказывается о сидхе Наропе, ученике Тилопы. Это случилось еще до того, как Наропа познакомился с Мастером Тилопой. Это произошло до того, как Наропа просветлел. И такое случается всегда со всеми искателями. Через это проходят абсолютно все. Поэтому случилось ли это с Наропой или с кем-то другим — неважно, это обязательная точка пути. До тех пор, пока это не случится, вы не можете просветлеть. Поэтому я не знаю, было ли это на самом деле, но я абсолютно уверен, что без этого никто не может двигаться в запредельное.
Наропа был великим ученым, великим пандитом. Говорят, что он был проректором одного большого университета. У него было десять тысяч учеников. И однажды он сидел в окружении учеников. Вокруг них были разбросаны ученые книги и писания — древние, очень древние, редкие. Вдруг I lapona заснул, должно быть, он устал, и ему было видение. Я называю это видением, а не сном, потому что это был необычный сон. Он был настолько значительным, что мало назвать это просто сном. Итак, это было видение.
Он увидел очень-очень старую, злую, уродливую женщину — колдунью. Ее уродство было настолько отвратительным, что он начал дрожать во сне. Его начало тошнить, и ему захотелось убежать. Но куда тут убежишь? Он был в ловушке, как будто старуха загипнотизировала его. От ее тела исходил дурной запах, но глаза были подобны двум магнитам.
— Чем ты занимаешься, Наропа? — спросила она.
— Изучаю, — ответил Наропа.
— Что же ты изучаешь? — не отставала от него старуха.
— Философию, религию, эпистемологию, языки, грамматику, логику.
Старуха не унималась:
— А ты понимаешь их?
— К-к-конеч... Да, я понимаю их, — едва выдавил из себя Наропа.
Старуха снова задала вопрос:
— А ты понимаешь слова или их смысл?
Такой вопрос ему задали впервые. Ему задавали тысячи вопросов. Он был великим учителем, тысячи учеников спрашивали Наропу обо всем на свете, но никто еще не интересовался тем, понимает ли он слова или их смысл. А глаза у старухи как будто видели Наропу насквозь, поэтому он не мог соврать, она бы все равно об этом узнала. Под ее взглядом Наропа чувствовал себя абсолютно голым, прозрачным. Эти глаза смотрели в самую глубину его существа, он просто не мог соврать. Кому-нибудь другому он сказал бы: «Конечно, я понимаю смысл», но этой женщине, с ее ужасным взглядом, он не мог ответить просто так, он должен был сказать правду.
И он сказал:
— Да, я понимаю только слова.
Старуха просияла. Она начала танцевать и смеяться.
Видя, что она пришла в такой восторг... А из-за того, что она была счастлива, ее уродство начало трансформироваться: она уже не выглядела так отвратительно, от нее стали исходить тонкие намеки на красоту. Наропа подумал: «Почему бы еще немного не осчастливить ее?» и сказал:
— Да, я понимаю также и смысл.
Старуха перестала смеяться и танцевать. Она начала плакать и снова стала уродливой, в тысячу раз уродливее, чем была.
— Но почему? Почему ты плачешь? Только что ты танцевала и смеялась! — воскликнул в удивлении Наропа
— Я танцевала и смеялась, и была счастлива, потому что такой великий ученый, как ты, сказал правду. Но теперь я плачу, потому что ты все-таки солгал. Я знаю, и ты знаешь, что не понимаешь смысла слов.
Видение рассеялось, и Наропа открыл глаза. Но теперь это был уже не тот Наропа, что прежде. Он убежал из университета и больше не притронулся ни к одному писанию. Он стал абсолютно невежественным человеком. Он понял, что понимать только слова — это обман, что понимание лишь слов превращает его в старую ужасную ведьму.
Знания отвратительны. Если вы пройдете мимо ученого, вы почувствуете неприятный запах, запах мертвых знаний.
Человек, обладающий мудростью, человек, понимающий смысл, источает свежий аромат, аромат самой жизни. От пандита, человека знаний, исходит совершенно иной запах. Тот, кто понимает смысл, преображается и становится красивым. Тот же, кто понимает лишь слова, уродлив. И эта старуха была не кем-то извне, она была проекцией внутренней части Наропы. Это была его суть, которая из-за груза знаний потеряла свою изначальную красоту. Одного этого осознания, что «я понимаю только слова, а не смысл», достаточно, чтобы уродство начало преображаться в нечто прекрасное.
Наропа продолжил поиски. Писания ему не помогли, теперь ему нужен был живой Мастер. И после долгого путешествия он познакомился с Тилопой. Тилопа тоже искал человека, подобного Наропе, потому что, когда у тебя есть что-то и ты хочешь этим поделиться, то внутри рождается сострадание.
Если человек познал истину, у него возникает сострадание. Тилопа познал. Он встретился лицом к лицу с абсолютом, побывал с ним наедине, и теперь внутри него жило сострадание. Он тоже отправился на поиски кого-то, кто был бы готов принять его дар, потому что вы не можете передать знание абсолюта тем, кто не понимает. Нужно восприимчивое сердце, женское сердце. Ученик должен быть женственным, потому что Мастеру нужно излить знание, а ученику — позволить себе воспринять поток.
Они встретились, и Тилопа сказал: «Наропа, теперь я буду говорить обо всем, о чем давно мечтал сказать. Я буду говорить потому, что есть ты, Наропа. Ты пришел, теперь я могу облегчить свою ношу».
То видение Наропы было чрезвычайно важным. Такое осознание должно случиться с каждым. До тех пор, пока вы не почувствуете, что знания бесполезны, вы не начнете искать мудрость. Вы будете подбирать фальшивые монеты, принимая их за настоящие сокровища. Вам нужно прийти к пониманию того, что знания — это фальшивая монета, что это не истинное знание, не понимание. Знания интеллектуальны: вы понимаете лишь слова, а смысл теряется. Как только вы осознаете это, вы отбросите свои знания и начнете поиск мудрого человека, потому что только тот, кто обрел мудрость, может — и только от сердца к сердцу, от существа к существу — передать истину. Но если ученик слишком много знает, то мастер может оказать бесполезным, потому что знания бывают непробиваемой стеной.