ЮАР наизнанку
Шрифт:
– Значит, кататься на страусе не будем? – спросил гид.
– Моя жена точно будет, – опять ответил мой благоверный за меня.
– А пиво? – возмущенно спросил Игорь.
– Будет позже – когда мы накатаемся на страусах. – Спокойно ответила Шура и, обратившись к гиду, попросила: – Идемте, уже.
Как раз прибежал черненький и принес нам напитки. Мужья покрутили в руках баночки с чаем и, тяжело вздохнув, направились с нами на страусиный забег.
Участок с половину футбольного поля, на котором проводились страусиные бега, был
Страусы стояли сбоку, в загоне, и ждали своего наездника.
Черненький что-то сказал гиду, а он нам в свою очередь предложил:
– Выбирайте. Какой на вас смотрит?
– Я хочу вот того, который скромно стоит в углу, – сказала Шура.
– А я второго справа. Уж очень он мне приглянулся.
Паренек метнулся к Шуриному страусу. Сначала он что-то ему говорил, а потом резко надел на страусиную голову черный мешок, чтобы птица не задерживала внимание на изучении будущей наездницы. Затем он повел страуса в специальный загончик, где тот не мог даже повернуться, закрыл за ним ворота, подставил лесенку и предложил Шуре сесть ему на спину.
Шура поднялась на ступеньку и с ужасом спросила у гида:
– А где седло и поводья?
– Перья – и седло, и поводья, – объяснил он.
Еще чуть-чуть, и Шура спрыгнула бы со ступеньки, но тут я вставила свое веское слово:
– Давай, ты задерживаешь экскурсию. Быстро залезла, быстро покаталась – и все.
Мужчины были со мной солидарны и закивали ей, чтоб она не задерживала аттракцион.
Наверно, Шуре стало стыдно за то, что она на секунду струсила, и она уверенно оседлала страуса.
Птица слегка дернулась.
– Держись за крылья. Не бойся. Смотритель не отойдет от тебя ни на шаг. Он будет бегать вместе со страусом, даже если тот будет мчаться со скоростью сорок километров в час, – успокаивал ее наш гид.
Потом парнишка, держа страуса за перья, вывел его на середину поля, снял с его головы мешок и немного подтолкнул птицу. Страус сделал несколько шагов и встал. Это повторилось раз десять.
Шура сидела довольная и даже пыталась помахать нам рукой.
Когда смотритель помог ей слезть и подвел к нам, она сияла!
– Ты должна это испытать! – сказала она мне, а мальчишка уже набросил мешок на голову тому страусу, которого я выбрала.
Я посмотрела на мужа. Он сиял от счастья и махал мне рукой.
«Вот, гад!» – подумала я, и перекинула ногу, садясь на страуса. У меня в голове промелькнула мысль, что это может быть последний день моей жизни, но дороги назад уже не было.
Когда со страуса сняли мешочек, он дернулся, видимо недоумевая, что за лошадь села на него.
– Ну да, да, я вешу не шестьдесят, а немного больше. Но ты же не скажешь об этом своему начальнику, правда? И мужу моему тоже не скажешь, хорошо? – пыталась я объяснить ему истинное положение вещей и продлить свою жизнь хоть на несколько минут, и еще добавила: – но ты ведь сильный и не таких катал, правда?
Тут я решила, что слов становится мало, к тому же он, скорей всего, русского не понимает, и взяла его за шею.
В тот же момент страус кинулся бежать, да с такой скоростью, что вокруг замелькали деревья, другие страусы, наблюдающие за нами из загончика, а также я увидела, что Шура, ее супруг и мой благоверный что-то мне кричат.
Парнишка, который должен был бегать за страусом, как обещал гид, со скоростью сорок километров в час, явно оказался инвалидом. Он едва догонял птицу, цеплялся за ее крылья, в этот момент несчастное животное пугалось еще сильнее и ускоряло бег. Парень, не поспевая за своим подопечным, падал, еще некоторое время волочился за нами, потом отцеплялся, вставал и, угадывая траекторию бега страуса, опять цеплялся, и все повторялось снова.
Все это время он мне что-то кричал. Но, увы, даже если бы мои уши и не были заложены от страха, я все равно бы его не поняла.
Наконец я очнулась от шока и услышала, что кричит мне мой муж:
– Не держи его за шею, возьми за крылья!
Одним решительным движением я переместила руки с шеи на крылья. Страус немного замедлил бег. Тут на помощь пришел смотритель, который был напуган не меньше, чем я. Он схватил страуса за крылья. Тот слегка дернулся и остановился.
Другой черный парень подбежал и подал мне руку, помогая слезть.
Но страусу, судя по всему, наше общение очень понравилось: когда одна моя нога была на земле, а вторая еще в воздухе, он повернул голову, посмотрел на меня оценивающим взглядом, а потом клюнул в пуговицу, которая красовалась на моей вязаной кофте.
Первый парень толкнул его в бок: мол, как же тебе не стыдно, ты и так напугал ее до смерти, давай отпустим ее, пусть идет себе, – но страус мысли его не внял и опять попытался клюнуть в ту же пуговицу. Тогда парень оскорбился и сразу накинул ему на голову мешок, но при этом гладил и что-то говорил ему.
У меня в глазах по-прежнему мелькали деревья, а в ушах почему-то звучали слова «Вот и вся любовь».
Через минут десять мы уже сидели за столиком и поедали стэйк и омлет из страуса.
Мужики пили пиво и хохотали над «страусиными наездницами».
Следующая экскурсия, которую мы посетили, было погружение в клетке к белым акулам.
Нам показали фотографии этих рыбин: какая-то серая десяти метровая рыбина, раскрыв пасть со вставной челюстью в три ряда острых и кривых зубов, выпрыгивает из воды за куском мяса.
Мой муж сказал:
– Симпатичные.
Игорь сказал:
– Прелесть, а не рыбка.
А мы с Шурой в голос закричали:
– Мы никуда не плывем.
Но, никто нашего согласия не спрашивал. Любимая поговорка моего мужа: «Куда муж – туда и жена». В семье наших друзей, видимо, тоже такие же правила. Поэтому через полчаса мы вчетвером оказались на небольшом катере. И плыли мы навстречу к акулам.
– Я ощущаю себя собачкой Му-Му, – жаловалась я Шуре.
– А я себя ощущаю на девятом месяце беременности – меня тошнит и вот-вот начнутся роды, потому что я очень волнуюсь. А когда я волнуюсь у меня случаются приступы… я в туалет хочу. А тут туалета нет. – Поделилась своими проблемами Шура.