You're my downfall
Шрифт:
– Ты пошутил сейчас, верно?
– Нет.
– Вернись и возьми меня. Немедленно! – если бы она могла – она бы даже ножкой топнула в этот момент. Ох, Ана…
– А как же мораль? Это же «неправильно».
– В постели правильно то, что принимают оба. Потому что других это не касается, - ну, надо же! И как она только дошла до этой мысли? – И это ты разложил меня на столе!
– Может, я просто посмотреть хотел?
– Судя по твоим действиям ночью, вряд ли ты забыл, как выглядят женщины, - Ана усаживается на стол,
– Я не разрешал тебе одеваться, - пальчики замирают на очередной пуговке, и Ана с интересом смотрит на меня. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя касался, ты можешь коснуться сама себя. Но я хочу видеть, и этого ты не можешь мне запретить.
– Оу, - рубашка опускается на рядом стоящий стул, на ее лице такая довольная улыбочка, что я сам еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.
Анастейша ложится на стол, снова, и, поймав мой взгляд, облизывает два пальца. Левой рукой массируя грудь, поочередно перекатывая соски между указательным и большим пальцами, правую опускает между ног и шлепает себя. Раздвинув ноги шире, подарив мне обзор, Ана закрывает глаза и касается себя. Круговые движения, то медленные, то такие быстрые, это прекрасное отрывистое дыхание…
А я просто жду.
Забывшись в своих ощущениях, она не замечает, что я стою рядом с ней. Мягко хватаю ее за ладонь и опускаю голову, посасывая влажные пальцы, которые она пытается сжать, но я рассчитывал на это, и у нее ничего не выходит. Она смущена, но смотрит мне в глаза, не разрывая наш контакт и не останавливая меня.
Почему я сгораю от желания укусить ее? Черт возьми, это нездорово.
– Моя очередь играть, - мне нравится выражение стыда на ее лице. Осторожно целую ее в набухший бугорок, медленно проводя языком из стороны в сторону.
– Кристиан, пожалуйста, не надо… - она пытается оттолкнуть мою голову, что-то тихо бурчит, чтобы я прекратил, но когда к языку присоединяются пальцы со своим медленным и дразнящим ритмом, ее руки уже удерживают меня на месте. Хоть и продолжает шептать, что так нельзя, и я должен немедленно прекратить.
– Нет ничего безобразного в естественности, Анастейша. А если ты не прекратишь бубнить, я воспользуюсь скотчем.
– Сумасшедший, - мне даже нравится ее противоречивость, когда она прижимает мою голову к себе, но обвиняет меня в глупости.
– Черт, да! Все из-за тебя, - услышав меня, Ана громко стонет, а я стараюсь запомнить, что ее заводят разговоры.
– Как ты можешь…
– С удовольствием, - специально засасываю ее, чтобы создать тот самый причмокивающий звук, и она сильно тянет меня за волосы, выгибая спину.
– Кристиан, черт возьми! Не смей останавливаться! – Ана забрасывает ноги на меня, опасаясь и отчаянно желая, чтобы я не отрывался от нее. Будто я смог бы…
Она приводит меня в восторг, каждое ее движение, так ясно показывающее, как ей хорошо.
– О, боже. Боже.
– Это не сойдет за завтрак, Ана, - она усмехается, в очередной раз заливаясь краской, и приоткрывает глаза. Они затуманены пеленой удовольствия, и явно видно, что она не стыдится больше.
– Я, наверное, повторюсь, но ты невыносим.
– Повторишься, - склоняюсь к ней и целую в уголок губ, дразня.
Я хочу ее, хочу до боли и желания выть, но даже не хочу проверять, реально ли это или нет. Не думаю, что переживу такой позор, если не выйдет…
Отступаю, и снова делаю ту же ошибку: Ана хватает меня за штаны и возвращает обратно, уже стянув их. Где мое право выбора? Я не хочу провала, черт возьми…
– Давай, Кристиан, - ее маленькая ручка уверенно скользит по мне, она прикусывает губу, явно довольная собой, но я медленно отстраняю ее.
– Не сейчас.
– Пожалуйста! Кристиан!
Она ласкает меня, но мое тело не выражает никакой реакции на это.
Ну, почти никакой. Ничего не выйдет.
– Ана, пожалуйста, прекрати.
– Все так плохо? – она отпускает меня, поправив одежду.
– Я просила тебя не трогать меня…
– Ты прекрасна, Ана. Не придумывай ничего.
– Я не возбуждаю тебя, - ее голос - надломленный шепот, а в глазах слезы. Снова.
– Я думала… Дура!
Она спрыгивает со стола, застегивая рубашку и стараясь не смотреть на меня.
Как признаться роскошной женщине, которую ты бы хотел поиметь на каждой поверхности своего дома, что дело в самом буквальном смысле в тебе, а не в ней?
– Не прошло и суток, а ты делаешь со мной ужасные вещи. Даже Майкл, каким бы он ни был, никогда не поступал так!
– Анастейша, выслушай меня…
– Не хочу. Мне так стыдно, - она всхлипывает, явно готовясь сбежать и упиваться жалостью к себе. – И я даже не могу понять, кто из нас больший идиот в этой ситуации, Кристиан! Что я сделала такого, почему ты меня наказываешь? Я думала, мы то отложили весь тот ад, что нас ждет в реальности! Почему…
– Черт возьми, да прекрати же ты, дело не в тебе, во мне!
– Конечно, в тебе! Перед тобой женщина, которая умоляет трахнуть ее, а ты натягиваешь штаны с печальным видом!
– У меня дисфункция. Я, черт бы меня побрал, просто не могу. Не могу!
Я произнес это. Я признался самой чудесной женщине в своей жизни в том, что я не мужчина.
– Вчера, наверное, я с вибратором игралась. Нет, с твоей стороны было благородно дать мне то, что я хотела и просила, но…
– Нет ничего благородного в том, когда такая сексуальная женщина как ты буквально предлагает себя, а ты не можешь затрахать ее до потери сознания!