Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
– Кстати, о стандартных процедурах. Почему обыск проводился без понятых?
– В соответствии с постановлением от десятого-пятого-семьдесят восьмого, которое действует до сих пор, в случае подозрения на теракт следственные действия на месте происшествия проводятся без привлечения гражданских лиц, с целью обеспечения безопасности последних. Вам же известен почерк террористов - они могут оставить на месте преступления взрывные устройства или еще что-нибудь в этом роде.
– Значит, в квартиру Вебера приглашали сапёров?
– ядовито осведомился Власов.
– Приглашали, о чем имеется соответствующая запись в протоколе, - невозмутимо ответил его визави.
– Как вам известно,
– Нам до сих пор не передан список изъятых при обыске вещей. Не говоря уже о самих этих вещах.
– Разве? Мне доложили, что факс уже отправлен. Что касается передачи предметов, то следствие еще не закончено. Факт смерти имел место на территории России, и дело ведем мы.
– Я могу взглянуть на список?
– Сейчас, - он пощелкал кнопками стоявшего на столе рехнера.
– Вот.
Фридрих обошел стол и встал рядом с дэгэбэшником, склонившись к монитору (и попутно отметив, что тот - болгарской модели; не то русские безопасники проявляли славянский патриотизм, не то просто экономию). Хозяин кабинета убрал руку с клавиатуры, позволяя Фридриху пролистать список. Его худшее подозрение подтвердилось.
– Где рехнер Вебера?
– Откуда мне знать?
– весьма натурально удивился дэгэбэшник.
– Вы видите перед собой все, что нашли в квартире. Он у него вообще был?
– Разумеется, он у него был! И не болгарской сборки, - не удержался от шпильки Власов.
– Нотицблок "Тосиба".
– Ну вот видите, сами все объясняете, - невозмутимо отреагировал хозяин кабинета.
– Дорогая переносная модель, в сложенном виде выглядит как обычный чемоданчик. А дверь квартиры была открыта. Любой мог зайти и взять. Может быть, даже тот, кто потом позвонил в полицию.
– Рискуя, что та его тут же арестует за воровство, а то и за убийство? По-вашему, кто-то настолько глуп?
– А что, человеческая глупость является для вас новостью? Будь у нас больше времени, я мог бы порассказать вам массу занимательных историй из практики...
Фридрих демонстративно пропустил намек насчет времени мимо ушей.
– Расскажите мне подробнее об этой открытой двери. И об этом анонимном звонке.
– Дверь была приоткрыта, но не распахнута - щель составляла около двадцати сантиметров. Замок стоял на "собачке". Звонок был сделан из ближайшего автомата дальше по Староконюшенному.
Надо будет взглянуть на этот автомат, мысленно пометил себе Власов.
– Голос походил на детский, поэтому оперативники ехали на вызов почти в полной уверенности, что это глупая шутка подростков. Тем не менее, полиция обязана проверять любые сигналы...
– Что насчет отпечатков?
– Ничего, что проходило бы по нашим картотекам. Самые свежие отпечатки на дверной ручке принадлежат Веберу, но они слегка смазаны. Похоже, после него за ручку брался некто в перчатках. Но это не означает преступных намерений. Сейчас зима, знаете ли.
Фридрих тем временем просматривал опись более внимательно.
– Я не вижу здесь ничего похожего на штрик, - заметил он.
– Ну, во-первых, мы еще не провели полную экспертизу содержимого его аптечки, - парировал хозяин кабинета.
– Хотя уже ясно, что там попадаются весьма любопытные препараты... А во-вторых, вы что же думаете, он хранил его у себя килограммами? Полутораграммовой дозы уже достаточно, чтобы отправиться на тот свет.
– А ампула? Вы нашли ее?
– Нет. Вероятно, он выбросил осколки в унитаз, после того как наполнил шприц.
– Да с какой стати ему все это делать? Да еще оставлять дверь открытой. Скажите еще, что он открыл дверь в состоянии наркотического опьянения. Может, заодно и рехнер вынес прямо на лестничную площадку?
– Насчет "с какой стати" - это вам виднее, - спокойно возразил дэгэбэшник.
– Мы за морально-политический облик ваших людей не ответственны. А дойти до лестничной площадки и вернуться в кресло при такой дозе он вряд ли мог. Штрик действует очень быстро. И оглушающе. Мне картина представляется следующей. Дверь он не запер случайно. Знаете, с замками иногда бывает, что они встают на "собачку" от слишком резкого поворота ключа. И дверь просто не захлопнулась. ("Исключено, - подумал Фридрих, - он бы обратил внимание на отсутствие щелчка и проверил". Но перебивать не стал, желая выслушать официальную русскую версию до конца.) Позже он сделал себе укол, оказавшийся смертельным. Поскольку записки мы не нашли, то считали самоубийство маловероятным, но ваши слова о пропавшем нотицблоке меняют дело. Возможно, его последнее послание было именно там. Так или иначе, он умер. Дальше дверь, вероятно, приоткрылась от сквозняка...
– Чтобы был сквозняк, нужны открытые окна в доме, - не выдержал Фридрих.
– Это зимой-то?
– Да, на кухне была приоткрыта и поставлена на фиксатор форточка, - хозяина кабинета было не сбить.
– Итак, дверь приоткрылась. Кто-то из жильцов или гостей дома, вполне вероятно, что подросток, шел мимо - на нижних этажах люди часто предпочитают ходить пешком, а не дожидаться лифта - заметил открытую дверь и вошел. Может быть, сначала позвонил, а вошел, не дождавшись ответа. Вероятно, с вполне благородной целью - предупредить хозяина, что у того не заперта дверь. Увидев, что хозяин мертв, он, как мы полагали, в испуге покинул квартиру, стараясь ничего не трогать - в том числе не закрыв дверь - и поспешил к автомату, чтобы вызвать полицию. То, что он не воспользовался домашним телефоном и не представился, вполне понятно - у нас тут не Дойчлянд, лишний раз общаться с полицией никто не любит. Ваши сведения о рехнере несколько меняют картину. Видимо, этот человек был все же не настолько напуган, чтобы не оглядеться по сторонам и не увидеть на столе "Тосибу". А дальше, особенно если это был подросток, ход мыслей понятен - мол, покойнику она уже не нужна, а мне на такую ни в жизнь не скопить... Далее - либо в борьбе между жадностью и гражданским долгом второй не проиграл окончательно, и в полицию он все-таки позвонил. Либо после ухода похитителя рехнера приоткрытую дверь заметил кто-то еще, и тут уже все произошло по ранее описанной схеме. Мы опросим жильцов этого и соседних домов, у которых есть дети-подростки, не принес ли на днях их ребенок нотицблок, который ему якобы дали поиграть друзья.
– Хотелось бы надеяться, что это даст результат. Хотя я сомневаюсь. Вы так уверены, что это был ребенок? Может быть, голос был изменен?
– Все может быть. Наши эксперты работают над записью звонка. Мы сообщим вам, если найдем что-нибудь интересное.
– Мне нужна сама запись, - покачал головой Власов.
– Хорошо, вы ее получите, - сказал дэгэбэшник не без раздражения и выразительно посмотрел на Фридриха. Тот понял, что должен отойти от клавиатуры, и вернулся на свое место по другую сторону стола. Хозяин кабинета вновь что-то отстучал на клавишах рехнера - не иначе, отправлял сообщение по локальной сети. Что ж, действительно более удобно, чем звонить по телефону в присутствии постороннего. Хотя - что он сообщал такого, что не предназначалось для ушей Фридриха, если речь шла лишь о том, чтобы скопировать для него аудиозапись звонка? Может, это просто привычка, въевшаяся до уровня рефлексов - не говорить, когда чужие могут услышать, не писать, когда могут увидеть...